Живой алмаз Шаданакара

– Я говорю о будущем и точно уверена, что вскоре произойдет разлом. Наше присутствие здесь только для того, чтобы не допустить этого.

– Моя Королева, я всегда на страже и сделаю все, чтобы подобного не произошло.

Тут же, словно в насмешку, из глубин временных ущелий послышался раскатистый, нарастающий гул. Основа вздрогнула, задрожали плавные овальные утесы. Айрон, схватив Лизу и Йолу, взмыл в воздух. Остальные ангелы, уже проявившиеся к тому моменту, окружили их кольцом. Хранитель же, в туже секунду размножившись многократно, бросился к каждому из временных протоков, и на глазах превратившись в прозрачный смолоподобный сплав, стал заполнять собою, пропитывать всю горную породу, укрепляя и не давая ни одному ручью изменить ход движения. Мати – Лаалит, в отличии от остальных, стояла спокойна и недвижима. Она с вызовом смотрела в пустоту, будто искала или ждала кого – то.

Землетрясение нарастало. Твердь ходила ходуном. Из самых глубоких проемов посыпались фонтаны черного пепла и огненной сажи. Пространство накалялось, но ангелы одновременно включили отражающую защиту и поднялись еще выше. А Хранитель, превратив свой сплав в неимоверно твердый и не нагревающийся материал, плавно обхватив временные русла, продолжал сопротивляться раскаленной породе изменить течение временных рек.

Разбушевавшаяся лава рвалась наружу. Недра нестерпимо гремели сотрясающими ударами, но Мати, немного оторвавшись от дрожащей поверхности, была по–прежнему недвижима и очень внимательна. И вдруг, совершенно неожиданно и так громогласно, что смогла заглушить собою раскатистый гром, она закричала, запела, заголосила. Не знаю какое уж тут слово подойдет лучше, скорее всего, что-то среднее между ними.

– Повурн, Брат Мой! Я жду Тебя, явись Мне, выходи!

В ответ горная порода разлилась еще более мощным взрывом и натиском. Но Лаалит не сдалась.

– Повурн, Брат Мой! Одна сила рождала Нас. Одна бессмертная кровь течет в наших глубинах, услышь сестру свою, ответь Мне! Но новое извержение заглушило Ее последние слова. Мати и здесь не сдала назад. Она поднялась немного выше, и подлетев почти вплотную к огнедышащему очагу кипящей лавы, прокричала так громко и всеохватывающе, что Лиза и Йола совершенно перестали что – либо слышать.

– Остановись Брат! Приди в Себя! Ты не в Своем мире, ты в Доме Времени! Оно бесценно и невредимо! Это закон вечный! Его нельзя нарушать, Ты слышишь Меня! Ты Меня слышишь?

И здесь, сквозь огнедышащее рычание, Повурн ответил:

– Зачем ты пришла сюда Мати, Я не звал Тебя! Я никого не звал!

Но Мати – Лаалит, не отвечая на его вопросы, повторяла только одно

– Покажись Мне Брат, покажись! Дай узреть Твой Лик

Содрогающаяся твердь лишь судорожно хохотала в ответ. Тогда Лаалит, бесконечно увеличиваясь в размерах, заполнила собою все видимое временное пространство, Она стала едина с этим миром, проникла в каждую его песчинку, в бескрайнюю глубину и высоту. Тихий шорох убегающих секунд стал явно слышен и ощущаем, как биение сердца, миллионов сердец, как звук капели во время дождя. Мати чувствовала какую боль испытывает Хранитель, ограждая своим телом временные течения, и понимала, что силы его на исходе. Мучительные стоны вместе с треском защищающего сплава были уже нескрываемы. Они звучали почти также громко, как рвущаяся к разрушению лава. Став одним целым с миром времени, Мати-Лаалит, наконец то узрела того, кого так долго призывала к себе.

Там, в пылающей глубине планеты, Повурн, обезумевший от удушающих злых чар крушил, жег, топтал сам себя. С невиданной яростью он отрывал куски своей плоти и швырял, швырял их в одном направлении, сюда, к энергетическому сгустку временной модели Шаданакара.

«Значит Его безумством кто – то управляет» – пролетевшая внутри Лаалит мысль, была доступна всему обнимающему ее, в том числе и крошечной горстке ангелов, охраняющих спутниц.

– Вот и пришла моя очередь, прости Брат! – с этими словами, Прекрасная Мати – Лаалит превратилась в могучий энергетический поток и целенаправленно ударила Повурна спиральным вихрем в самое сердце. Он, не устояв, обрушился вниз, но собравшись воедино, поднялся и бросился на Лаалит, как на единственную, замеченную им цель. Начался бой, жестокий бой стихии Жизни и Огня.

Как устрашающе величественна была его картина. Конечно сила Мати не была такой явной и разрушающей, как неистовость Ее огненного брата. Но основной составляющий компонент – Жизненная прана – энергия в высшей степени не убиваемая, медленно, но твердо делала свое дело. Сначала это был бой воздушной львицы и огнедышащего дракона, затем битва воздушных вихрей, сбивающих с места раскаленные скалы. И, наконец, сражение Их человекоподобных сущностей. Энергетический меч Лаалит бил невыносимо ослепляющим лучем, а алая дубина Повурна, пузырящимся потоком лавы и огня. Огромный каменный великан и хрупкая, летающая вокруг него птица. Нет, не слабая и убегающая, а бесстрашно нападавшая и запутывающая Его своими ударами. И вот, сцепившись в последней схватке, дракон, наконец, поник и обрушился в бездну инфракрасного ядра. Для Него это было не смертельно, кипящая твердь, залечив раны вынесет Его наружу вновь, здоровым и сильным, но не сейчас, а гораздо позже. А для Лаалит такое падение было бы смертельно опасным. Зная об этом, дракон зацепил ее своим хвостом и повлек за собою в бездну.

Плавно и медленно, словно спускающаяся с небес снежинка, погружалась Мати в пылающую пустоту. Обвивший кончиком хвоста Ее стан, коричнево – рыжий, огнедышащий дракон – великан летел прямо перед Ней. Стальная хватка содрогающегося в конвульсиях тела и острые раскаленные шипы причиняли невыносимую боль, но Мати-Лаалит без страха и сомнения смотрела Ему прямо в глаза. Она не видела Брата. От Повурна ничего не осталось, даже дракон был не таким, каким тот его материализовывал еще с детства. У дракона ее Брата в глазах всегда плясали золотые огоньки, больше наполненные солнцем, а не огнем. А здесь Она видела мертвый взгляд, безразличный и холодный, как сама пустота вокруг.

– Где же Ты, Брат! – прошептала Лаалит, все еще пытаясь достучаться до родной души, но Повурн не возвращался, и пылающая безнадежность коснулась сердца Прекраснейшей Богини Любви!

Лабиринт Времени стал рушится. Разноструйные скалы плавились превращаясь в огненное море. Из последних сил, Хранитель держал русла рек, но бушующая лава с удесятеренной силой набросилась на одно из них и стала разъедать охраняющую хватку сплава. Размягчив его окончательно в одном месте, в дикой волне жар изогнул это русло в вид петли, и соединив два конца, сомкнул прошлое и будущее!

На мгновенье, от невозможного перехлеста Время будто замерло, остановилось совсем! И вместе с ним замер Шаданакар!

Лиза и Йола, под защитой ангелов так и висели в пылающем безумии. Изнемогая, ангельские ореолы спасали их от всепожирающего огня. Падающие груды камней немыслимо застыли в пустоте, и обездвиженные женщины видели, а главное понимали, что сама Жизнь умирает сейчас вместе с ними.

Назир 2178г

Наверху хаос еще преобладал над порядком, но самый страшный момент уже был пройден. Люди в основной массе поняли, что их хотят превратить в послушное напуганное стадо. Поняли, и внутренний код свободы и справедливости, выработанный за последний век, сработал. Миллионы добровольцев стали собираться вместе, создавая собственные отряды охраны порядка и патрулирования. Центрами народной консолидации выступили Храмовые комплексы. Сразу после духовных богослужений, совсем рядом, на территории развлекательных площадок проходили сборы народных дружин. Собиралось нужное количество отрядов, каждый из которых исследовал и охранял собственную зону в городской территории. Занятия во всех образовательных учреждениях были временно приостановлены. Многие из них были превращены в стационарные больницы и госпитали. Опробываемая вакцина еще не давала стопроцентного результата, полного исцеления не наступало. Но после ее применения люди чувствовали себя гораздо лучше, да и смертность снизилась в два раза.

Мистер Ли, как впрочем и вся Единая Лига, работал не смыкая глаз, в круглосуточном режиме. Множество основных служб – хозяйственных, военных, медицинских и охранных действовало также. С началом военных действий, выступлений ораторов – агитаторов стало гораздо меньше. Кто поверит в слова, когда рядом гибнут твои знакомые и друзья, тем более что некоторые из агитаторов успели совершить несколько терактов. Основную задачу по предотвращению подобной деятельности на себя взяли патрули народного ополчения. Они довольно быстро, за неделю, ликвидировали подобную порочную практику.

Самыми опасными местами в Энрофе к концу третьей недели катаклизма, стали два центра массового проживания «неприсоединенных» – испепеленный Ангриб и пылающая Меру. Бойцы неприсоединения сражались фанатично. Они считали эту землю своей, тем более, что там, глубоко внизу, в ее недрах, бились сердца их родных и близких. Как не превосходили их мировые силы по численности и вооружению, сломить упорную оборону обоих центров никак не удавалось. Во Всемирном правительстве и парламенте не прекращались споры о применении на противостоящих территориях оружия массового нейронного поражения, но Мистер ли и еще несколько высокопоставленных чиновников накладывали решительное вето. Ответственность за гибель тысяч невинных – ноша тяжелая, только это и спасало ореолы восставших очагов последнюю неделю.

Но, пожалуй, самым горячим местом на Земле будущего, были лавандовые поля южной Франции, там где вокруг зияющей раны котлована оставались полуразрушенные сооружения исследовательского центра.

Назир, в запыленной военной форме вылез из засыпанного серым пеплом блиндажа, и укрывшись в расщелине разрушенной стены, приступил к молитве. Первые лучи проснувшегося солнца, нежно прикасались к коже теплым ветерком. Предрассветная прохлада сменилась бодрящей свежестью. Обращенные к Богу слова, летели к небесам, но перед его глазами все еще стоял вчерашний кошмар. Это был самый страшный день в его жизни и решающий, переломный момент двухнедельного противостояния.

С Ротбергом и Аль-Хатиром, основными помощниками Колума, Назир был знаком давно, но он даже и представить не мог себе глубину их нравственного падения, будто это не они отдавали команды нападавшим, а совершенно другие люди. Сначала военные группы под командованием Ротберга, небольшими многочисленными разведывательными бросками, с разных сторон попытались пробраться к территории научного института. Но подразделениям Назира удалось отследить каждый из таких бросков и предотвратить проникновение. Продолжалось это четыре дня, а дальше, поняв бессмысленность подобных маневров, Ротберг и Эль – Хатир под давлением горбуна перешел к полномасштабным военным действиям.

Назира попытались окружить. Несмотря на перевес врага в численности, отряды восточного принца смогли не допустить окружения в течение еще пяти дней. Далее последовала осада – тяжелая, огненная, бесконечная. Одна атака «неприсоединенных» сменялась другой. Что только не предпринимали нападавшие: травили газом, глушили взрывами, выжигали ковровыми ракетами – все бесполезно. Назир, словно предвидел каждый шаг. Он сумел противопоставить коварству наседавших, достойный отпор. Во-первых нужные нейтрализаторы и защитные костюмы присутствовали в избытке. Оружия было, конечно, не так много. Кто же мог представить, что Эль-Хатир приведет сюда целую армию, но пока его хватало. Хотя дальше, без помощи Лиги, оборонявшимся едва ли удастся выстоять. Кроме того, обе стороны применяли психотропные вещества, многократно превышающие предел человеческих возможностей. Все это в купе, превратило противостояние в непрерывный безумный кошмар.

На пятый день, ни на секунду не прекращающегося боя в круговой осаде, пространство вокруг стало однородным, серо – черным клубящимся дымом. Он затруднял не только зрение, но и дыхание. Защитные костюмы помогали мало, для глаз и воздуха чистота самая важная вещь.

В этом черном тумане, к Назиру подполз раненный Максим. Указывая ослабевшей рукой в сторону котлована, он прошептал:

– Там что – то не так. Я не могу разобраться. Пойдем, ты должен увидеть.

В котловане точно творилось что – то несусветное. Черный дым, заполнивший собою все вокруг, над эпицентром воронки был почти прозрачен, будто пальцем провели по закопченному стеклу. Именно в этом чистом луче, на высоте примерно метров тридцати, четко прорисовывался полупрозрачный объект огромных размеров. Неожиданно он начал темнеть прямо на глазах, будто наливаясь мраком изнутри. В тот же момент, Колум по другую линию обороны забегал по укрытию, как сумасшедший, произнося одну единственную фразу:

– Началось, началось, началось…, быстро, быстро все в атаку, в атаку!

Нападавшие ринулись в бой с удвоенной силой. Бойцы Назира, превозмогая сами себя, решительно сопротивлялись, а камень продолжал и продолжал темнеть и становиться более видимым. Силуэты людей, кружившие вокруг него, тоже стали проявляться. Неясно, размыто, но разглядеть кто это – мужчина или женщина, через четверть часа стало вполне возможно.

По кругу обороны, отряды Эль-Хатира пробились к первой укрепленной линии. Начался рукопашный бой – жестокий и бессмысленно страшный. Он всегда ужасен своим непосредственным прикосновением к смерти. Она уже не на расстоянии, она здесь, рядом, убивает твоими собственными руками, дышит тебе в затылок. Серо – черный дым стал угольным, тяжелым, похожим на глянцевый туман. Размытая видимость присутствовала в радиусе двух метров, а дальше темная пелена. Люди выскакивали друг на друга, словно призраки – пугающе, неожиданно, и наносили удары по инерции, на ощупь. Запах крови, смешавшись с гарью, был нестерпим. Он одурманивал разум не меньше башенного страха, притаившегося в дыму.

Назир в полном замешательстве метался по краю котлована. Как только бой перешел границы первой оборонительной линии и видеомаяки, закрепленные на всех членах его команды стали исчезать у него на глазах, говоря о гибели друзей, он, раздираемый желанием помочь, и невозможностью покинуть алмаз, так и бегал туда – сюда, то делая несколько шагов в сторону сражения, то возвращаясь к потемневшему камню.

А алмаз действительно выглядел реальным. Ощутить так это или нет, возможности не было. Вращался он высоко, но явно снижался. Очень медленно, но снижался к поверхности земли. Кружившие вокруг него люди тоже опускались. Назиру удалось даже разглядеть силуэты и явно определить, кто из подруг, и где находится. Но не им, ни тем, кто умирал сейчас в бою, он помочь не мог. Это бессилие вырвалось, наконец, наружу сумасшедшим криком, пронзившим небо и мир. Он эхом покатился по клубам черного дыма, и казалось, не закончится никогда. Хорошо, что этого не случилось. Хлесткий удар Максима вернул Назира в реальность.

– Успокойся, возьми себя в руки. Этим ты ни ребятам, ни жене не поможешь.

– А как помочь, как? Может ты знаешь! Подскажи! – прохрипел Назир, поднимаясь с колен.

– А что подсказывать, в твоих руках все – от индивидуальной информации маяков до общей полномасштабной проекции происходящего.

– Да не видно ничего! Стоп, Максим, ты гений! Тепловизор или другая параллель! Максим ты спаситель наш, спаситель! – прокричал еще громче принц, набирая и рассылая сообщения второму кругу.

– Произвести интерактивное объединение. Включить режим тепловидения. Теперь вы их глаза и уши! Работать только со своим ведомым. Повторяю, только со своей парой. Действуйте каждый строго в своем градусе. Границ не нарушать, не мешать друг другу, но при крайней необходимости помочь можно. Что замерли ребятки! Соединились с ведомыми! Пошли, пошли!

Картина боя сменилась в течение нескольких минут. Аварийная автосвязь сработала молниеносно. Общая система сама произвела объединение и закрепила ведущих и ведомых. Сотни голосов телепортировались по невидимым каналам от одного к другому, направляя, предупреждая, подсказывая. Боец за секунду до появления нападавшего наносил удар в нужном направлении. Инициатива перешла в руки защищающихся. Ротберг и Аль-Хатир занервничали. Они с почерневшими лицами смотрели на маяки своих. Натянутая тишина напряжения достигла апогея и лопнула.

– Отходить, отходить! – захлебываясь, прокричал Ротберг в информационный канал, но тут же его приказ накрыл другой.

– Не сметь! Стоять на местах! Наступать! Наступать! Время пришло! Наступать!

Ротберг оттолкнул горбуна от диктофона, но тот будто ничего не случилось встал, и с сумасшедшим взором, снова направился к нему.

– Время пришло! Великий правитель вот– вот ступит на нашу землю. Мы ждали этого так долго, тысячи, сотни тысяч лет. Не сметь отступать! Не сметь! Стоять насмерть!