Мунфлауэр

– Очень скоро ты об этом узнаешь, – отвечает незнакомка, беря его за руки, и забирает все его знания вместе с остатками жизненных сил.

Глава 18

И вот я дома. Из последних сил стягиваю с себя одежду и даже не умывшись просто сваливаюсь на кровать. Хочется натянуть одеяло, но этого я уже не помню, потому что сон увлек меня в свои неизведанные дали.

Спала я крепко, и даже кошмары, которые мне виделись, не могли меня заставить проснуться. Пока… Вы можете представить, что я проснулась от того, что включился камин в гостиной! Но забегая вперед скажу, что это скорее всего природная интуиция меня разбудила, учитывая, что будильник я проигнорировала трижды.

На часах было без четверти десять. Натянув махровый халат на слегка замерзшее во сне тело, я спустилась вниз. Еще идя по лестнице, я услышала странный треск поленьев, будто дрова горели внутри рупора с периодическим уханьем совы или мяуканьем котят… Какой-то и впрямь бредовый был этот звук.

Спустившись и завернув в нашу уютную гостиную (и почему мне не передались вместе со всеми дарами еще талант мамы к созданию теплоты?) я увидела ее! Она колебалась от потоков воздуха, исходящего от камина, прозрачная, но с четкими гранями, вроде бы и мираж, и приведение в одном лице. Ростом с 2,5-3 метра, ее голова чуть не касалась потолка, но она была весьма грациозна и столь величественна, что я не могла вымолвить ни слова.

– Здравствуй, Мунфлауэр, – такой звонкий и приятный голос!

– Доброе утро, Великая Богиня Луны! – я постаралась сделать реверанс, но как-то неуклюже. Могу свалить все на халат, но скорее вы и так поняли, что «уклюжесть» – не мой конек.

– Как поживает мой цветок на этой планете? – и она провела своей рукой по лепесткам цикламенов мамы, от чего они распустились на глазах.

– Спасибо, хорошо, – улыбнулась я.

Если подумать, она и есть мой создатель, мои родители в одном лице. Я помню ее, хоть и не должна, наверное, помнить. Ведь тогда я только была крошечным ребенком в ее руках, в руках, которые с такой нежностью и заботой передали меня моему отцу с мамой. Но это лицо – оно не забудется в моей памяти никогда. Оно впечатано, как сказали бы ученые, в мое ДНК: столь светлое, красивое, холодное, но одновременно с такими ярко синими глазами, полными радушия и добра.

– Ты же знаешь, что я не имею права появляться во владениях Солнца, не так ли, дорогая? – то ли спросила, то ли просто сказала Богиня.

Я кивнула. И она продолжила:

– Но обстоятельства заставляют меня это сделать. Сегодня ночью я узнала, что ты нарушила закон баланса природы, Мун.

«Быстро же!» – мелькнула мысль в моей голове, но Богиня, похоже, прочитала ее, так как серьезное выражение лица сменилось на усмешливое.

– Итак, дорогой мой цветочек, – она нежно провела своей прозрачной ладошкой по моему лицу, – Боги недовольны! Ты не должна была раскрывать природу своего происхождения смертному, – а потом с легким вздохом, – но ты лучшее мое творение, и я даю тебе немного времени исправить свои ошибки.

Я кивнула, хоть и понимала, что это сделать будет ну очень сложно.

Она улыбнулась, и, прошептав «прощай», растворилась с очередным дуновением камина.

А я осталась стоять, прислонившись к лестнице и пытаясь понять, как же я смогу все это исправить.

Остальная часть выходных прошли сносно, если не считать, что я все время переживала за друга. Плохо спала. Пила много кофе. Работала в лавке. Искала пути спасения папы и Кэйт, думала о проблемах и их причинах. Пыталась все анализировать, но в основном все безрезультатно.

Так как в субботу занятия отменили по административным причинам (говорят, какая-то проверка из Вашингтона) провела занятие с Урмилой. И опять в кафе, и опять она меня толком не слушала. Странная девушка.

Короче, дни протекали сносно, без особых новостей. В магазин заходили Джонни с Лолитой, как-то заглянул Аймар. И я поняла, что они из моего мира, и с ними легче, как никогда и ни с кем в мире людей. За исключением Кэйт и Лео, можно сказать.

В понедельник, проспав лишь пару часов, после прохладного душа, очередной чашки кофе и тонны косметической пудры с тушью, я выглядела более-менее.

У входа в универ я ждала Лео и так и не дождавшись, поспешила в класс. Меня так и мучили мысли, что он пошел в полицию, его забрали в психушку и все такого рода. На сообщения он не отвечал. Не выдержала и, отпросившись в туалет, позвонила. Он сонным голосом промямлил, что подойдет ко второй паре. И, конечно, умудрился и ко второй опоздать – пара у нас была совмещенная. Лео повезло, что, когда он зашел, мисс Каллер вышла за тестами и в итоге не заметила появления нового студента. Хотя если бы и заметила, он ухитрился бы чем-то ее умаслить. Он умел обольщать не только чирлидер! Выглядел футболист не сказать, что ужасно, но помятым точно.

На ленче я спросила:

– Как ты? Выглядишь не очень.

Парень пожал плечами. А потом все же высказался:

– Знаешь, мне кажется, я тебя помню! Ну то, ночное твое лицо, я где-то его видел и просто не мог забыть. Чувство, будто оно впечаталось в мою сетчатку! Вот пытаюсь вспомнить.

Вот блин! Лучше бы не спрашивала.

– Слушай, Лео, не стоит об этом думать.

– Почему это? – отложив сэндвич, не понял он.

Ну же, думай-думай, Мун! Соври, в конце концов!

– Скорее всего, мы сталкивались где-нибудь после захода солнца… – ложь, от правдивости которой аж смеяться хочется!

Лео продолжил жевать. В столовую зашли парни из его команды, он поочередно с ними поздоровался, пожав всем руки. Они начали говорить о предстоящей игре, а когда спросили Лео, где он пропадал пару дней, он отмахнулся, что проблемы с мамой были. Они уезжали и все такое. Лучше бы так и было.

– Ты слышал, что Джошуа в коме? – спросил один из его команды.

– Чего? – удивился Лео.

– Говорят, он свалился с крыши многоэтажного дома, – продолжил информировать другой парень.

– Ничего себе. Джошуа? Как? Как вообще такое может случиться, он же такой правильный что ли…

Я все это время, пока они дальше разговаривали, пыталась вспомнить о ком они говорят. С трудом откопала в воспоминаниях этого «правильного» парня. Я бы его так не назвала, вот честно. Мне нравились всегда простые, без выкидонов и высоких самомнений люди. А он был как раз-таки не из таких. Пусть он хорошо учился и классно играл в футбол, но как личность был с загонами. Особенно его усмешки над девчонками. По его мнению, видимо, они должны были все под него стелиться, едва он удостоит их взглядом. Как бы не так.

Мы доели и пошли сторону кабинета астрономии.

Зазвонил телефон: мама Кэйт! Вот ведь!

– Здравствуйте, миссис Каллахер, – как можно оптимистичнее начала я.

– Мун, здравствуй. Я насчет Кэйт, – голос был грустный, как и у всех матерей, переживающих за любимых деток, – телефон ее не доступен. Ты знаешь, где она?

– О, не переживайте. С ней все в порядке. Она скоро придет, – успокоила я ее.

– И все же, где она? Рядом с тобой? Вы же вроде как делаете проект вместе, не так ли? – никак не унималась она.

Я посмотрела на Лео. Он показывал, что-то типа гор. Я не очень поняла, что он имел ввиду.

– Что-то типа того, миссис Каллахер. Хотя нет, Кэйт уехала в горы. Но это большой секрет, миссис Каллахер! Я не могу вам об этом говорить. Но с ней все в порядке!

– В горы!? – то ли спросила, то ли крикнула она.

– С друзьями. По приезду она все вам объяснит. А сейчас мне пора, миссис Каллахер, простите.

– Как в горы? У нас же встреча с Диккенсами?! Когда она собирается приехать? – странно было слышать столь нервный голос у столь деловой сдержанной женщины.