Бифуркатор

Я вижу. Нога. Правая щиколотка, кажется, отекла, кожа содрана, рана кровоточит. Почему так? Почему именно нога? Что за мистика? Я готов терпеть даже перелом руки!

– Идти можешь?! – спрашиваю, стараясь перекричать рёв Ромки.

– Наверное, надо попробовать, – отвечает Андрюшка.

– Вставай.

Я оставляю рыдающего наездника на асфальте и пытаюсь поставить на ноги брата.

– Я всё видела! – внезапно раздаётся голос над ухом.

Я хотел, чтобы нас заметили взрослые, которые бы позаботились о Ромке, но судьба послала именно эту кудрявую тётку, с опухшими щеками, в безвкусном зелёном платье, от которой несло потом как от моих недельных носков.

– Спасибо большое! – выпаливаю я, поглядывая в хмурые глаза женщины. – Вы нас выручите. Позаботьтесь об этом мальчике. Мы с братом очень торопимся.

– Нет уж – нет уж! – восклицает тётка. – Я всё видела. Было столкновение! Кто из вас виноват?

И тут Ромка как назло обретает дар речи:

– Он на меня налетел, когда я ехал по дороге!

19.20.

Диалог прерывает крик брата, который попытался опереться на больную ногу.

– Вот-вот! – снова восклицает тётка. – Я не могу это так оставить. Я позвоню вашим родителям. Пусть приедут и разберутся. Пусть заберут вас с собой.

Капец полный.

– Здесь обычное столкновение, – раздражённо шиплю я, прижимая к себе Андрюшку. – Пусть за ним приезжает мамка, а своего брата я сам доведу.

– Куда ты его доведёшь, несчастный, ты видишь его ногу. Он на неё теперь неделю не наступит.

В этом тётка может оказаться права. Лодыжка брата начала покрываться синевой.

– Если будет надо, я его на руках понесу, – говорю и нисколько не вру. Только я бы понёс его не домой, а в Гроздь. Хотя, по факту – да, домой.

– В общем, все остаются на своих местах. – Тётка, видимо, решила поиграть в полицейскую. – Дайте мне телефон, я позвоню вашим мамам. Девочка, ты с ними?

19.25.

– Это моя сестра, – лопочет Ромка, вытирая лицо. Его руки облеплены кровью, а она всё сочится и сочится из ванной щеки.

– Послушайте! – строго говорю. – Помогите этому мальчишке. Его зовут Ромка, если что. А мы с братом уходим. У нас нет времени. – Хватаю Андрюшку под мышки и пытаюсь увести к перекрёстку.

– Это не отговорка! – восклицает женщина. – Может, вы малолетние бандиты какие! Может, вы проникли в наш городок инкогнито! А ну стоять! А то вообще полицию вызову.

Но мы уже отступили в Андрюшкой на пару шагов. И тут Ромка опять заговаривает, но уже в нашу пользу:

– Это пацан из моей школы, – ноет он. – Его зовут Андрей!

Я называю наш адрес.

– Можете проверить, – говорю. – Мы живём именно там и нигде больше.

– Вот сейчас ваши родители приедут, и всё решится, – отвечает тётка, протягивая руку к Ромке. Тот вкладывает в жирную ладонь женщины телефон. – Дай мне свой телефон! – строго обращается тётка ко мне.

19.30.

– Не дам, это мой телефон! – возмущаюсь.

В глазах мегеры будто вспыхивает огонь ада.

– Я вызову полицию, – шипит она.

– Вызывайте! – Я в ответ суживаю глаза. – Хоть полицию, хоть национальную гвардию, хоть ФСБ и ФБР докуче! Мы уходим!

С этими словами поворачиваюсь и делаю пару шагов к перекрёстку. С хромым Андрюшкой наперевес сделать подобное – почти супергеройский подвиг. И неважно, что какой-то битый час назад я хотел остаться здесь, со Стёпкой. Сейчас цель одна – добраться до дома, но…

Тяжёлая рука хватает меня за плечо.

– Да вы наглец, молодой человек! Теперь я обязательно напишу на вас заявление! – восклицает тётка.

Резко вырвавшись, я оборачиваюсь. Андрюшка чуть не падает и шипит от боли. Ромка измазанный кровью уже до пояса с ликованием и голодной жаждой наблюдает за сложившемся на перекрёстке конфликтом. Его маленькая сестричка так и ни разу не шевельнулась, будто изображала статую. Несколько взрослых на соседней стороне остановились и готовы прийти на помощь, чего мне откровенно не хочется. С соседнего перекрёстка бежит подросток постарше меня и помладше Серёги. На ходу он пытается вытащить телефон из кармана просторной рэперской рубашки. Конечно, Youtube же должен это видеть.

И моё терпение лопается.

– Так, послушайте! – тихо вскрикиваю я. – Кто виноват в этой ситуации пусть доказывает полиция. Адрес я свой назвал, и пусть они рписылают мне повестку. А если вы ещё раз тронете меня или моего брата, это уже вам придётся дожидаться повестку, потому что я и моя мама засудят вас до конца дней за вмешательство в нашу личную жизнь. Аревуар!

И оставив изумлённую тётку на тротуаре, хватаю Андрюшку и черепашьим шагом веду его на другую сторону дороги.

19.35

Стараюсь идти быстро, чтобы побыстрее отстать от причитающей тётки, которая наконец-то занялась Ромкой, но Андрюшка часто шипит и закусывает нижнюю губу.

– Только не вскрикивай, – шепчу. – А то она снова за нас примется.

– Я стараюсь, – плаксиво отвечает Андрей.

Белый Форд медленно притормаживает перед нами, ожидая, когда мы пройдём проезжую часть.

– Нам главное – успеть, – шепчу. – Ты можешь на ногу наступать.

– Нет, – говорит брат. – Совсем нет. Она как будто большая. Пульсирует. И ничего не чувствует.

Взрослые нотки в голосе братишки, что сквозили всё последнее время, улетучиваются, и передо мной вновь мой маленький испуганный сосед по койке в детской.

– Прыгай, – прошу я и поддерживаю Андрейку. Поджав больную ногу словно цапля, вылавливающая лягушек, брат скачет рядом. Скорость чуточку увеличивается, но если тётка позади вызвала полицию, то мы не успеем скрыться за поворотом даже до приезда патрульной машиной.