Психотерапевт

– Я думала, мы договорились, что здесь никого не было.

– Я знаю. И если твои ключи у тебя, то все в порядке. Мои у меня, и только эти два комплекта были в доме во время вечеринки, то есть все ключи на месте.

– И потом, у нас еще врезной замок на входной двери, так что в любом случае внутрь никто пробраться не мог, – напоминаю я. – Только если ты забыл защелкнуть его перед сном?

– Нет, вроде не забыл. И ты не забудь запереться сегодня вечером, Элис. И продолжай опрашивать народ, ладно? Нужно выяснить, кто это был.

– Хорошо.

Правда, спрашивать больше было некого. Загадочный незнакомец ускользнул так же легко, как и появился.

Глава 8

Я сгребаю в охапку подушки и одеяло и несу наверх – в легком смущении оттого, что последние две ночи спала у себя в кабинете. В понедельник вечером, когда пришло время ложиться спать, я не смогла заставить себя остаться в спальне одной. Не только потому, что Лео послышалось, будто прошлой ночью кто-то был в доме, но и из-за мыслей о незваном госте на вечеринке. Внизу я чувствовала себя в большей безопасности и потому разложила диван и ночевала там.

Я застилаю постель, потому что нельзя же спать внизу до бесконечности, и иду к шкафу за джинсами. Доставая их с полки, замечаю, что мой белый сарафан, который я хотела надеть в понедельник, висит на вешалке между двумя другими платьями. Радуясь находке, я вынимаю его: если накинуть сверху кардиган, то можно будет походить в нем сегодня. Натягиваю сарафан через голову и ощущаю легкий запах стирального порошка; хоть я и носила его в субботу на вечеринке, он выглядит чистым и свежим.

Пока я завтракаю, приходит почта: экземпляр романа, который я буду переводить с итальянского на английский. Мне нравится перед началом работы дважды перечитывать книгу и делать заметки, так что я иду в кабинет и устраиваюсь на диване: счастье, что наконец можно вернуться к привычному режиму работы с девяти до семи, четыре дня в неделю. До сих пор я освобождала себе пятницу, чтобы было три выходных подряд, но, поскольку сейчас Лео по пятницам работает из дома, буду отдыхать в четверг.

Поначалу сконцентрироваться трудно: мешает тревога, что незнакомец вторгнется снова. Сможем ли мы когда-нибудь узнать, кто это был? И – что еще важнее – зачем он это сделал? Последнее меня особенно волнует.

Ближе к обеду, когда несколько глав уже осталось позади, я слышу голоса на дорожке во дворе. Закрываю книгу, иду через гостиную выглянуть в окно и вижу Еву, которая стоит перед черной кованой калиткой, ведущей в парк, и беседует с Тамсин и Мэри. Они, судя по множеству пакетов в руках, вернулись из похода по магазинам. Я с завистью наблюдаю, как они хором смеются в ответ на реплику Евы. Мне становится так одиноко и так хочется оказаться вместе с ними, что я, не дав себе времени передумать, направляюсь к ним.

Иду вдоль дороги, останавливаюсь, чтобы пропустить минивэн из супермаркета, который тормозит напротив дома Эдварда и Лорны. Перехожу дорогу позади него и машу рукой вышедшему на порог Эдварду. Женщины уже не смеются; они сбились вместе, словно обсуждают что-то серьезное, секретное. Какого черта меня к ним понесло? Не хочется их прерывать, но уже поздно: Мэри меня увидела.

– Просто поразительно, что ее это, похоже, не волнует, – произносит Тамсин, когда я к ним приближаюсь.

– Я начинаю сомневаться, что она в курсе, – отвечает Ева.

– Ну, разумеется, в курсе, – фыркает Тамсин.

Мэри поднимает на меня ясный взгляд. Я понимаю, что речь была обо мне.

– Привет, Элис, как дела?

– Спасибо, хорошо, – улыбаюсь я ей.

Ева с Тамсин поспешно оборачиваются. На обеих непрозрачные солнечные очки, и от этого физического барьера между нами мне становится еще больше не по себе.

– Элис! – восклицает Ева, словно полгода меня не видела. Поднимает очки на лоб, задрав дужками короткие волосы. – Чем сегодня занималась?

– Читала. Услышала ваши голоса и решила сделать перерыв.

– Что читаешь?

– Книгу, которую буду переводить.

– А на какой язык? – спрашивает Мэри.

– На английский, с итальянского.

– Интересно.

– Бабушка Уилла – итальянка, и он пытается учить меня, чтобы я могла с ней разговаривать, поскольку на английском она совсем не говорит, – объясняет Ева. – Получается у меня не очень.

– Это ты еще русский не пробовала. Я сто лет училась, чтобы хоть как-то разговаривать.

Ева смотрит на Мэри в крайнем изумлении:

– Я и не знала, что ты по-русски говоришь.

– Говорю, но не очень хорошо. Не бегло, в общем.

Я поворачиваюсь к Тамсин, замечая, что она не проронила ни слова. Сегодня на ней бледно-голубые джинсы и оранжевая футболка, которая на любой другой рыжеволосой женщине выглядела бы странно. А на ней – великолепно.

– А ты? Знаешь какие-нибудь языки?

– Нет, – сухо отвечает она.

– Понятно.

Пусть она меня не любит, но это уже граничит с грубостью. Я оценивающе смотрю на нее. Она потрясающе красива, но есть в ней какая-то грусть. Меня вдруг охватывает желание узнать их всех получше.

– Я тут подумала – чем на дороге стоять, не зайдете ли ко мне на кофе? – спрашиваю я. – Если только вы не заняты?

– Я нет. Сегодня нет, – отвечает Ева.

Мэри улыбается:

– Я тоже. Было бы здорово.

– А я не могу. – Тамсин поднимает руки, демонстрируя пакеты. – Нужно пойти отнести это. Тогда с вами двоими увидимся позже.

Я знаю, что мне не следует обижаться. Но обижаюсь.

К тому времени, как мы ополовинили кофейник, я уже примерно представляю своих новых соседей. Ева с Уиллом знают друг друга двадцать лет, сейчас обоим тридцать один.

– Мы вместе ходили в театральный кружок в школе, – объясняет Ева. – Он сначала не хотел, потому что там были в основном девчонки. Но, поскольку мы дружили, он пошел туда за компанию, и вдруг всем стало ясно, что у него талант. Правда, сам он относился к нему наплевательски, пока я не убедила его пойти на прослушивание в Королевскую театральную академию. И то согласился лишь потому, что я отказалась общаться с ним, пока он не пойдет.

– Люблю эту историю, – говорит Мэри. – А мы с Тимом познакомились, когда выносили мусор, в университете.

Мэри и Тиму под сорок. Тим – дипломированный психолог, работает на полставки и одновременно учится на психотерапевта. Мэри – логопед, работает четыре дня в неделю, – до тех пор, пока Люк, их младший сын, не пойдет в школу.

– У меня выходной в среду, – рассказывает она. – Так здорово отдохнуть от работы среди недели. Могу сходить на йогу с Евой и Тамсин и потом забрать мальчиков из школы. В остальные дни их забирает Тим.

– Я тоже по средам не работаю, – говорит Ева. – Иначе мы с Мэри бы не пересекались.

Я мысленно передвигаю свой выходной с четверга на среду. Занятия йогой – это интересно.