Бифуркатор

Бегу в ванную, чтобы умыться, по дороге задеваю локтём маму, и та строго прикрикивает вслед:

– Успокойся! – и, не останавливаясь, удаляется в кухню.

Я ныряю лицо в тазик с холодной водой и стою, пока не закончился кислород в лёгких. Поднявшись, вытираюсь полотенцем и к Стёпке.

Сгорбленная фигурка, сидящая на ступеньках.

– Готов? – спрашивает он.

– Да, только за великом зайду.

– Да не, Мы всё равно мимо моего дома. А там нас Серый подвезёт, сам вызвался.

– Артём, бранина будет через несколько часов. Обязательно возвращайся, – отзывается мама с кухни.

– Угу, – отвечаю и закрываю дверь. – Стёпка, не хочу в машине, хочу на велике прокатиться, поехали, а?

А сам негодую. Если ещё раз увижу Серёгу, думаю, череп ему раскрою монтировкой.

– Окей, – пожимает плечами Стёпка. – Только всё равно домой надо будет зайти, я свою машину адскую возьму.

Я скрываюсь в сарае, где много дней назад двадцать третий Андрюшка просил разбить ему череп молотком. Хватаю велик и выхожу на свет божий. По дороге думаю подождать Стёпку у лесопосадки, а потом вдруг решаю заехать-таки в дом Герундовых. Мне нужно, обязательно нужно ещё раз увидеть Серого.

***

Как и в прошлый раз светловолосая мразь копается в машине, если быть точным – протирает стекло.

– Я уже готов! Привет, Артём! – Серый машет мне рукой. – Вас всё туда же? На Заводь?

– Нет, сегодня у тебя выходной, – улыбается Стёпка. – Мы с Тёмкой на великах.

– Решили заняться спортом! Здоровый образ жизни? – Серёга дарит нам фирменную слащавую улыбку. Спасибо за подарок, дайте вымыться, я испачкался.

Когда Стёпка скрывается за домом в поисках велика, я немедленно подкатываю к Серёге, который усердно протирает дворники.

– Серый, слушай, ты же очень любишь Стёпку? – спрашиваю.

– Уж не так как ты своего… упарыша… или как там правильно ты его называешь.

– Андрей его зовут, – серьёзно отвечаю, ненавистно глядя на кудряшку Серёги, которой играет едва заметный ветерок.

– Это уже ближе к истине, – кивает Серый, не оборачиваясь. – Надеюсь, ничего не случилось?

– Нет, я вот хотел спросить. А если завтра бандит нацелится на вас пистолетом, и у него будет одна пуля всего. И он спросит: выбирай, старший, кого убивать, ты б кого выбрал? Себя или Стёпку?

– Что это за бандит такой? С одной пулей? – Серёга противно усмехается.

– Ну неважно. Террорист мусульманский. Остальные пули он уже расстрелял. Так ты кого выберешь?

– Тёмка, – Серый оборачивается и его серьёзные голубые, словно плесень, глаза смотрят в мою сторону. – Этому ещё в школе учат. Ты иногда прислушивайся к учителям. Братьев надо любить. И если наступит такая ситуация, отдавать за них жизнь.

– Значит, ты себя бы выбрал? – улыбаюсь и хмурюсь.

– Это без вопросов! – восклицает Серый, теряя ко мне интерес и погружая тряпку в ведро с водой.

– Кажется, этот урок я лучше тебя усвоил, – вздыхаю.

– Не понял… – но я не хотел ничего объяснять Серому, тем более, Стёпка вернулся с великом.

– Поехали отсюда побыстрее, – попросил я и под непонимающий взгляд Сергея, мы покидаем двор.

****

Я мчусь на велике вперёд Стёпки, чтобы ветер выгнал из моей головы мрачные мысли, чтобы вдруг не заплакать, но тёплый радующий когда-то воздух не успокаивает нервы.

Минуты утекают.

Я ничего не могу решить.

Выбор, вроде бы уже сделан, но он продолжает преследовать меня.

Снова Заводь, наше место. Двадцать третье июля проматывается по второму кругу, и знаете, я даже вливаюсь в его преферанс. На некоторые мгновения забываю, что я в прошлом и так же прыгаю в реку с утёса, подкалываю Стёпку. Вряд ли я повторяю слова идентичные прошлому, ну и ладно.

В какой-то момент страх перед ситуацией, звучащий едва заметным фоном в сознании всё время, напоминает о себе. Я останавливаюсь и оглядываю берег. А чего я хочу? Что мне нужно сделать? Может, я хочу насладиться этим днём, совершить последний глоток и потом вспоминать его до самой пенсии, если доживу? Пьянящее тёплое солнце, воздух, в котором разлилась речная влага с привкусом молока. А может, мне стоит сделать это двадцать третье февраля незабываемым для Стёпки? Почему бы и нет.

Поэтому, когда мы идём с Вероникой за ежевикой, как и планировалось ещё в прошлое двадцать третье, после соприкосновения наших губ, я говорю:

– А ты знаешь, что Стёпка с Ольгой ни разу не целовались?

Честно, я сам не знаю, если не считать одного хвалебного упоминания, что я слышал из уст самого друга. Но девчонки чаще делятся любовными секретиками, нежели мы, мальчишки.

– Да, я знаю, – улыбается Вероника и кивает, она находит где-то ивовую хворостину и бредёт по зарослям поглаживая им траву. На ней тёмно-синий купальник и кроссовки. Даже её я запомню такой навсегда, даже если и суждено увидеть её потом ещё не раз.

– Давай же мы поможем им это сделать?

– Как?! – Вероника смущена и удивлена одновременно. Как же мило она умеет распахивать глазки.

– Ну ты же с Ольгой болтаешь постоянно, – теперь и я чуточку смущаюсь, и думаю, после пройденных приключений, вряд ли что-то способно смутить меня всерьёз. – Ты же знаешь, что они друг другу нравятся.

– А тебе это зачем? – Вероника смущается сильнее и делает вид, что разглядывает папоротник и заросли полыни.

– Ну я ж со Стёпкой болтаю. Вечно болтаем о вас. – Мне теперь нечего стеснятся, я сильный духом, и прежние страхи становятся смешными и неловкими. – Я говорю ем, что ты мне нравишься, а он говорит, что ему – Ольга.

– Ну да, – кивает Вероника. – Оля мне то же самое говорит.

– Давай заставим их поцеловаться.

– Как???