Исповедь нелегала

– Пусть убьют, – тихо ответил Турат, и из его глаз полились слезы.

Ребята не стали мешать ему плакать, и оставили друга лежать на животе.

– Предлагаю выпить понемногу и ложиться спать, – предложил Айбек. Он сделал глоток прямо из бутылки и ощутил жар, разливающийся по всему телу. На вкус напиток ему не понравился, он был горьким, и хотелось запить его чем-нибудь сладким, правда, как успокоительное, виски сработал «на ура». Тело мгновенно расслабилось и стало клонить в сон. – Тебе не надо обрабатывать раны? – спросил он, передавая бутылку в руки Алмазу.

– Нет, они меня только два раза ударили за то, что я уронил тушку в грязь, и то не плетью, а палкой, так что я нормально, – ответил тот, морщась и протирая горлышко бутылки.

– Виски надо убрать подальше, – сказал Айбек, посмотрев на бутылку, и стал искать место, куда можно было бы спрятать их сокровище. – Он нам может еще понадобиться, вдруг кого-то из нас изобьют, у нас должен быть спирт.

Алмаз только устало кивнул в знак согласия и молча наблюдал за другом. Наконец Айбеку удалось обнаружить нечто вроде ниши, заваленной сеном и дровами, он протиснул туда бутылку, натаскал больше сена и облегченно вздохнул.

– Смерть от заражения нам не грозит. Давай спать.

Лежа на спине, Айбек через несколько минут услышал храп соотечественников и попытался отогнать напрашивающиеся воспоминания о прошедшем дне. Один день, всего один маленький день показался ему целой жизнью. События утра казались ему далеким прошлым, и его молодой разум был готов сразу же их забыть. Он хотел не видеть перед глазами этой картины с падающим замертво Кубаном, его окровавленным телом и человеческими внутренностями.

Мысленно Айбек вернулся к самому началу, он вспомнил свой побег из дома и работу на базаре, все трудности, с которыми он сталкивался, и мечты, которые освещали ему путь. Сегодня он стал взрослым в одночасье, вынырнув из детства и юношеских грез, его будто облили ледяной водой, после чего он стал смотреть на мир по-другому. В этот момент его вера пошатнулась. Привыкший молиться и выросший в религиозной семье, он ни на секунду не сомневался в существовании высшего творца. Но после сегодняшних событий он задался вопросом: «За что?»

– Я никого не грабил, не убивал, помогал маме и делал добрые дела. Почему именно я сейчас лежу, окруженный свиньями и злобными людьми, давно разочаровавшимися в жизни? Разве я заслужил это? Почему мои молитвы и просьбы ты игнорируешь? За что мне, и так настрадавшемуся в жизни, выросшему без отца и поддержки, такие страшные испытания? Говорят, ты посылаешь ровно столько, сколько человек может выдержать. Но я не могу это выдержать! У меня нет сил и нет желания проходить через все это горе!

Страшная ненависть закипала в нем, он готов был проклясть и бога, и всех его адептов за то, что они учат быть честными. Он спрашивал у Всевышнего о причине его жестокости, но не слышал ответа.

– Неужели я этого заслуживаю? Или тебя вовсе нет, раз ты так спокойно смотришь на этот беспредел. Почему люди, которые мечтают о хорошем, и с готовностью выполняют все твои заповеди, вынуждены страдать и проходить через эти ужасные испытания? Если бы ты был, и был такой, как о тебе говорят, то ты бы не позволил хорошим людям проходить через этот ад. Значит, тебя нет. Значит, нас обманывают, принуждают жить по чужим правилам и бояться наказания после смерти. Напрасны все мои молитвы и вся любовь, которую я тебе дарил, каждый день прославляя твое имя.

Айбек хотел навсегда отречься от Бога и отказаться от религии, но вспомнил маму, вспомнил сестренок и смерть своих бабушки и дедушки. По странному стечению обстоятельств бабушка скончалась в день рождения деда, а тот в день рождения бабушки, ровно через год. Он вспомнил слова деда, который всегда говорил, что рано или поздно человеку воздается за его труды и добрые поступки. Дед безоговорочно верил в силу Всевышнего и даже, несмотря на обманы и хитрости, продолжал верить в людей и их порядочность.

Борьба добра со злом в этот момент бушевала в душе у Айбека. Горький опыт кричал: «Отрекись!» Душа призывала: «Терпи и верь!» Только любовь к своей семье не позволила темноте одолеть его душу. Он глубоко вздохнул и мысленно обратился к Богу с такими словами:

– Я знаю, что ты меня видишь и слышишь, я знаю, что тебе не все равно. Я понимаю, что еще многого не знаю и должен пройти свой собственный путь. Я прошу только об одном, не позволь мне сгинуть здесь среди этой грязи и мрака. Я хочу хотя бы еще раз увидеть маму. Если ты меня слышишь, то дай знак. И словно в ответ на его просьбу, раненый Турат громко всхрапнул. Не зная, расценивать ли это как знак или просто счесть за совпадение, но Айбек решил для себя, что не позволит страху овладеть его сердцем. Он сохранил в себе веру и решил больше никогда не позволять себе в ней усомниться.

Мечтая о сне, он проворочался еще час, но так и не сумев уснуть, отправился в туалет. Его путь лежал через здание и, проходя мимо, он услышал голоса. Подойдя поближе и заглянув в щель, сквозь которую пробивался тусклый свет, он увидел, как двое мужчин, говоривших на непонятном ему языке, вытаскивали из ванны, которую он узнал, куски мяса, бросая их в огромную мясорубку. Провернутое мясо падало в грязный чан, в котором уже были какие-то ошметки кровавого цвета, и мужчины палкой перемешивали получившееся месиво.

Забыв о туалете, Айбек вернулся назад и снова улегся на свой стог, ему стало еще хуже, о сне теперь можно было забыть однозначно.

«Значит, они для чего-то используют человечину? Это была не просто пытка, они ее перекручивают и что-то из нее делают, может быть, и нас кормят», – с ужасом подумал он. От догадки к горлу подкатила тошнота. Он хотел забыться и уснуть, хотел не думать обо всех этих ужасах. Но куда ему было справиться со всеми яркими картинами того кошмара, который он сегодня пережил.

– Прости меня, Кубан, – шепотом сказал Айбек, он надеялся, парень понимает, что у него не было другого выхода.

Мысли его менялись со скоростью света, то и дело возвращая к разделке тела парня. Он вспоминал родное село, маму и мысленно просил прощения у нее за то, что оставил одну, сокрушался о своей глупости и самонадеянности. Не мог он не думать о Каныкей, правда, сейчас его мысли о ней имели совсем другой оттенок, теперь он не восхищался ею, как еще совсем недавно. Он теперь думал о ней, как об избалованной пигалице, бесчувственной и думающей только о себе. Вспоминал он и о Нишан-байке, ему не хотелось верить, что старик обманул его намеренно, скорее всего, это результат злополучной случайности, в которой нет виноватых. Но, как бы он не уговаривал себя, он не мог заглушить сильное чувство собственной вины. Айбек прекрасно понимал, что во всем его кошмаре виноват он сам, и выбираться из всего этого дерьма должен тоже сам.

Так и провалявшись без сна почти до рассвета, он поднялся и достал спрятанную бутылку, по пути будя сонного Алмаза. Подойдя к Турату, который крепко спал, ребята разбудили стонущего раненого парня и снова обработали ему раны, которые за ночь стали глубже и покраснели. Несчастный толстячок снова кричал от боли, закусывая губу и хватаясь за руку Алмаза. Опасаясь, как бы ни вошел надсмотрщик, ребята быстро надели футболку на искаженного от боли друга и снова спрятали бутыль.

– Ты должен стараться! Пожалуйста! – просил Айбек, – иначе они тебя убьют! Я обещаю, что придумаю, как нам отсюда сбежать, нам нужно только время, чтобы осмотреться и понять, как здесь все устроено. Ты веришь мне? – с надеждой в голосе спросил он у Турата.

– Да, – ответил тот, пытаясь улыбнуться, но ему это не удалось, так как лицо его было похоже на синий бесформенный кусок мяса.

– Вот и хорошо! Будь сильным, делай все, как они говорят.

В эту минуту в сарай вошел Богдан, с подозрением разглядывая друзей, которые при его появлении резко замолчали.

– Пошли работать, – грубо сказал он и вышел.

Завтрак был точно такой же, как и вчера, но в этот раз друзья ели активнее, помня, что работать им придется много. Потом каждый ушел заниматься своими делами, Айбека повели в свинарник и вместе с двумя мужиками они резали свиней до самого обеда. Эта работа не показалась ему страшной или трудной. После пережитого им накануне, он уже ничего не боялся, и смело колол и резал огромных животных ножами и длинными штырями. Потом его опять отправили на рабочее место и, как вчера, он до ночи разделывал туши.

Исключением сегодняшнего дня стал короткий разговор с одним из мужчин, с которыми они резали свиней. Визг и хрюканье животных позволили им поговорить безнаказанно.

– Ты откуда? – спросил он у Айбека.

– Кыргызстан, – коротко ответил он.

– Таких здесь еще не было, – улыбнулся напарник своей беззубой улыбкой.

– А вы откуда?

– Молдова, оттуда же откуда и наш «замечательный» надсмотрщик.

– Богдан тоже из Молдовы?

– Да, только не вздумай ему рассказать, что мы с тобой пообщались. Здесь это не положено.

Айбек кивнул и огляделся.

– А разве отсюда совсем невозможно сбежать? – почти не раскрывая рта, спросил он.

– Возможно, только смысл? Паспорта все равно у них. Был один, кому это удалось, но местная полиция схватила его по наводке и теперь он сидит в тюрьме. Разницы нет никакой, – пожав плечами, сказал мужчина.

– Лучше тюрьма, – тихо сказал Айбек.

– Ошибаешься, у них все куплено, в тюрьме тебе устроят адскую жизнь, – усмехнувшись, сказал беззубый. – Здесь хоть надежда есть.

– А как он сбежал?

– Не знаю, давай работать, – грубо оборвал его тот, и они принялись за новую свинью.

Этот разговор дал пищу для размышлений, которые Айбек отложил на потом, когда сможет спокойно, в одиночестве обо всем подумать.

После ужина, того же самого, как и всегда, они отправились к себе в сарай и снова принялись успокаивать раненого Турата.

– Ты молодец, ты выдержал, работал без наказаний. Ни один из нас не выдержал бы такого! – сказал Айбек, многозначительно глянув на Алмаза, который в свою очередь закивал, соглашаясь с его словами.

– Ты, правда, молодец, – подтвердил Алмаз.

– Мы еще обработаем раны, и завтра станет намного лучше. Ложись.

Они осторожно принялись за работу, не забыв обработать и царапинки на лице. Покончив со всеми процедурами и спрятав бутылку, они улеглись спать. Но у Айбека снова сна не было ни в одном глазу. Он мысленно представлял, как они сбегают отсюда, и полиция за ними не поспевает. Он размышлял над словами беззубого, и в его душе зародилась реальная надежда, которую он холил и лелеял, сдабривая радужными мечтами освобождения из плена. Он теперь точно знал, что кто-то уже сбегал из этого проклятого места. Просто необходимо все тщательно спланировать, подготовиться. Без информации и знаний далеко не убежишь, поэтому самое главное, не торопиться и выждать время. «Теперь я буду слушать и запоминать, учиться ждать и, когда появится хоть маленькая возможность, непременно ею воспользуюсь», – говорил он себе.

Проведя в мечтах и размышлениях пару-тройку часов, Айбек незаметно для себя самого уснул, а проснулся от громкого голоса, раздавшегося прямо над его ухом. Над ним стоял Богдан и громко будил его, одновременно пиная спящего Алмаза.

– Вы думаете, что отдыхать сюда приехали? На солнышке погреться? Подъем!