Чернила и огонь

Мне почти показалось, что я слышу у себя в голове голос Марлы, призывающий меня успокоиться. Заставив себя сделать глубокий вдох, я снова перевела внимание на Сарасолу. На этот раз библиофил уже поднял на меня взгляд.

– Ну что ж, можешь продолжать свое расследование, – уступил он. – Никто тебе не помешает это сделать.

– Ого, спасибо, что разрешили.

Проигнорировав мой сарказм, он указал подбородком на своего приспешника:

– Ченчо даст тебе мою визитку. Позвони мне, если выяснишь что-нибудь интересное или набредешь на какой-нибудь след, который мог бы привести нас к чему-то важному. – Опустошив бокал, он снова поднял его, чтобы привлечь внимание официанта. Я наблюдала, как он это делал, в то же время пытаясь понять, чего он от меня хотел. – Воспринимай это как карьерную возможность, Грета. Я знаю, что ты переживаешь сейчас не лучшие времена. Если сделаешь все хорошо, то я поручу тебе другие, более важные дела.

Я не могла поверить своим ушам. Мне никогда и в голову не пришло бы, что кому-то вроде Карлоса Сарасолы могут понадобиться мои услуги, даже если речь идет о таком расплывчатом и абстрактном поручении, как сообщить ему, если у меня появится что-нибудь интересное.

Какого рода интересное? Интересно, что я, на его взгляд, могла найти?

– Можешь идти.

Надев солнечные очки, он снова углубился в созерцание Бранденбургских ворот, словно давая понять, что разговор окончен. Официант подтвердил это впечатление, поставив перед ним очередной бокал мартини.

Мне не понравилось, что меня выдворили подобным образом, но, учитывая, как сильно я хотела сбежать, я не стала обращать на это внимания.

Когда я поднялась, Ченчо не попытался мне помешать. Вместо этого он достал из внутреннего кармана своего плаща визитку и протянул ее мне. Он продолжал улыбаться, хотя мне с каждым разом становилось все яснее, что на самом деле это было не улыбкой. Это была гримаса, застывшая у него на лице, от которой он никак не мог избавиться, словно от плохо заживающей раны. Воспоминание о его руке, схватившей меня за плечо, было слишком травмирующим, чтобы я просто так о нем забыла. Я рывком выхватила визитку у него из пальцев.

– И не смей ко мне больше прикасаться, паршивец.

– Эй, красотка. Рано еще коготки выпускать.

Я заставила себя успокоиться, чтобы не выплеснуть на него поток оскорблений, которые мысленно приготовила какое-то время назад. Если я сейчас ввяжусь в конфликт, то будет только хуже. Вместо этого я просто повернулась к нему спиной и ушла.

Я покинула их, сохранив достоинство: по крайней мере, мне хотелось так думать. Дойдя до угла здания и в конце концов оказавшись вне поля зрения Сарасолы и его прихвостня, я наконец перестала сдерживаться и бросилась бежать, мечтая поскорее оказаться подальше от этих двух ублюдков.

19

Всего несколько минут бега хватило, чтобы понять, в какой ужасной физической форме я находилась. У меня не оставалось другого выбора, кроме как сбавить темп и чередовать бег трусцой с передышками, чтобы перевести дыхание, несмотря на желание ускориться, которое подстегивали во мне ярость и ненависть к этому Ченчо.

Я дала себе обещание: если этот урод еще раз ко мне притронется, то я сделаю так, что он об этом пожалеет.

Примерно в двухстах метрах от гостиницы я заметила небольшой книжный магазинчик, расположенный на углу старинного здания. Он был не особенно привлекательным на вид, но, даже не задумавшись об этом, я вошла внутрь.

Находясь внутри, я, делая вид, что заинтересовалась какими-то книгами, незаметно посмотрела на улицу через витрину. Я ждала, что Ченчо, одетый в этот старомодный плащ и нелепую шляпу, появится в любой момент, но прошло уже несколько минут, а аргентинец не появлялся. Я не могла смириться с тем, что он вот так просто позволил мне уйти, поэтому бродила по магазину, не сводя глаз с улицы, от стойки с новинками к карманным изданиям, а потом и к столу, заваленному уцененными книгами.

Именно там, под горой экземпляров, я нашла кое-что, показавшееся мне очень знакомым. Мое внимание привлекло название «Das Spiel des Engels», но в первую очередь – обложка и имя автора: Карлос Руис Сафон. Речь шла о немецком издании «Игры ангела».

То, что мне пришлось убегать от этого жуткого человека и я по чистой случайности наткнулась на немецкий перевод своей настольной книги, по меньшей мере меня удивило. Сложно было не воспринять это как знак, как призыв к спокойствию, исходивший от моего подсознания. Погладив обложку, я обвела пальцами рельефные буквы названия и имени автора. Я заметила, что начала успокаиваться, а мое дыхание наконец становилось ровным.

Не задумываясь над своими действиями, я взяла книгу и заплатила столько, сколько за нее просили. Мне было все равно, что она была на немецком языке, который был мне абсолютно незнаком. Судорожно вцепившись в экземпляр, я ощущала, что нахожусь в безопасном месте, где ничто и никто не сможет причинить мне вред. Снова направившись в сторону отеля, я чувствовала себя гораздо спокойнее, так что даже не потрудилась проверить, не преследовал ли меня кто-нибудь.

Разумеется, я добралась до своего номера без происшествий.

Положив книгу на прикроватную тумбочку, я услышала, как завибрировал мой телефон. Это было сообщение от Марлы.

Как там дела с Кладбищем забытых книг?

Я слишком устала, чтобы оценить ее ужасное чувство юмора. Уже начав набирать ответ, я придумала кое-что получше и позвонила ей.

– Есть что интересное? – спросила она.

Звуки родного голоса, пусть и доносившиеся с другого конца провода, меня успокаивали. Я наслаждалась этим ощущением, расхаживая по комнате и снова проводя пальцами по обложке «Das Spiel des Engels».

– Ты не поверишь, что произошло.

Я вкратце рассказала ей о встрече с Сарасолой («С настоящим?») и напряженном разговоре, который у нас состоялся («Он что, обнаглел?»). Я решила не упоминать, что этот Ченчо посчитал, что положить мне на плечо свою лапу будет хорошей идеей, потому что в таком случае Марла вполне была способна полететь в Берлин следующим же рейсом, чтобы лично надрать ему задницу.

– Вот только я не понимаю, Грета. Что именно Сарасола хочет, чтобы ты нашла?

– Мне и самой хотелось бы это знать.

– Ну ладно, ты ничего не потеряешь, если проведешь небольшое расследование. В конце концов, для этого ты туда и поехала, разве нет?

– На самом деле, когда я встретила этого парня и он отвез меня на встречу с Сарасолой, я уже подумала позвонить Фритц-Брионесу и сказать ему, что ухожу.

– Да что ты такое говоришь? Ты же только приехала!

– Судя по тому, что мне рассказали работники библиотеки, нацисты приложили немалые усилия к тому, чтобы рассредоточить книги, которые украли. Те, что принадлежали деду Фритц-Брионеса, могут быть где угодно.

– Но этот «Неряха Петер» же нашелся именно там. Это что, ни о чем не говорит? Может, в этой библиотеке находится и кто-нибудь из его собратьев.

– Ты еще не видела хранилище, Марла. Там, наверное, не меньше ста тысяч книг.

– Ну да. Но мы бывали и в переделках похуже.

На деле именно я лазила по пыльным хранилищам и складам, потому что сфера деятельности моей сестры ограничивалась тем, что она искала информацию в интернете: ей это удавалось гораздо лучше, чем мне.

– Это просто бессмысленно, – настаивала я. – К тому же у меня нет никакого списка названий, по которому я могла бы искать, и никаких зацепок по поводу того, какие именно книги коллекционировал этот человек, и…

Марла прервала меня хохотом, от которого в трубке появился резкий статический шорох.

– Не делай глупостей, сестренка. Ты ведь какое-то время назад уже собиралась позвонить Фритц-Брионесу, чтобы сообщить ему, что уходишь, но ты же не хуже меня понимаешь, что прямо сейчас абсолютно не планируешь делать этот звонок.