Живой алмаз Шаданакара

Почему Фредборг очутился в Нихорде понятно без вопросов. Он был евреем родовым и все члены его семьи принадлежали только к этой нации. А вот почему Мерлин и Дуглас очутились там – объяснить довольно сложно. Конечно, в их родовых стволах были вливания еврейской крови – бабушки обоих были еврейками. Но кроме иудейской там столько было намешено других кровей, что молодые люди абсолютно не относили себя к данной национальности. Почему не Эдем – родители Мер и Дуглас были христианами. Почему древний, столько переживший Нихорд. Да потому что человек в своем посмертном становлении, словно эмбрион в матке матери, проходит основные стадии духовного эволюционного пути. И та религия, которая внесла в его сущность необратимые перемены к добру, навсегда останется истинным домом.

Путь перевоплощений вообще не является универсальным законом. Но преобладающая часть монад движется все – таки по этому пути. Многие испытали уже ряд рождений в других народах, культурах, тысячелетиях. А до человеческого цикла проходили через иные царства Шаданакара. Шельты их надстояли, быть может, даже над существами растительного и животного царств. Некоторые знали в незапамятные времена воплощения в человечестве титанов, среди праангелов или даймонов. Воспоминания о гирляндах рождений хранятся в глубинной памяти. Объем духовной личности таких монад особенно велик, пучина воспоминаний глубока, их будущая мудрость отличается несравненной широтою. Носители высшего дара художественной гениальности практически все имели позади себя подобную гирлянду воплощений.

Но существует и другой путь. Праведники метакультур христианских, в противоположность праведникам восточных культур, знают этот путь и следуют по нему, не сворачивая. Путь этот приводит в Энроф лишь раз, но в странствиях по другим слоям раскрываются такие высоты мира, что память об этом пылает в их душах, как звезда. И лучи ее во время единственной жизни на земле распутывают все тенета тьмы.

Деятельность монад в синклитах необозримо хороша и многообразна. Но необходимо отметить три ее основные составляющие: помощь, творчество, борьбу.

Помощь всем, еще не достигшим затомисов. Ангелы мрака – хозяева чистилищ не выпустили бы своих жертв еще века и века, если – бы небезостановочные усилия затомисов, да и живущие в Энрофе были бы окружены непроницаемым панцирем духовной тьмы. Но эта работа, избавляющая одних, обличающая других, предохраняющая третьих, просвещающая четвертых – одна сторона. Другая сторона – творчество основных ценностей, значение которых непреходяще. Все самое лучшее, излучаемое душой и телом, все самое благодатное, возрощенное заботливо в разных мирах, выдергивающее из темноты и ведущее к Божественному совершенству – все это возможно только благодаря творчеству множества представителей Синклитов. Третьей стороной их деятельности является борьба с демоническими силами. Можно сказать, что бороться им приходится телесно, но их оружие настолько совершенно и разнообразно, что сравнивать его с земными прообразами невозможно. Концентрация волевых излучений, парализующих врага, вот основной принцип их воздействия. Совершенство владения собственным существом самое удивительное и сильное из всех форм оружия, хотя прообразы мечей все же остались. Гибель в бою для братьев Синклита не возможна. Возможно другое – в случае поражения длительный плен в глубине демонических крепостей. Защитники затомисов могут опускаться в миры нисходящего ряда, вплоть до магм и подниматься до самых высоких слоев.

Будучи в Готимне, в общении с прекрасными цветами, Мер наконец – то смогла узнать о судьбе Майкла. Ей показали его измененный облик и рассказали о посмертном восхождении. Да, он погиб тогда при испытании своего подводного аппарата. После этих слов Мери не испытала горечи. Чем выше она поднималась, тем меньше мыслей оставалось о дочке, о доме в Энрофе, о родителях, и даже о работе, будто притяжение слабело. Наоборот возможность скорой встречи всколыхнула все ткани ее души. Майкл был сейчас в Аримое, облик его почти не изменился, вернее изменился, конечно, но узнала она его моментально. Эти глаза – синие, синие, как озера бездонные, эта родная складочка у губ. Мой родной, мой любимый, я иду к тебе, я скоро буду рядом!

Красота благодатных мест уже не переполняла ее, хотя обетованные сады Нихорда были непередаваемо прекрасны. Сад – бесконечный, чарующий, живой. Крупные красивые плоды, как желания висели повсюду. Дотронешься рукой – и счастье в твоих ладонях. Хрустальные ручьи, бьющие родниками, сливались в реки сияющих туманов. Золотые шатры – огромные, развивающиеся, как скиния Завета, приглашали к себе распахнутыми покрывалами. От них исходили могучая Божественная сила, вполне реально ощущаемая. Вообще Нихорд – такое удивительное место, где сила Бога была разлита повсюду. И в прекрасных дворцах, и в камнях у их подножья. Это благодатный подарок Господа за принятие его единой силы.

Мери стояла у блистающей реки. Ее длинные волосы касались поверхности эфирной воды. Она вошла глубже, и пряди заструились по течению. Ласково прикасаясь, рассвечивая все ее тело, вода обнимала, баюкала. Казалось, они взаимно проникают друг в друга – соединяются. Мерлин наклонилась вниз, чтобы взглянуть на свое отражение, но увидела совсем другое женское лицо. Оно стало подниматься, принимая форму струящейся статной Богинии. Мерлин поняла, что перед ней чудесная стихиаль – живая душа этой священной реки.

Широко раскрыв глаза от восхищения, Мер совершенно не знала что сказать, как приветствовать это чудо. Но вдруг лукаво улыбнувшись, речка взмахнула руками и обдала ее переливающейся россыпью брызг. На секунду замерев от неожиданности, Мер не растерялась и ответила тем же. Что тут началось! Вырвавшийся откуда – то изнутри детский веселый смех колокольчиками раздавался повсюду. Причем смеялись обе, а вместе с ними и все вокруг. Брызги, как искры салютов падали мерцающим дождем. Девушки плескались до изнеможения, пока Мер не рухнула с головой в воду. Нежная струящаяся вода обняла ее всю сразу, и они полетели, плавно вращаясь от поверхности до глубины в убегающем бриллиантовом русле тумана. Это продолжалось довольно долго и доставляло обоим огромное удовольствие. Наконец, словно очнувшись, Мер оказалась лежащей у берега. Рядом сидела ее эфирная спутница – невыразимо красивая, светящаяся, текучая. Волосы мокрыми живыми завитками укрывали ее фигуру до самых ступней, а глаза излучали необъятную теплоту. Она ласково, как сестренку погладила Мерлин по голове, одела на руку тоненький ручеек браслет, и тут же, словно ее и не было, моментально исчезла, испарилась. Женщина в ответ ласково провела рукой по воде и тихо прошептала: "Спасибо".

Мерлин и не заметила, как наступила ночь. Воздух потемнел и налился мягкостью красок. Само солнце скрылось, но славный озаряющий свет его еще догорал.

– Нам пора– немногословный бело – огненный ангел неслышно появился перед глазами.

– Путешествие будет довольно долгим, Вам необходимо отдохнуть. Мерлин почему – то очень обрадовалась и с чувством обняла ангела. А тот совсем не смутившись, по – отечески укрыл ее крыльями в ответ.

На рассвете, когда первые лучи только – только, трёхслойной радугой начали наполнять небосвод, Мери, Дуглас и Фредборг, в окружении своих легкокрылых друзей, подошли к блистающему, зеркальному круглому дворцу. Зайдя внутрь, они оказались на постаменте, который представлял собою раскрытую книгу. Постамент неожиданно зашевелился и медленно двинулся вокруг своей оси. Стены закружились вместе с ними. Яркий, направляющий столб света вышел из горящих строк и устремился в бесконечную высь. Вместе с ним полетели и наши герои. Чудеса раскрывающихся таинств поглотили все вокруг. Они не замечали друг друга, не видели своих ангельских спутников. Вселенская кудесница вечность стихами читала монолог. И только яркие всплески света иногда, на мгновенье прерывали его.

Накрывающие световые вспышки были не случайны. На самом деле ангелы защитники призваны были не столько сопровождать, сколько охранять пришедших странников. От кого охранять, если вокруг только благодать, любовь и счастье? Зачем защищать, рядом ведь нет зла! Да, во всех восходящих, средних, и высших слоях зла, конечно, не было. Оно не физически, ни духовно, ни материалогически, в самих мирах зародиться и существовать не могло. Но возможность кратковременного нахождения вечных отголосков тьмы в многослойном благословении, все же оставалась.

Налет начался молниеносно. Пятеро пепельных, с алыми крыльями демонов появились словно из неоткуда, как появляется черное обугленное пятно изнутри белого листа. Вот так же расплавилось окружающее пространство от огненных ореолов низверженных. Страшные, чудовищные в своем неумолимом гневе и ярости, они бросились к восходящему потоку. Целью явно была женщина. Но она ничего ни почувствовала и не увидела, так как находилась в переходном состоянии сознания. Светокрылые ангелы с истиной отвагой вступили в бой. О, если бы хоть кто-то мог видеть это со стороны, то ужаснулся и восхитился бы одновременно.

– Сияющий, восходящий, бело – прозрачный туннель. В нем медленно вращается длинноволосая, спящая красавица Мер, вместе со своими спутниками. Легчайшее, словно облако платье, кружится вместе с ней. А совсем рядом, за невидимыми границами, в звездной пустоте, продолжается яростная схватка великих противоборствующих начал. Звенящие раскаты громов и вспышки скрещивающегося огня: кроваво – красного и бело – золотого. Ореолы сражающихся то сливались, то вновь разлетались для следующего столкновения. Алые крылья демонов и их пепельно – пылающие тела говорили о древности данного вида. Именно они, тогда, в незапамятные времена, присоединились к восставшему и были сброшены вниз. Только им, имеющим давнюю память о свете, был возможен свободный кратковременный доступ в высь. Для всех остальных, созданных или вновь обращенных, проход без специальных каналов был закрыт.

В один момент, пылающий черный луч, почти достиг своей цели и пронзил насквозь транзитный поток. Он пролетел так близко от лица Мерлин, что несколько прядей ее волос потемнели и задымились. Он пролетел мимо длинного фрака Фредборга, и едва коснулся кольчуги Дугласа. Замыкание в сознании последнего сработало моментально. Зрение, слух и способность воспринимать происходящее вернулись сразу. Вот только сделать он ничего не мог, хотя очень хотел и пытался помочь ангелам. Увидев еще один, направленный в их сторону, теперь уже огненный поток, он попытался закрыть Мер собою, но не смог совершить ни единого движения. Тогда, совершенно отчаявшись, он закричал так сильно, что был услышан. Ближайший из ангелов направил на него свой сияющий меч. Дуглас тут же оказался в его световом ореоле, и сумел преградить путь пылающей стреле. Удар был огромной силы, восходящий поток содрогнулся, затрепетал, но тут же, наполнившись внутренним светом, вспыхнул с удвоенной интенсивностью.

Демоны стали исчезать, оставляя за собой прожженные, затягивающиеся на глазах пятна. От страшного удара Дуглас совершенно поник, будто потерял сознание, но ангелы подоспели вовремя. Поддерживаемый их лучами, он смог долететь до Аримои, где уже ждала исцеляющая помощь.

Восхождение было закончено. Странники вступили в границы благословенной, великой, объединяющей страны. В момент их появления, солнце стояло там в самом зените, а в небесах, вместе с ним, то ли отражением, то ли световым преломлением, сияло еще два солнца, точные копии первого, только чуть уменьшенные в размерах. Поэтому количество света, наполняющего этот мир, было беспрецедентным. Все блистало, горело, светилось в ласковых, радужных, призывающих лучах. Это была земля торжественного единого счастья – затомис общечеловеческой метакультуры.

Аримоя возникла в момент зарождения в Энрофе всеобъединяющей интеррелигии. Процессы становления и развития общей внутри и надгосударственной системы человеческого общежития на Земле шли параллельно с расширением и укреплением ее материальности. Поэтому раскрывающийся мир неуловимо точно напоминал нашим героиням то место, откуда началось их путешествие.

Великие храмы Солнца Мира, разбросанные золотой россыпью в Энрофе, здесь в мире Аримои, имели свое духовное небесное отождествление. И как бы ни была красива и щедра роскошь их убранств на Земле, тут она сияла в тысячи раз сильнее и благодатнее. Те же четыре основных входа ( по числу ведущих религий) и двенадцать дополнительных ( по три между каждым). В святилищах Аримои они выглядели подножным круглым ожерельем, искусно подобранных переливающихся сфер – ведущих в единый Храм.

Все пришедшие из Энрофа, могли видеть былое разнообразие, могли окунуться в специфику первых религий и мировых систем. Остальное общее пространство храма было настолько божественно – целым и родным, что достигшие Аримои души, мгновенно ощущали себя вернувшимися в отчий дом.

Природные ландшафты Земли будущего здесь также передавались до мельчайших подробностей. Бесконечные цветущие сады – копии земных облагороженных садов. Эфирные реки, рощи, леса и поля – отражение разноцветных природных кладовых Энрофа. Даже сосредоточения великих культурно – человеческих центров, безусловно, совпадало с могучим блеском метагородов Аримои. И если природа и миры остальных затомисов, выглядели какими – то сказочно – легендарными, то мир единой обетованной Аримои – просто родным, домашним, поднятым божественным великолепием на новую духовную высоту.

Мерлин открыла глаза. Она ощущала себя находящейся в покое. Свежий сквозной воздух чувствовался всем телом. Легчайшие бело – прозрачные покрывала раздувались его дуновением, как паруса. И сама Мер, то ли лежащая, то ли висящая в их нежных, качающих объятиях, медленно летала, поднимаясь и опускаясь без усилий легко. Вместе с ней летали запахи – весенние, поющие, очень похожие на земные. Те самые, из далекого детства, когда перед тобой вся жизнь, и она кажется нескончаемым праздником. Мер осторожно попробовала приподняться, но тут – же очутилась в вертикальном положении. Свободно – дышащие покрывала моментально исчезли.

Она оказалась в большой, объемно – круглой, залитой светом зале, увенчанной прозрачным куполом. Купол этот состоял из какого – то вещества, огромной лупой, увеличивающего свет звезд. Мощные серебристые потоки заливали пространство вокруг. Они отражались, делились на тончайшие серебряные нити, проникающие сквозь тело и одежду. Круглые стены казались туманно – зеркальными. Пола не существовало совсем, вернее одна точка, соответствующая ему, находилась глубоко внизу. Мерлин подумала, что висит в середине огромного наполненного серебристыми потоками шара. Она чувствовала, что – то опять творится с ее внутренним устройством и внешним видом.

Дело в том, что наши героини проходили посмертное путешествие гораздо – более быстрыми темпами, чем остальные. А переход в каждый слой требовал своей, необходимой для него трансформы. Только первый (из Энрофа в Олирну) использовал смерть – то – есть полное освобождение от физического тесного кокона. Далее резких, сужающихся до единого атома, проходов не существовало. Тело поднималось из мира в мир, благодаря постепенным, внутренне – духовным изменениям, происходящим в нем. Человеческая монада как бы созревала, наливаясь божественный благостью и силой. Женщины же сейчас были тут только гостьями. Поэтому оказываемая им помощь была на самом деле очень своевременной и нужной.

Мерлин заметив свое отражение в серебряно – зеркальном тумане, заметила, что она стала еще более нежной, совсем невесомой. Отдельных видимых телесных изменений в глаза не бросалось, может быть только глубина глаз наполнилась блистающим звездным огнем, и в волосах, прямо над теменной частью, засияла эфирная серебристо – брильянтовая диадема, как источник внутренней духовной силы.

Туманность стен вокруг, неожиданно поднялась собранным театральным занавесом и Мери увидела ожидающих ее друзей. Огнекрылые ангелы приветливо улыбались. Мистер Фредборг, сменивший смешные одежды на парчовое одеяние средневекового принца, с распростертыми руками бросился на встречу. В его воздушно – курчавых волосах, там же где и у нее, горела внутренним источником небольшая корона.

– О, мы все тут короли и королевы – улыбаясь, пошутила Мер. Но ангелы спокойно и обстоятельно объяснили, что благословенную Аримою достигают только те человеческие сущности, которые сумели раскрыть в глубине своей души и тела неиссякаемый божественный источник, соединяющий с Великим Единым. Это он сияет проявленной силой и указывает на высшую связь.

– Где же Дуглас, почему его нет с вами? – поинтересовалась женщина.

– Дугласу необходим более продолжительный отдых и помощь. Он будет немного позднее.

– Почему, что случилось?

– Ничего страшного. На нашем пути произошли определенные события и Дуглас, по странному стечению обстоятельств, оказался более всех вас затронут ими. Сейчас он отдыхает, набирается новых сил, и очень скоро сможет присоединиться к нам. А вас ждет долгожданная встреча с теми, кого вы считаете самыми близкими друзьями.

Анна 2014

В глухом оцепенении, медленно раскачиваясь и держа мальчика на руках, Серафима Петровна просидела часа два, не меньше. Голос автоматически напевал монотонную колыбельную. Димка дремал, но часто вздрагивал и начинал плакать.

– Что делать, что делать, что делать! Одна и та же мысль продолжала звучать в голове. Тело ее внутренне дрожало, так как бывает после сильного испуга, ноги были ватные, руки в одном положении совсем онемели, но встать с места женщина не могла. Никак не могла себя заставить, никак! А вдруг кто опять придет? Лешку, наверное, сразу убьют, а вот над Анечкой могут и издеваться. Нет, надо идти, срочно вынимать их оттуда, лучше здесь, в доме где – нибудь спрятать. Положив мальчика на диван, Серафима встала, и чуть пошатываясь, направилась к выходу.

–Отче наш, иже еси на небеси! Да святится Имя Твое! Да прийдет Царствие Твое! Да будет Воля Твоя! Яко же на небеси и на земли! – слова молитвы лились сами собой. Они звучали внутри, но как – будто эхом разносились по комнатам.

– Господи помоги! Помоги вызволить их, не погуби донюшку мою, не погуби этого мальчишку! Они же совсем дети! Еще и пожить не успели, сохрани их, Господи! Помилуй!

Нащупав ключ в кармане, она легко открыла старый врезной замочек, свет выключила и включать не стала. Спускалась в темноте, чуть подсвечивая, предусмотрительно взятой из дома зажигалкой. Анечка сидела не двигаясь, оперевшись спиной о беленную стену. Глаза ее были закрыты, голова чуть запрокинута набок. Серафима Петровна очень испугалась и принялась неистово трясти дочь со словами:

– Аня, Анечка, что с тобой?

От сбившегося дыхания, огонек зажигалки погас, но тут взволнованная мать услышала родной голос:

– Ма, ты че? Ма, хватит! Чувствовалось, что она говорит спросонья, видно оказавшись в полной темноте, организм после пережитого стресса, дал команду к отбою.

– Мам, да все нормально со мной, не тряси, хватит. Посвети лучше, что с Лешкой. Он так и не пришел в себя. То хоть мычал что – то, а теперь совсем молчит. Вдруг он умер, мам? Я так боюсь! После нескольких щелчков, огонек снова вспыхнул, и заплясал дрожащей тенью на стене.

– Не переживай, живой, горит только – Серафима петровна положила руку на лоб белокурого парня – горит сильно, надо что – то делать. Ты поднимайся наверх, сейчас что – нибудь придумаем.

Анна не возражала и послушно поднялась по ступенькам. Войдя в дом, они прошли на кухню. На столе осталось все так, как было при непрошенных гостях – сковородка, стаканчики, ложки.

– Ты когда там в подполе была, гости к нам заходили – ответила на немой вопрос дочери мать.

– Эти правда нормальные, тока один поганый, ну ниче, ему старшой рот прикрыл. Я как раз к вам залезть хотела, а тут они сволочи, не знаю, как Бог отвел. Два часа потом не решалась вернуться. Ой, что ж было бы доча, если бы они вас нашли!

– Не знаю, ма, только Лешку спасать надо. Я его не брошу. Ты от гостей не слышала, они у нас остановились или до Латного дошли?

– Не знаю, вроде не дошли. Старый говорил тут дня три будут, потом дальше.

– Мам, я его на тележке повезу, прямо сейчас. До Латного или до Донецка по полям километра четыре будет, дойду.