Немой мир. Падшие и обреченные

«Я иду к тебе, малышка», – ледяные уколы тут же вонзаются, пронизывая тело насквозь.

Мгновенно мир превращается в размытую картину, на которой видны только очертания и слегка заметны цвета. Я пытаюсь уберечь глаза от кислотных капель, складывая одну руку домиком над бровями. Второй рукой я крепко прижимаю к себе пластиковый пакет, который уже дымиться в некоторых местах. Тело обжигает. Я быстро бегу к другой крыше и встаю под неё.

Смотря на кисти и пальцы, невольно сморщиваюсь от боли. Волдыри полностью покрывают их, а там, где дождь проел всё едва ли не до мяса, можно ощутить к тому же и сильную пульсацию. Лицо также щиплет, и в пару мгновений небольшие царапинки превращаются в огромные, кровоточащие раны. Я тяжело дышу и пытаюсь совладать с болью и страхом, которые, словно волны, захлёстывают с головой. Гром сокрушает улицу и превращает проспект в поле боя. Вспышки, темнота и снова вспышки- всё, что можно увидеть. Внутри нарастает паника, а внутренний голос визжит нестерпимым тоном: «Беги! Беги скорее!». Я срываюсь с места, повинуясь интуиции, несусь по неживой, холодной и мокрой дороге. На мгновение все мысли покидают меня, оставляя лишь чувства страха, пустоты и смятения. Словно загнанный зверь, я мечусь от одного тротуара к другому, не различая ничего: ни домов, ни неба, ни земли. Внезапно голова проясняется и то, что я вижу перед собой, заставляет вздохнуть от облегчения. Моя рука крепко сжимает дверную ручку подвала. Я резко поворачиваю её вниз, грубо дёргаю дверь на себя и скрываюсь за ней.

Телом прислоняюсь к стене. В коридоре очень тихо. Настолько тихо, что я могу услышать стук собственного сердца, которое бьётся в ритме дождя. Я поворачиваю голову и гляжу вниз на дверь, ведущую в мою «квартиру». Отрываюсь от стены, как вдруг до моих ушей доходит слабый стон. Лишь через несколько секунд я понимаю, что он принадлежит мне. Глаза застилает едкая вода, а в голову резко врывается адская боль, от которой меня пошатывает из стороны в сторону. Ведя рукой по стене, чтобы не упасть, я дохожу до железной двери и тихонько открываю её.

Сплошная темнота режет глаза, которые и без того ничего не видят. Ни в кухне, ни в спальне нет света. Сестрёнка. Если с ней что-то случилось, я не переживу этого. Бросая все сумки, забываю о боли. Нужно найти её во что бы это ни стало. Шаркаю ногами по полу коридора, быстро приближаясь ко входу на кухню. Никого. Только темнота. Я начинаю паниковать, руками опираясь на небольшую тумбу. Слёзы невольно прокладывают дорожки по щекам. От страха потери, кровь приливает прямо к голове.

Внезапно я слышу тихий скрежет двери за спиной.

– Дея? – тоненький детский голос нарушает мёртвую тишину.

Из моей груди вырывается приглушённый стон облегчения. Она в порядке. Я зря волновалась. Моё тело резко поворачивается и кидается к сестрёнке.

– Аври! – не своим голосом взвизгиваю я, после чего ощущаю, как из глаз бегут уже целые ручьи.

Малышка прижимается к мне всем своим хрупким телом, бережно обнимая за шею, но при этом настолько крепко, что её ручки ни разу не разъединились. Она перепугалась не меньше меня, ведь я никогда прежде не оставляла её одну в такое время.

Аври слегка отстраняется, но лишь для того, чтобы посмотреть на меня.

– Что с тобой? – её губы искажаются в лёгком удивлении.

– Попала под дождь, – крепче прижимая её к себе, отвечаю я. – Ты сидела одна?

Сестрёнка виновато опускает маленькие глазки в пол и бросает неуверенный взгляд на дверь, ведущую в спальню. Смысл её действий доходит до меня слишком поздно, потому что на пороге кухни уже вырастает огромная фигура. Анаэль замерает, очевидно не ожидав увидеть сцену объятий. Его рука смущённо касается шеи, а затем изящные пальцы проходят сквозь и без того взъерошенные волосы.

– Прошу прощения, я не хотел мешать, – произносит он, но при этом в его тоне не слышно ни капли сожаления.

Падший проходит до тумбочки и наливает стакан воды. Сделав пару шумных глотков, он усмехается.

– Ты можешь не смотреть на меня так? Чувствую себя антилопой на водопое, за которой в кустах наблюдет хищник.

Действительно, я сижу, не сводя с него глаз. Мой рот слегка приоткрывается от удивления, и я уже не прижимаю к себе сестрёнку так крепко.

– Ты уже можешь ходить? – ошеломлённо произношу я.

– А ты уже списала меня, да?

– Нет, но ты выглядел паршиво во время нашей последней беседы.

Даже в такой кромешной темноте, рассеваемой лишь тусклым светом свечи, я вижу, как сверкают огненные глаза.

– Кто тут выглядит паршиво, ещё разобраться надо, – его губы искажаются в едкой ухмылке, а лицо приобретает выражение «крутого парня». – Я быстро восстанавливаюсь, в отличии от тебя.

Моё тело мгновенно реагирует на смесь издевательства с оскорблением напряжением всех мышц. Я стискиваю зубы от неприязни, но выдавливаю из себя улыбку, когда поворачиваюсь к сестре.

– Иди в коридор, Аври. Там для тебя есть маленький подарок в плюшевой сумке, – с искренней добротой и любовью говорю я.

Маленькая девочка тут же оживляется и с радостным, предвкушающим криком выбегает из кухни. Мой настрой тут же меняется, когда я вновь смотрю на демона. Я уже открыла рот, чтобы попросить его пройти в спальню для разговора, но Анаэль будто прочитав мои мысли, внезапно ставит стакан с недопитой водой рядом с чайником и молча отправляется в комнату. Я следую за ним.

– Аври? – наклонив голову в бок, спрашивает он, встав у кровати и дождавшись, когда я закрою дверь.

– Да, а что?

– Её так и зовут?

– Да, – вновь повторяю я. – Какие-то проблемы? У демонов аллергия на это имя?

Анаэль морщится и выглядит слегка сбитым с толку.

– Не оскорбляй меня, я не демон, забыла?

Он внимательно смотрит в мои глаза, будто изучая каждый оттенок радужки, а затем раздражённо смыкает веки и нервно проводит рукой по волосам.

«Один – ноль, пернатый!» – восторженно думаю я, мысленно представляя, как скачу по комнате от радости. Внешне же я, конечно же, остаюсь спокойна.

– Нет у меня аллергии, но это странно… – наконец говорит он, и его лицо напрягается. – Забудь, – заключает он, сопровождая это обречённым взмахом руки.

Нет, мне определённо не нравится этот разговор. Он должен выложить мне правду, или я достану сама её из него, пусть даже прибегнув к старым, мучительным пыткам с отрезанием конечностей, или как там ещё пытали во времена Средневековья.

– Что не так с её именем? – мой голос наливается сталью и становится осязаемо твёрдым.

В спальне снова нависает тишина. Вот почему он имеет привычку превращать и без того напряжённые моменты в тяжелейшие вечера моей жизни?

– Не горячись. Для начала скажи мне, полное имя твоей сестры ведь не Аври? – равнодушно произносят идеальные губы, которые частично прикрыты такой же совершенной ладонью.

– Откуда ты знаешь? – щурясь, отвечаю я. Мой взгляд невольно пробегает по предметам в тёмной комнате.

Но демон не спешил отвечать. Он ждал моего прямого подтверждения. Я уже начала раздражаться из-за его упрямства, как вдруг он произносит:

– Аврелия, так ведь зовут её?

Меня парализует шок. Тётя и дядя когда-то сами придумали это имя. Его никто не знал из посторонних. И теперь какой-то парень, пусть даже скинутый с небес, называет её не «Аврил», как все, а «Аврелия» – её настоящим и единственно верным именем.

– Откуда… – начала было говорить я, едва ворочая во рту онемевшим от удивления языком, как вдруг Анаэль несколькими шагами пересекает комнату и прижимает меня к стене, прикрывая мой рот рукой и задевая ещё пока свежие раны от дождя.

– Я расскажу тебе, но для начала, ты должна понять, что не всё так просто. Мой и твой мир… точнее, то, что от него осталось, – тут его глаза приобретают уже знакомый оттенок ехидства – неразрывно связаны на протяжении миллиардов лет. Иногда происходит то, что люди не в состоянии понять или осмыслить.

– Что за бред ты несёшь? – ворчу ему в руку я.

Анаэль сильнее прижимает её к моим губам.

– Тихо. Я пытаюсь сказать, что мой рассказ может вогнать тебя в транс или депрессию, – он пробегается по мне оценивающим взглядом. – Хотя нет, тебя скорее это приведёт в ярость, а меня к поломанным крыльям.

Я вновь впадаю в оцепенение. У демонов так принято: сначала запугать, а потом смеяться?

– Сядь, – резко приказывает он и за руку усаживает меня на кровать. – Готова слушать меня и не распускать руки?