Живой алмаз Шаданакара

Анна 2014г

Наступила осень. Дождливая, рыжая, бесшабашно-ветреная. Донецк, оправившись от кровавых летних бомбежек и сорокоградусной жары, продолжал жить своей обычной военной жизнью. К сожалению, грохот канонад и вспышки разрывных снарядов, за небольшой промежуток времени успели стать частью этой обыденности. Как это страшно не звучит, но люди привыкают ко всему. К сорокоградусной жаре, расплавляющей асфальт, без возможности выйти на улицу, чтоб освежиться. К мальчишкам, убитым и раненным осколками на школьном футбольном поле. К постоянным, ставшим почти незаметными, похоронным процессиям, уносящим жизнь твоего народа.

Именно такая малолюдная и молчаливая церемония проходила сейчас перд глазами Анны, сидевшей в рейсовом автобусе Донецк – Миллерово. Хоронили сразу двоих – мать и пятилетнюю дочь, убитых взрывом маршрутного такси, прямо здесь, на остановке автовокзала. Произошло это вчера, в утренний час – пик. Били прицельно, кучно. Три взрыв подряд унесли жизни двадцати шести человек. Кроме этой пятилетней девочки было еще двое детей – двух и десяти лет. Была молодая 16 летняя девушка, еще одна знакомая Анны. Да и какая разница – молодой или старый, по большому счету никакой! Жизнь, подаренная тебе свыше – твой дар, твой шанс получить то, к чему так долго готовился, твой, только твой драгоценный подарок! А ее уничтожают, разбивают вдребезги, снова возвращая к исходной точке. Низачто – просто так. Лес рубят – щепки летят! Есть такая поговорка. Мы и есть этот лес. Нас надо уничтожить, вырубить, подготовить пространство для новых саженцев. А выращивать их будут здесь, на нашей земле, в специально подготовленном инкубаторе.

За пятнадцать минут до взрыва Аня была на этой остановке. Она вместе с мамой и Димкой ехала за получением долгожданных опекунских документов. Даже успела перекинуться парой фраз с той самой шестнадцатилетней девушкой. Этот страшный случай оборвал что – то внутри, причем не только у нее, но и у всех живущих на многострадальной донбасской земле. Наверное, лопнула последняя ниточка, связывающая с украинской стороной. Люди привыкают ко всему. Их можно запугать, морить голодом, травить хлором, химикатами для полного вырождения. Но когда связь окончательно обрывается – восстановить разрушенное нельзя. Начинается новый этап – второе дыхание, возрождающее жизнь народа в целом! Перемены незримо летали в воздухе, но были понятны каждому, без громких лозунгов. Аня же, кроме всего прочего, впервые ощутила не совсем понятный ей леденящий ужас, воспринимаемый не разумом, а самим естеством. Огнедышащая пасть смерти была так близко, совсем рядом! В последнее время это часто повторялось, но сейчас все совсем не так, совсем по-другому. Неделю тому назад, то есть за три дня до трагедии, Аня почувствовала первое шевеление внутри. Это было чудо, так странно, и так прекрасно! Девушка впервые поняла, что теперь она не совсем она, что носит в себе что – то еще, «бесконечно родное, ею созданное, живое существо», которое очень скоро придет в наш мир, и будет называть ее мамой. Леденящий ужас не был испугом за свою жизнь, это был страх за него, за крошечного нерожденного малыша. В тот же вечер Анна сама купила билеты для отъезда в Россию.

Конечно, дорога не менее опасна, чем нахождение в расстреливаемом городе, но она давала надежду на спасение. Она давала определенность, уверенность, что в будущем все будет хорошо!

Девушка сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу. Рядом, на коленях у мамы, спал Димка. Какое счастье, что мама тогда пряталась в подвале того самого дома, где ранило Анну. И скорую сразу после обстрела вызвали, и мальчик один не остался – пойди его потом, найди. Димка счастливый – столько пережил и не единой царапины! Автобус был заполнен до отказа. Сидячих мест не было, а стоять никому не разрешалось. Дорога была очень опасной. Прямо на границе шли ожесточенные бои. Официально перебраться возможности никакой не было. Люди выбирались кто как мог. Автобусы, в основном шли с проводниками, которые обходными, полевыми дорогами, вывозили людей в безопасность. Некоторые подрывались, некоторые прицельно расстреливались, а некоторым все же удавалось выбратся невредимыми. Мама не спала, она сидела с закрытыми глазами, быстро и бесшумно перебирая губами. Скорее всего, читала молитву. Аня тоже сомкнула ресницы. Автобус плавно тронулся. Головы сидящих в нем, качнулись в такт, а мысли девушки упрямо вернулись к главной проблеме, несколько недель не исчезающей из головы

– «Как там Лешка? Живой? Господи, помоги, чтобы он вернулся. Что – бы кончилась эта война и наступила мирная жизнь. Мне родить нужно, Господи, сына вырастить! Пусть все закончится побыстрее, пожалуйста!

Бесконечные поля, разрезанные рваными лесополосами, убегали в даль, плавно перетекая из золотого в бурый, да еще местам в ярко зеленый цвет.

– Озимых в этом году совсем мало. Все заглохло, бурьяном поросло. Хорошо хоть что – то вспахать и засеять смогли» – в задумчивости, произнесла мама.

Вдруг у дальней посадки, прямо на линии деревьев, Аня увидела яркую огненную вспышку. Затем послышался уже привычный раскатистый грохот взрыва, следом еще несколько вспышек, которые смещались в сторону и постепенно приближались. Было понятно, что бьют по дальней полевой дороге.

– Наверное, кто – то едет в нашу сторону» – с холодным сердцем, подумала Анна. Бьют как в тире, по движущейся мишени. Еще чуть-чуть и мишенью можем стать мы. Словно в подтверждение ее мыслей, в метрах пятидесяти раздался оглушающий взрыв. Почти все женщины автобуса завизжали. Только Аня молчала. Она не могла и слова произнести, толи от страха, толи от бессилия, как тогда в больнице, когда впервые пришла в себя. Проводник, сидевший рядом с водителем, тут же вскочил и прокричал всем лечь на пол. Люди в панике падали друг на друга. Узкий темный проход за несколько секунд превратился в яркое лоскутное одеяло чьих – то юбок и плащей. Мама тоже оказалась на полу вместе с Димкой, но Аня не могла заставить себя даже пошевелиться. Автобус несся, как сумасшедший. Проводник, не смолкая, кричал водителю, указывая нужный поворот или ближайший съезд. В конце концов, им удалось добраться до ближайшей лесополосы и скрыться за деревьями. Листва еще не опала. Буро-зелено-красные всполохи осенней красы, кое – где прореженные листопадом, все еще могли надежно укрыть беглецов за своей живой ширмой. Канонада успокоилась. Грохот притих, растворился, будто и не было никогда. Люди тоже начали успокаиваться и потихоньку вставать. Орал только проводник, не разрешая им этого делать.

– Лежать, лежать говорю! Рано еще, рано! Могут еще снайперы шугануть. Лежать, не вставать! А ты что кукла сидишь? Что не двигаешься? На пол говорю, быстро! Совсем ошалела, дура». Девушка с трудом, но все же поняла, что эти слова адресованы ей. Но это не все. Она, наконец, узнала в могучей спине проводника Сашу, Лешкиного друга, того самого, с которым он приехал на Донбас.

– Сашка, Саш! – одними губами прошептала девушка. Но тот и глазом не моргнул, будто не узнал. Время летело так быстро, как бывает только, когда догоняешь кого – то или наоборот, убегаешь. Грохот несмолкающего боя, стал приближаться, незримо преследуя петляющий полевыми дорогами, старенький, еще советских времен Икарус. Снова, чуть в стороне засияли алые воронки взрывов. Крик и плач разгорелись с большей силой. Приближалась граница, самая опасная полоса. Анна иступлено смотрела на летящие к ним огненные ореолы. В какой – то момент, клубы пыли, грязи и огня стали сливаться в одно целое, нереальное, но будто живое чудище. Аня видела его!

Монстр несся совсем рядом. Огнедышащая пасть и злобные пылающие глаза были так близко, что казалось еще секунда – и мама, и Димка и весь автобус будут сожраны этой тварью. Девушка почувствовала, что находится на грани чего – то невозвратного. Мелкая дрожь, присутствующая в теле с самого начала обстрела, превратилась теперь в неуемный нервный тик. Трясло так, что державшаяся за верхнюю ручку сиденья рука, дергаясь, доставала до губ и до носа. Но вдруг малыш снова пошевелился. На несколько мгновений все остальное перестало интересовать.

– Тише, маленький, не бойся! Я больше не буду, никогда тебя не напугаю! Я знаю, ты волшебный! Ты нас всех спасешь!

Словно чудо, но после этих слов грохот начал угасать, взрывы прекратились, а ужасный зверь вновь превратился в мутные клубы пыли и дыма. Еще минут через пятнадцать автобус въехал в Ольховскую станицу и остановился на автовокзальной площади. Людей встречали и гражданские и военные, с каретами скорой помощи и стоящими неподалеку пожарными нарядами. Крепкие ребята помогали выйти, медработники оказывали первую помощь. Грохот боя слышался и тут, но казался после пережитого – нереальным, игрушечным. В суматохе выгрузки Аня потеряла из виду Сашку, и тут же бросилась разыскивать его силуэт. Мама и Димка неотступно следовали за ней.

– Доча, доча, что с тобой? Остановись, ты куда? Успокойся, Анечка, Аня!».

Наконец девушка увидела его, разыскала. Сашка сидел с другой стороны Икаруса, прямо у колеса, на земле, глубоко опустив голову между колен, и зажав ее руками. Анна в нерешительности, осторожно коснулась могучей шеи и произнесла: «Саш, я Аня Лешкина, слышишь, посмотри на меня. Мне надо что – то важное сказать, очень важное».

Александр поднял полные удивления глаза и брызнув искренней радостью, произнес:

Анна Пална, ты что – ли! Ну дурная, ну упрямая! Говорю же, ложись, ложись! Сидит кукла фарфоровая! Даже не шелохнется. Ну как ты? Как себя чувствуешь? Бледная очень. Сашка уважительно кивнул матери и подмигнул Димке:

– Привет!

– Все хорошо, Саш, послушай меня. Я Лешку ищу, не могу найти. Мама его раненного ополченцам передала, и все, как сквозь землю провалился. Нигде не можем найти. Может ты знаешь?

– Нет, Ань, я его сам ищу. Как в тот день к тебе уехал, так больше и не видел. Думал, что убило, на ту сторону гонцов посылал, может в плен взяли. Сказали, что нема такого! Наверно брешут, у них он. Хорошо бы чтоб живой!

– Живой, я точно знаю, чувствую! Мы в Питер едим. Я тебе сейчас адрес напишу». Анна полезла в сумку за ручкой и листком. В этот момент автобус снова затарахтел. Выглянувший в окно водитель, громко прокричал: «Саш, Александр Петрович, садись уже! В Лыткарево Мишка на своем рыдване застрял. У него там 27 человек. Без нас не справится. Слезно просит о помощи. Как думаешь – рискнем.

– Да, Митрич, да, погодь только минутку. Ань, слышишь, пиши скорее!

– Да все я уже, все! – сложив в несколько раз бумажку, Анна вложила ее в ладонь Александра и на секунду задержала свою руку в его руке.

– Беременная я, слышишь! Ты его найдешь, я знаю, ты найдешь! Передай тогда, мы будем ждать!

Георг

Не успела Каролина сделать нескольких шагов в Нерлианте, как тот портал, который она только что покинула в Дуггуре, вновь озарился ярко – голубым сиянием. Демоны, не менее тридцати, выходили из бесшумно раскрывшихся дверей, четким строевым шагом. Они молча перешагивали через мертвое тело Джел, даже не глядя под ноги, и только старший, злобно сморщив морду прорычал:

– Георг, как ты мог упустить, Георг.. А Георг и его окружение все еще спали, находясь под воздействием сонного порошка. Вновь прибывшие поначалу пытались их разбудить, но все попытки были тщетны. Убедившись, что Каролины нигде нет, они взвалили на себя их обмякшие тела и направились к тому, кто их сюда послал.

Гаашарва кипела и гремела! Множество бесов и чертей, разного ранга, званий, носились, словно угорелые. Потоки гаваха были открыты на полную, и вся эта разнородная масса упивалась им впрок, готовясь, очевидно, к чему – то грандиозному. Вернувшиеся демоны, сбросив спящих на дно узкого ущелья, присоединились к остальным. Избыток гаваха пьянил, мутил рассудок небывалым приливом сил. Взрослые бесы гоняли меньших. Черти безумно ржали, собравшись большими группами, возле тысяч пылающих костров. Демонический стан, разбитый на отдельные подразделения, находился в приподнятом, воинственном настроении. И только рыфры, утомленные всеобщей сумятицей, лежали огромными серыми буграми и вяло пережевывали, капающую из пасти лаву.

Темное низкое небо, однородное и гладкое, словно черный металл, было покрыто отблеском горящих внизу огней. Тот участок горизонта, который словно размытое светило, пульсировал густым инфралиловым светом, вдруг начал надуваться, как мыльный пузырь. Пузырь не лопнул! Обняв собою плоский небосвод, он пролился лавообразным потоком вниз, образуя подобие лестничных ступеней, и могучий трон у их основания. Жители Гаашарвы задрожали, бросившись как можно ближе туда, к переливающемуся трону. И вот сошествие началось!

Гагтунгр – Великий и Всепоражающий, появился сразу и везде! Это трудно объяснить. Он был так огромен, что заполнил собою все, и в тоже время, был ясно виден и различаем целиком. Громогласный голос его слышался раскатами. Раскаленный взгляд обжигал и парализовывал, но общий облик был настолько наркотически притягателен, что масса ползающих внизу существ, не могла оторвать от него глаз. Воссев на трон, Гагтурн расправил свои могучие крылья, и тут же черная Гаашарва озарилась в миг их низливающимся лиловым сиянием. Громовое, яростное дыхание Темного Властелина, наполнило собою разреженный воздух и мгновенным электрическим зарядом, обняло всех, превратив в послушных, восхищенных молекул.

– Время пришло! Готовы ли вы к бою, слуги мои!– спросил он, едва опустив взор.

Восторженное: «Да а а а..» – послышалось в ответ глухим вздохом.

– Где алтарь, покажите Мне алтарь, пора и нашей силе проявить свою власть!

Сущности внизу расступились и прямо перед взором Гагтунгра открылся рукотворный, озаренный не факельным, и не лиловым, а каким – то внутренним излучением, живой постамент – алтарь. Если приглядеться, то можно было увидеть миллиарды мечущихся, замурованных в нем душ. Они представляли собой только точки, не меркнущие искры сознания. Все покровы несчастных, эфирные, астральные, телесные, были оборваны до основания. Время карроха еще не пришло. Души как раз готовили к погружению в твердое, инноматериальное одеяние. Сейчас, измученные и гонимые своей болью и страшным предчувствием, человеческие сознания безумно метались там внутри, излучая сильнейшую энергию. Именно эта энергия страха и безумства, а также энергия жителей мира зла, должна была наполнить активированный алмаз. Именно она, увеличенная его генерацией в миллионы раз, должна была разрушить Энроф и восходящие миры. Но и это не все. Также, как Божественная Звентана, проявляя свое рождение, должна была вселиться в созданное для Нее Великими Иерархиями тело, так и Гагтунгр решил скопировать механизм всевышнего рождения, только провести через него совсем другую сущность! Имя ему – Антихрист!

Одно произношение этого ужасного для Энрофа слова, наполняло Темного Предводителя чувством сладости и гордыни – Его эскиз, Его творение! Как долго Он шел к этому! Как тяжела и замысловата была дорога! Ведь демонические монады не могут быть воплощены в человечестве, а сотворить даже обычную человеческую монаду, Гагтунгр не мог, не в его власти! Оставалось только одно – захватить одну из монад, оборвать с нее все покровы сайры (шельт, астрал и эфир), и постепенным трудом создать для этой души покровы из агги. Уничтожение ее светлого шельта было невозможным даже для Гагтунгра. Но шельт, лишенный монады совсем, становился как бы обезглавлен духовно. Он пребывал здесь же, спрятанный в глубоких ущельях, в состоянии духовной летаргии. Похищение монады потребовало огромных усилий и подготовки, но к сожалению, удалось. Гагтунгр сумел вырвать из Ирольна одну человеческую монаду. В прошлом она проходила через инкарнацию в человечестве Титанов, а затем, несколько рождений в Энрофе. И вот, захваченная и порабощенная Гагтунгром, одетая в материальные покровы из агги, связанная духовно и физически, она начала новую жизнь, управляемую волей Гагтунгра. От инкарнации до инкарнации вел ее похититель, добившись под конец полного угасания собственной воли.

Несколько страшных и грандиозных жизней пережитых ею в Энрофе, оставили незабываемые рубцы на теле человечества. Нейрон, Великий инквизитор, Гитлер – самые яркие из них. Но были и другие, не менее опасные, но более загримированные, спрятанные от всеобщего обозрения. Все воплощения были направленны на совершенствование талантов зла, и постепенную замену силой агги благодатной основы сайры. Наконец каррох этой монады, взлелеянной Гагтунгром, достиг совершенства. Он должен был воплотиться в реальность Энрофа через алмаз, который в невидимом состоянии завис над лавандовыми полями.

Венец творения зла был бесконечно могущественен. Кроме выдающихся умственных способностей, он обладал не меньшей, чем у его создателя гипнотической привлекательностью, а также возможностью бессмертия, полученной в результате замены сайры на аггу. О, сколько своих самых сокровенных планов Великий Демон связал с этой личностью! Он должен был с одновременным уничтожением Единой Лиги, захватить умы миллиардов и превратить поверхность Земли в сущий ад. После природно – техногенной катастрофы, которая непременно должна была случиться, если бы стремления Гагтунгра увенчались успехом, и если бы план по возвращению в прошлое и уничтожению Богорожденной Звентаны удалось воплотить в реальность. Так вот, после ужасных катаклизмов, проявление смертоносной сущности Антихриста на Земле должно было привести к созданию массового дьяволочеловечества. Оно должно будет во всем подражать своему новоиспеченному властителю. Вместо просветления материи – смерть, войны, голод, разврат. Вместо священных богослужений – сначала полное неверие, а затем уже открытый культ зла. Вместо многострадальной и такой близкой победы сил Света – полное поражение.

Антихрист был готов к предназначенному. Несмолкаемый рев толпы наполнил Гаашарву, когда Верховный Демон спустил его на своем крыле и поставил на ступени постамента. Огненный циферблат щелкнул, круг замкнулся, и тут же в лиловой сияющей полутьме, сначала словно голограмма, а затем реально, стали проявляться очертания алмаза.

– Ввести доставленных! – прорычал Гагтунгр так, что все вокруг задрожало. Демоны расступились и под их крики и возгласы подвели к Темному Владыке двух совершенно разных сущностей. Одним был Георг. Очнувшись от сна в ущелье, он быстро понял, что творится вокруг. Предвидя свою судьбу, он шел спокойно, заранее смирившись с тем, что произойдет. Второй была женщина – светлая, лучезарная, измученная, но совершенно не сломленная. Когда их подвели к постаменту, камень почти полностью проявился. Шум толпы стал нестерпимо раздирающим. Взглянув с полным презрением на Георга, царственный Демон приказал сначала сломать, а затем совершенно оборвать ему крылья. Затем, каждый из многотысячной толпы, должен был нанести ему удар – камнем, проклятием (там оно имело вполне ощутимую силу), либо огненным взглядом. Казнь началась! Толпа утопала в собственном безумии, а истерзанное тело Георга, в нескончаемой боли.

Женщина стояла молча, не оглядываясь, внутренне сосредоточив свои силы на молитве. Но когда ее подняли на пьедестал и поставили рядом с алтарем, Гагтунгр приказал силой направить ее взгляд на Него. Пытаясь бешенно сопротивляться, Джерома отбросила от себя нескольких чертей, но сломленная неравной силой, ее судорожно вывернутая в сторону Черного Властителя голова, все же коснулась его всепоглощающих очей. Страшные метаморфозы стали происходить невозвратимо быстро. Заполненная Его Пожирающим взглядом, она изменилась даже внешне. Искаженные злобой черты лица, темное зарево волос, мертвенный взгляд и дикий металлический голос. Он зазвучал так похоже на остальную какофонию, с непередаваемым скрежетом изнутри, что даже сам Гагтунгр искривил лик в улыбке.

– Приветствую Тебя, Властитель Зла! Разреши приступить к полной активации алмаза?». Она кричала неистово, и толпа, совершенно возбудившись, повторяла ее слова. Властитель только поднял вверх руку, призывая к тишине. Шум тут же прекратился. Услышав последний щелчек циферблата, Демон дал отмашку. Последовал нездешний, ярко – голубой взрыв, и алмаз, темнея от безумия остальных, стал генерировать по направляемым Джеромой потокам, бушующую энергию Зла! Это она, рваным черно – коричневым туманом, поползла в восходящие миры, прожигая пространство для поступающей нечисти. Это она заволокла небо Нерлианты во время разговора Лилит с Айроном. Это она наполнила демонической властью живой алмаз в Энрофе, и заставила его излучать невидимое зло. Нет, с Каролиной не получилось, но у Исчадия ада всегда есть карта про запас!

Оторванные крылья Георга были брошены в ближайший костер. Он сам, почти заваленный камнями, стонал от боли и унижения. Каждый, кто проходил мимо, наносил свой удар. Он уже ничего не видел, лишь слышал воинственный призывающий клич Темного Предводителя:

– Вперед, мои верные слуги, вперед! Я буду своей силой с каждым! Свет наш! Свет будет наш! Время пришло!

Послушные Его приказу полчища, тут же разделились на три части, и бросились сквозь распростертые на весь горизонт крылья Властителя в наступление. Благодаря им, они беспрепятственно проникали туда, куда были направлены основные удары.

Каролина

Появление Каролины в сопровождении друзей и ангелов в чертогах Небесной России осталось почти не замеченным для основного большинства жителей этого Затомиса. Когда они возникли из ниоткуда в самом центре Небесного Кремля, служители Храма, начинающие Великую службу, встретили их с необычайной радостью и восторгом. Но обитель Богорожденной Звентаны находилась в осаде. Черные тучи демонических полчищ окружили ее со всех сторон.

Сражение только начиналось. Алые всполохи огня, словно молнии вспыхивали то тут, то там. Демоны Мрака собирались большими группами во главе и вели за собой бесчисленные отряды чертей и бесов. Между ними, подгоняемые сотнями погонщиков, неслись обезумевшие, огромные как горы рыфры. Их вид был так ужасающ, так могуч, что вырвавшийся стон, неровным эхом прокатился по ровным рядам защитников Света.