Соло

– Конечно, можно попробовать пожить и там, аренда на пять лет. Ты хотела бы жить в пригороде, на отшибе, без людей? Каждый день мотаться в город – продукты, учёба, работа. Я вижу только одно, нет, два преимущества проживания там.

– Ну? – тороплю его, и он опять улыбается этой своей хитрой улыбочкой.

– Там тихо и никого нет. То есть, никто не скажет тебе, встретив в подъезде на лестнице, что вы достали каждую ночь мерзко скрипеть кроватью.

Я смеюсь, но он прав – до прошедшей ночи кровать у меня не скрипела, а теперь скрипит. Сильно. Да, практически мерзко.

– Здесь привычнее, давай пока поживём здесь. И стены толстые, соседи не услышат, – это, скорее, надежда, чем уверенность. Но здесь действительно удобнее, и университет рядом.

– Ну что, предлагаю завтрак купить. Мне всё равно надо сходить за машиной, могу зайти в кафе, взять кофе и чего скажешь, – Макс смотрит на меня вопросительно. А я не хочу, чтобы он уходил без меня. Мне кажется, нам нельзя разделяться.

– Я приготовлю, – говорю. – Иди в душ, я быстро.

Так, проверим, что я там умею. В конце концов, готовить я могу, Ба меня учила. Другое дело, что занимаюсь этим редко. Тороплюсь, как могу, времени уже и вправду много.

Замешиваю пачку творога и яйца, добавляю муку, сахар, соль и ванилин, это будут у нас сырники. Надеюсь, что Макс сладкое любит. Перемешала и лизнула ложку – вроде, всего хватает. Скатываю плоские круглые котлетки из творожного теста, кладу на сковородку в шипящее масло.

Но сладкое – так себе еда, вкусно, но не сытно. Выуживаю из морозилки упаковку бекона, обжариваю на второй сковородке, вбиваю яйца.

В заключение варю кофе в турке. Не рискнула, пока готовила, ставить, я его все время упускаю.

Макс выходит из ванной полуголый, вытирает мокрые волосы полотенцем.

– Ты меня простишь, я воспользовался твоей зубной щёткой…– застывает в дверях кухни, сильно удивлённый.

– Там, в шкафчике, новая есть, забыла сказать, – говорю, наливаю ему кофе. – Садись кушать.

– Я, честно говоря, думал, что ты не умеешь, – говорит он, кусая сырник и отпивая кофе из чашки. – Но ты молодец, классно получилось.

Я ещё никогда никого в жизни не кормила, тем более, своего мужчину. Это такое интересное чувство! И так хорошо, когда он хвалит. Аппетит у Макса здоровый, правильно, что не ограничилась сырниками – яичница тоже хорошо пошла. Сама быстренько запихиваю в себя сырник, запиваю кофе и вскакиваю бежать в ванную.

– Куда? – Макс ловит меня за руку, и я падаю к нему на колени. У моего рта тут же оказывается вилка с кусочком бекона и яйца. – Ты же свалишься, совсем не поела. Успеешь ещё в свою ванную. Ешь спокойно, не на автобусе поедешь.

И меня кормят, а я послушно ем. И тихонько млею – как же чудесно, когда о тебе заботятся.

***

Наконец, иду в ванную. Захлопываю дверь у Макса перед носом, и с минуту слушаю, улыбаясь, патетичные жалобы на моё коварство и обещания «только потереть спинку». На всякий случай задвигаю шпингалет замка, с таким помощником я быстро не справлюсь. Залезаю под душ, быстро мою волосы шампунем, намыливаю тело жёсткой мочалкой. Ну вот, никаких синяков уже и не видно, а то Макс с утра впал в истеричное беспокойство. На мне все заживает моментально, спасибо моей кошачьей форме. Быстро вытираюсь, заматываю волосы вторым полотенцем. Накидываю халатик на ещё влажное тело, завязываю пояс покрепче и выхожу.

Макса нахожу в большой комнате, он стоит в задумчивости, засунув руки в карманы джинсов.

– У тебя даже фотоальбома нет, – обвиняет он. – Хотел посмотреть на тебя мелкую в пелёнках, но не нашёл.

– Как-то не до альбомов было. Да и не принято это у нас, – отвечаю, имея ввиду нашу маленькую семью, себя и Ба. Она, мне иногда кажется, вообще будто из другого времени, когда про фотоаппараты ещё и слыхом не слыхивали.

– Предлагаю начать, – говорит Макс. – Смотри, что у меня есть.

И он протягивает мне свой телефон с открытым фотоснимком во весь экран. А там я, на поляне, стою в траве, раскрыв крылья. Вот это да! Как замечательно, как красиво! Никогда не представляла, что у меня такой великолепный зверь. Не приходилось раньше видеть себя в таком виде со стороны.

– Но, – Макс отдёргивает телефон, не давая взять в руки. – С одним условием. Я тебе снимок, ты мне висюльку. Баш на баш, детка.

Я готова стукнуть эту хитрую морду, ослепительно улыбающуюся всеми своими идеально белыми зубами. Но вместо этого лезу в карман халатика и достаю амулет Ба.

– Надеюсь, этот компромат существует в единственном экземпляре? – спрашиваю строго, скрывая улыбку.

– В единственном, – с сожалением произносит Макс. – Остальные не получились.

– Ах ты! – и я бросаюсь на него, всё-таки эту наглую физиономию надо расцарапать – значит, он снимал меня и голую! А Макс ловко уворачивается и спасает свою бесценную шкурку – да, опять же в ванной.

– Перекинь мне по блютузу, – говорю в закрытую дверь и называю имя телефона. – Номер телефона запиши, кстати. И посиди там, подумай о своём поведении.

Закрываю ванную на защёлку снаружи. Теперь можно спокойно одеться. Бегу к шкафу, судорожно натягиваю чистые трусики и джинсы. Наверх – мягкую удлинённую тунику по фигуре. Слышу сигнал телефона – файл загрузился. Следом раздаётся звук трека, установленного у меня на незнакомые номера.

– Любимая, – смеётся в трубку Макс. – Открывай, я осознал и раскаиваюсь. И ты мне всё ещё штучку не отдала.

Иду в коридор и выпускаю страдальца. Всё равно мне нужен фен, а он в ванной. Отдаю ему оберег, вижу, как он его старательно прячет снова в карман джинсов. Чуть подсушиваю волосы, распрямляя расчёской.

Быстро заканчиваем сборы, пакуем не до конца уложенную с вечера сумку, небольшой пакет со сменой одежды. Наконец, выходим из квартиры.

Глава 16. Жанна. Слово не воробей.

В дверях парадной встречаем тётю Нину, здороваемся. Она ласково улыбается и хитро посматривает на меня. Спасибо вам большое, тётя Нина, вы спасли меня в тот вечер от меня самой. А сейчас я так счастлива, что хочется, чтобы и вокруг все тоже были счастливы.

Макс легко выносит из подъезда сумку, на тротуаре ставит на колёсики. Я хватаюсь за его руку, и мы идём, довольно целенаправленно, напоминая, наверное, парочку отпускников, опаздывающую на самолёт.

На улицах почти нет прохожих – сегодня суббота, да ещё обещали хорошую погоду, так что горожане отдыхают за городом, вероятно. Но утреннее солнце сменилось облачностью, а низкие тучи предвещают, скорее, осенний дождик, чем ласковый осенний денёк.

На одной улочке проходим мимо тату-салона. Я мимо него обычно пробегаю дважды в день, сначала в универ, потом обратно.

– О, давай зайдём, мы быстро, – говорит Макс. Берёт за ручку сумку, и мы заходим внутрь.

– Добрый день, – здоровается Макс с девушкой-администратором, просиявшей при его появлении. – А мне бы к Артёму… записаться.

Я сажусь в кресло для посетителей, наблюдаю за развитием событий. Странно, девушка ведёт себя так, словно совсем меня не замечает, будто Макс пришёл один. Такая реакция на него женщин слегка бесит, но что поделать. Это же Макс!

– А Артёма нет. И, думаю, уже не будет. Он же выиграл тот конкурс, на другой день после вашего сеанса. Там призовые такие хорошие, что он уволился сразу же, как только узнал. Сказал, свой салон откроет, – она не сводит сияющих глаз с лица Макса. – А вы что? Возникли осложнения? С татуировкой?

– Нет, – как-то лениво отвечает Макс. – Хотел ещё сделать.

– А… – девушка задумывается. – Могу дать вам его номер. Потому что даже не представляю, когда у нас появится новый мастер.

Она записывает номер телефона мастера-Артёма на листочке, передаёт Максу, касаясь при этом его пальцев. Внутри меня поднимает тупорылую голову и тяжело разворачивает кольца безрассудный и всеядный змей. Который называется «Ревность».

– Там такая история у Артёма, – говорит девушка Максу, понижая голос. – Вы когда ушли, он все сожалел, что нельзя вас на конкурсе представить моделью, ведь тату ещё не зажила. Говорил, что уж больно хорошо получилось. А к вечеру у него игла в машинке стала светиться голубым светом, он даже мне показывал. И эту вот машинку он и брал на конкурс, там ею работал. И выиграл, представляете? Вот ведь чудо!

– Действительно, – Макс так очевидно не хочет общаться, что даже мне слегка неудобно. – Что ж, спасибо, до свидания. Пойдём, котёнок.

И он придерживает мне дверь, сам выходит, не оглядываясь и не замечая расстроенного лица администраторши.