Город и люди в нём

– А ты не запомнил с кем живёшь?! – наигранно возмущаясь.

– Наш дом сорок третий, на улице стекла.

– Верно. А районом рулит Хаджан из банды костра.

– И как отличить членов банды?

– Серые жилеты, белые банданы. Те, кто постарше прижигают себе кожу срезом трубы. Количество ожогов показывает статус. Подражают Чёрным нимбам.

Вдруг, шедшая рядом, молодая девушка охнула, отскочив в сторону. Тут же изменившись в лице, Женя опасливо попятился, не видя угрозы, занеся руку над спрятанным пистолету, но заметив торчащую из-за мусора ногу, успокоился. Нахмурившись, Пятый пошёл полу кругом, не решившись приблизится.

– Мёртв. – констатировал спутник, и потеряв всякий интерес, пошёл дальше.

– И, это нормально? – нагоняя, после заминки.

– Ну, не то чтобы… – пытаясь подобрать нужные слова. – Это не приятная, но естественная часть жизни. Тем более, что это его собственный выбор.

– Он, выбрал смерть?

– Он выбрать бездействие. В каждом районе их называют по-своему. Здесь, зовут Тленцами. Они отказываются что-либо делать для своего выживания. Прячутся в руинах и заброшках. Перебиваются тем, что нашли или не делают и этого, просто сидят, дожидаясь отбытия. О, а ещё их называют подснежниками… – а сказав, смутился. – Сам поймёшь почему. Если не уйдёшь до весны.

– Жека! – окрикнули сбоку.

– Тря дня тебя не видели! – подошла небольшая компания.

– Мы тут дельце состряпали. – чуть отстранив полу пальто, показывая батарею стеклотары.

– Айда с нами. К Хрюне завалимся… – перебивая друг друга.

– А это кто с тобой?

Обступив, поочерёдно представляясь, но в место рукопожатия, делая не глубокий поклон.

– Наш салага. – с улыбкой, расталкивая слишком приблизившихся знакомцев. – И нескольких дней не пропылил под стенами.

– Не обессудь мужик, но мы его не знаем.

– Да, я понимаю. – щерясь, потирая затылок. – Тут так не принято. Приглашать незнакомцев. – оправдываясь перед спутником.

Надев маску безразличия, Ханг взглянул сначала на него, затем на шумную компанию, и неоднозначно пожав одним плечом, тихо хмыкнул.

– Тогда я домой. Тут, пара кварталов осталось.

– Дойдёшь? Проводить не нужно?

Не желая показаться несамостоятельным, Ханг кивнул, бросив взгляд туда, откуда они пришли, где остался мертвец. Ещё один короткий кивок в место прощания, и развернувшись, пошёл прочь. Задержавшись лишь на секунду, хмуро глядя на спину новичка, обнятый знакомцами, Женя мгновенно втянулся во всеобщий кутёж, под прикрытием спин накатив первую из множества.

Шорох бетонного крошева под подошвой. Серые громады небоскрёбов с бесконечными рядами окон. Привкус предательства, сильное отчуждение от всего происходящего, режущее одиночество. Небоскрёб, к которому он шёл, ощущался не более родным, чем придорожный мотель, где-то в середине длинного перегона, на пути от дома к отдыху в горах. В прохожих он видел озлобленных, потерявших надежду, бесцельно двигающихся кукол. Своё же будущее, мнилось в ежедневном труде, монотонном и невыносимом в своей бессмысленности, ради ненужных денег… ради бесцельного выживания.

Вдруг, что-то привлекло внимание. Яркое пятнышко, на сером фоне. Хрупкая фигурка, громадный рюкзак, потерянный взгляд. Девушка шла вдоль дома, заглядывая в каждую дверь, и не находя искомого, не решаясь заговорить, поспешно продолжала путь.

– Новенькая? – нагнав, обратился он в пол голоса.

Дёрнувшись от негромкой, но грубой речи, она отстранилась, налетев на небольшую колонну, и обхватив её рукой, поспешно спряталась. Не желавший такого, сам удивлённый твёрдостью собственного голоса, Ханг отступил на пол шага, чтобы не пугать.

– Как ты понял?! – взволнованно, с сильным мяукающим акцентом. – Я что, сильно выделяюсь?

– Взгляни на них. – наклоном головы указав на прохожих. – Серые, пыльные, угрюмые. Еле тащатся, сами не знаю куда. И на себя.

– А что я… – оглядев собственную одежду. – Вполне миленькое платьице, и чулочки, и туфельки.

– Да, симпатичное. – его голос становился всё мягче и заинтересованное. – Но и яркое.

– Другого нет. – сконфуженно прячась за колонну, но затем подняв блестящий взгляд. – Может, ты знаешь… Тут есть такой дом… У него ещё арка и навес. А ещё окна разбитые, и … – замолчав, она снова спряталась.

– Не можешь найти?

– Угу. Уже несколько часов. Кушать хочется, а я ещё даже не пришла.

– Если хочешь. Я могу помочь. – плохо скрывая воодушевление.

Коротко блесну, её улыбка растаяла, а затем возникла вновь.

– А ты можешь?.. Нет, прости. Я не хочу отвлекать…

– Ты меня не отвлекаешь. Честно. Мне не сложно.

– А я не буду тебе нечего за это должна?

– Нет. – а затем, в пол голоса, чуть отвернувшись. – Если сама не захочешь.

– Ну, хорошо. – после недолгого раздумья. – Пойдём. Нам туда. – указав дальше по улицу. – Кажется.

Пёстрые обрывки ткани, груды блестящих осколков до уровня пояса, умывающийся котёнок в подвальном окне. Искоса разглядывая спутницу, Ханг невольно улыбался. Ярко блестящие серьги, ожерелье и браслеты на обеих руках. поясок со множеством рюшечек и вышитыми зверями. А за спиной огромного рюкзака, набитого разным. Выделялись угловатые очертания, изгибы трубок, россыпи чего-то круглого. Тяжело дыша, наклоняясь вперёд чтобы расположить массу по центру, она безропотно тащила сваю ношу, не прося о помощи. А он, не решался предложить. Боясь, что о нём подумают, как о грабителе.

– О, я помню, как тут проходила! – радостно, указывая в переулок, в конце которого виднелась параллельная улица.

– А как долго ты до него шла? До этого переулка.

– Нууу, как бы это сказать. – приложив палец к губам и подняв взгляд. – До этого я два часа ходила кругами. – радостно, переступая через мусор, огибая лужи. – Но это точно должно быть где-то рядом. Я почти уверенно. – радость быстро сменилась слезами.

– Эй-эй, ты чего? Мы найдём твой дом. – смущённый, он подступил ближе, пытаясь поймать взгляд, собственным спокойствием убедить что, всё хорошо. – Как тебя зовут?

– Лиза. А тебя? – не сразу ответив, подняв глаза.

– Они назвали меня… – не уверенно.

Вдруг, резко присев, девушка развернулась на месте, так будто не носила не себе громадную ношу, и без замаха нанесла удар чем-то угловатым, появившемся в её руке будто из воздуха. Короткий треск, и сильнейший спазм сковал тело. Подхваченный под пояс, горе помощник был оторван от земли, и занесён в ближайшей дверной проём. Резко наступившая темнота напугала, и сбила с толку, стерев из памяти несколько секунд, предшествующих падению на груду хлама. Ловкие пальцы быстро шарили по карманам, а найдя искомое, темноту огласило короткое.