Фанатка. Трилогия

Я не сомневался, что присмотреть за неаккуратным Григорием сможет только внимательный Максим.

– Ладно. Переживешь, – Григорий наконец сделал короткую передышку и хлопнул Максима по плечу, тот чуть не подавился.

Григорий был магом земли – истинным магом земли: крупным, сильным, вся еда уходила в мускулы, а поскольку в голове мышц не было, то вот и результат.

– Аккуратней! – заорал Максим.

– Прости!

Мой лучший из всей нашей компании друг являлся магом огня, хотя походил на мага воздуха: был худ, жилист, легок на подъем. Только тёмные волосы, присущие большинству его племени оставляли сомнения. Маги огня часто рождались смуглыми брюнетами с карими глазами, а маги воздуха – белокурыми и светлоглазыми. Григорий также был типичным образцом своего элемента: рыжеватый и конопатый.

Я только в этот момент понял, что все мы очевидные представители своих стихий. Кирилла тоже не обошла та же судьба. Будучи магом воды, он являлся обладателем светлых волос и голубых глаз.

– Так, а собой зачем пожертвовал? – склонившись, спросил Кирилл. Я понял, о чём он.

Он спрашивал: зачем я сел с Мартой.

– Ну а как ты это себе представляешь? – опередил меня Макс. – Если давать ей пару, то кого? Кто не будет ныть и создавать проблемы? А кто эти проблемы должен разгребать потом? Иван, вон, ныл как, а его одного разве что посадили.

– Здоровый, а как скулил, – презрительно добавил Григорий.

– И то верно, – согласно кивнул Кирилл. – Но зачем ты её вообще трогал, пусть бы сидела одна. Её, кажется, это не слишком беспокоило.

Дальше прозвучало три ответа одновременно:

– Нам что, поговорить больше не о чем? – Спросил Максим.

– Тебя забыл спросить о том, что её беспокоит, – это был я.

– Так она же нравится ему, – произнёс Григорий, и все мы уставились на него.

А он не смотрел на нас. Повернулся и глядел поверх голов в тот угол, где сидела Марта.

– Что, прости? – переспросил Кирилл.

Григорий обернулся.

– То есть я хотел сказать, что он ей нравится, – Григорий задумался. – Да, Марте нравится Филипп, она ведь только на него смотрит.

– На него смотрят все девушки класса, – фыркнул Макс.

– Не соглашусь, – вставил Кирилл, который считал себя не менее популярным.

– Может и все, но не любая ради него вырежет у лягушки печень. Так что я думаю, Филипп замечательно устроился, – весомо заметил Григорий.

– Лучше не надо, – сощурившись произнёс Максим.

– Чего не надо?

– Думать, Гриша. У тебя не очень получается.

Сдерживаться дальше было невозможно и мы рассмеялись.

***

Уже через пару дней Марта действительно выглядела лучше. Ушли тени из-под глаз. Она всё ещё казалась хрупкой, но хотя бы не при смерти.

Я жутко нервничал, но всё же протянул Марте браслет. Пришлось выгадать один из дней каникул, когда сестра была занята, и я смог незаметно отлучиться из дома, чтобы заглянуть в лавку.

Марта смотрела широко раскрытыми глазами, а я вдруг подумал, что по удивленному выражению её лица можно решить, что я подсунул ей ту самую лягушку, а не подарок. Но ей понравилось, я был очень доволен.

И даже спросил скучала ли она. Пусть я был в этом уверен, но рассчитывать, что мне расскажут об этом если я не спрошу, не приходилось.

И затем вдруг это её гениальное предложение – снова сидеть одной на зельеварении. Её желание пожертвовать собой ради меня доводило до зубного скрежета. Нет бы просто порадоваться, что мы можем проводить время вместе.

Однако Марта оказалась права и слухи о том, что нас часто видят в библиотеке окрепли достаточно, чтобы нас стали обсуждать в той неприятной манере, когда делают вид, что не смотрят, но шепчутся, хихикая, небольшими стайками.

Я делал вид, что не замечаю; пытался вести себя как всегда. Мои друзья обходили тему стороной, должно быть считая слухи безосновательными.

Между мной и Мартой были только разговоры; я хотел узнать девушку поближе, она, похоже, противилась этому – наверное, считала, что я испугаюсь и сбегу. Если бы я мыслил как обычный парень своих лет, то, должно быть, сбежал. На самом деле мне было действительно интересно понять ход мыслей Марты.

Её логика сильно отличалась от логики девушек, с которыми мне приходилось иметь дело. Прежде всего, она не скрывала своих чувств и считала их само собой разумеющимся обстоятельством, поэтому, о чём бы мы ни говорили – а я, признаться, старался заставить её покраснеть, – она не смущалась. Смущался только я.

Причиной тому я видел тот факт, что Марта смотрела на меня с первого года обучения и давно приняла свои чувства. Для меня всё это было в новинку.

К тому же, я был немало удивлен тем, что и её не слишком волновало мнение группы. Вернее, очень даже заботило, если речь шла обо мне, но на себя саму ей словно было наплевать. А потом я понял, что ей просто не было никакого дела до других. Вообще. Её волновали только те, кто имел ко мне отношение.

После второго месяца общения я был вынужден признать, что Марта, как личность, на голову выше меня. Как такое вообще возможно?! Нет, я не считал себя самовлюбленным нарциссом, но разумно полагал, что Марта, отторгнутая обществом, должна быть скорее замкнутой, нерешительной, неуверенной в себе, стеснительной и скромной. Я бы мог добавить ещё ворох нелестных эпитетов, но все они относились к предполагаемой девушке, а не Марте.

С самого начала нашего общения я понял, что о нерешительности не могло быть и речи. Она вторглась в мою жизнь ураганом. Помогала со сложностями, такими, как сдача экзамена или докучливые сквозняки.

Опять же, она ни разу не волновалась, выказывая степень собственной одержимости ко мне. Краснел только я. А после стыдился того, что смущался, когда она так прямо и пристально смотрела в моё лицо.

Ещё я понял, что замкнутой она не была – ей попросту не с кем было общаться. Впрочем, не была она и многословной, она тщательно выбирала, что и как сказать, и оттого, наверное, я ещё ни разу никого не слушал с таким вниманием.

Следующем в списке шла мнимая – мнимая мной – неуверенность. Бесспорно, я судил Марту по себе. Осознавая, что я довольно посредственный маг воздуха, я чувствовал себя шатко: переживал, что заклинание не выйдет, стихия не откликнется, не хватит резерва, и всячески пытался это прикрыть. Я видел таких же как я, как видит рыбак рыбака.

Но Марта… С Мартой всё обстояло иначе, стоило взглянуть, как ловко и просто ей повиновался огонь. Она выглядела почти скучающе, показывая мне заклинания. Конечно, они были элементарными – для новичков, – но всё же… Я не видел сомнений и страха, что она откроет постороннему глазу свою несостоятельность как мага. Хотя, может быть, дело было во мне? Может, она не чувствовала себя неуверенной, потому что смотрел я?

Но как же волнение, связанное с тем, что каждый пытался выглядеть лучше, особенно перед тем, кто действительно нравится? Я был уверен, что уж это чувство свойственно абсолютно всем.

Духи, неординарность этой девушки выбивала почву из-под ног. Так мог вести себя только очень сильный маг, но, увы, я точно знал, что у Марты был средний, или ниже, потенциал, даже ещё раз сверился с её личным делом. На занятиях по родной стихии я не мог её видеть – девушки занимались в отдельном зале.

И всё же, мало в ком я видел и чувствовал такую независимость и волю, как в ней. Она была словно королева в высокой белой башне. Наблюдала за всем сверху и не слишком заботилась о том, что происходит внизу. Всё менялось в одном-единственном случае – в том случае, когда дело шло обо мне.

***

– У меня есть подарок, – вдруг сказала Марта, отрывая меня от собственных мыслей.