– Разве она не так же мила, как ее дорогая мать, друзья мои? – обратился он к своим приближенным. – Вы ведь помните Блейз Уиндхем, мою деревенскую девочку? Так вот это ее дочь, леди Нисса Кэтрин Уиндхем. Я лично назначил ее в свиту новой королевы и пообещал ее матери, что мы тут присмотрим за ней. – Он ласково потрепал Ниссу по плечу. – Ну, милое дитя, ступай к леди Браун.
Нисса еще раз присела под одобрительным взглядом короля.
– Ну-с, – промурлыкала леди Рочфорд на ухо леди Эджкомб, – это местечко занято прочно. Он достаточно ясно дал это понять, не правда ли?
– Воистину так, – согласилась леди Эджкомб. – Боюсь, это сделано в пику леди Браун. Всего двенадцать мест, и по крайней мере половину из них займут немки. Маргарет надеялась поживиться хотя бы с оставшихся шести, но король отдал три из них девушкам, находящимся под его особым покровительством.
– Я еще понимаю, почему он назначил девочек Бассет, – прошипела леди Рочфорд. – Анна служила королеве Джейн, а Кэтрин близка герцогине Суффолк, но эта выскочка Уиндхем – просто никто! Только потому, что ее мать была одной из игрушек короля бог знает сколько лет тому назад… – Глаза леди Рочфорд вдруг округлились: – А вы не думаете, что теперь король заинтересовался дочерью?
– Опомнитесь! – возразила леди Эджкомб. – Он опять жених и не расстается с портретом невесты. Сейчас ему не до новых женщин. Кстати, эта девица годится ему в дочери.
– Новая королева тоже годится ему в дочери, – много-значительно отметила леди Рочфорд. – Она всего на пять месяцев старше принцессы Марии.
Леди Эджкомб казалась шокированной.
– Вы просто сошли с ума, если говорите вслух такие вещи! Вам следовало бы радоваться, что сами не лишились милости короля, несмотря на такие опасные родственные связи.
– Эти связи возникли только вследствие моего замужества, а теперь я вдова, – ответила леди Джейн Рочфорд. – Не забывайте, что по материнской линии я сама состою в родстве с королем, хотя, конечно, это совсем не безопасно.
– В один прекрасный день, Джейн, вы лишитесь головы, – предупредила леди Уинифред Эджкомб. – Что касается леди Ниссы Уиндхем, то ее мать и король остались друзьями. К тому же, как меня уверяла леди Марлоу, девушка – богатая наследница.
– Значит, у девчонки было чем подкрепить свое ходатайство, только и всего, – сделала вывод леди Рочфорд. – Нет, я считаю, что лишь высшая знать имеет право служить королям. Так по крайней мере было при королеве Джейн. И раньше тоже…
Она намекала на свою злополучную золовку Анну Болейн. Джейн Рочфорд имела несчастье состоять в браке с братом Анны Болейн, Джорджем. Но теперь в конце концов в выигрыше осталась она, Джейн. Оба они, и брат и сестра, мертвы, а она жива и снова вошла в милость. Леди Рочфорд бросила взгляд через комнату на Ниссу Уиндхем, и губы ее скривились в злобной усмешке. Эта девчонка молода, красива и богата, но даже этого недостаточно, чтобы благополучно выжить при дворе. Тут нужно быть еще и очень умной. Если же ты недостаточно хорошо соображаешь, твоя песенка спета. Так что придется этой девушке быстро поумнеть.
Глава 3
В конце концов утвердили всех шестерых фрейлин-англичанок: сестры Бассет, Кэтрин Кэри – дочь Уильяма Кэри и Мэри Болейн; Кэтрин Говард – племянница герцога Норфолка; Элизабет Фицджеральд – младшая дочь графа Килдара, прозванная Килдарской сиротой; Нисса Уиндхем. К радости леди Браун, король позволил ей по своему усмотрению распорядиться оставшимися шестью вакансиями.
– Немецким фрейлинам придется поскорее убраться восвояси, – объяснил ей король. – Если моя невеста становится королевой Англии, то пусть ей служат англичанки, не так ли, леди Маргарет?
– Разумеется, ваше величество, – с облегчением улыбнулась леди Браун. Теперь она сможет наверстать упущенное.
Нисса и сестры Бассет были старше других фрейлин, но сестры держались особняком и задирали нос, так как неимоверно гордились своей родовитостью и тем, что их отец занимал пост губернатора Кале. К тому же старшая, Анна, привлекала всеобщее внимание в начале лета, когда король подарил ей коня и седло. В этом не было ничего особенного, но кое-какие слухи все-таки поползли. Сестры давно уже в той или иной степени жили интересами придворной жизни, и их высокомерие весьма раздражало Ниссу.
– Да не обращай ты на них внимания, – смеясь, уговаривала ее маленькая Кэтрин Говард. – На эту парочку болтливых сорок!
– Тебе легко говорить, – отвечала Нисса. – Ведь ты – Говард, а я – всего лишь Уиндхем. К тому же ничего не смыслю в придворных обычаях.
– Вздор! – вмешалась Элизабет Фицджеральд. – Я выросла при дворе и могу сказать, Нисса, что твои манеры безупречны.
– Вот именно, – подтвердила Кэтрин Кэри. – Никто в жизни не догадается, что ты новенькая. Честное слово!
Эти дружелюбные, милые девушки пятнадцати-шестнадцати лет, одна красивее другой, очень нравились Ниссе. Кэтрин Говард – миниатюрное создание с каштановыми локонами и глазами цвета лазури, Кэтрин Кэри – черноглазая блондинка, у Элизабет Фицджеральд, наоборот, темные волосы и голубые глаза. Хорошее настроение, шаловливость и лукавство ни на минуту не покидали их. Многие придворные уже домогались их общества. У леди Браун хлопот был полон рот.
Принцесса Клевская прибыла в Кале одиннадцатого декабря, но природа упорно сопротивлялась ее приезду в Англию. Стало ясно, что ни о каком венчании на Рождество не может быть и речи, однако жизнь при дворе так и кипела. Каждый день все новые высокородные гости приезжали в Хэмптон-Корт, чтобы присутствовать на свадьбе короля и выразить свое почтение новой королеве.
Двадцать шестого декабря погода немного улучшилась, и первый лорд Адмиралтейства пришел к заключению, что если они не отплывут немедленно, то застрянут в Кале до весны. Переправа началась в полночь и оказалась легкой и приятной. В пять часов корабли пришвартовались в Дейле, где будущую королеву ожидали герцогиня Суффолкская, епископ Чичестерский и другие важные особы. Едва принцесса Анна со свитой успела сойти на берег и разместиться в Дуврском замке, как снова разыгралась непогода. Начался настоящий декабрьский шторм, сопровождаемый снегом и ледяным ветром. Никто из старожилов не мог припомнить такого холода.
Тем не менее Анна настояла на немедленном выезде в Лондон. Двадцать девятого декабря она въехала в Кентербери, где ее встречал почетный эскорт в триста человек в багряно-золотых одеждах и приветствовал архиепископ Кранмер. Принцесса получила временное пристанище в монастыре Святого Августина. На следующий день кортеж продолжил путь и в новогоднюю ночь достиг Рочестера, где Анну ожидал герцог Норфолк в сопровождении сотни всадников в зеленых бархатных плащах с золотыми цепями. Они проводили ее во дворец епископа, где ей предстояло прожить следующие два дня и где ее уже ожидала леди Браун с пятьюдесятью новыми придворными дамами, в числе которых были и шесть фрейлин.
Представ перед королевской невестой, леди Браун с трудом смогла скрыть недоумение. Стоявшая перед ней женщина имела весьма отдаленное сходство с портретом Гольбейна, которым так восхищался король. Делая реверанс, леди Браун вспомнила четверостишие, сложенное по этому поводу при дворе:
Если ваш таков портрет,
Что его прекрасней нет,
То увидеть мы хотим,
Как поладите вы с ним.
Женщина с нежным взглядом, изображенная на портрете, не выглядела крупной, но оригинал оказался высокой сухопарой леди с резкими чертами лица. Пожалуй, она едва ли не одного роста с королем! Цвет лица принцессы не то чтобы бледный, но как-то слегка отдавал желтизной. Лучшее, что в ней есть, решила леди Браун, – это глаза: ярко-голубые, красиво очерченные, выразительные. Анна ласково улыбалась. Это была приятная, добрая улыбка, но англичанка уже поняла, что ничто в принцессе не привлечет внимания короля. Это совершенно не тот тип женщин, который нравился Генриху Тюдору.
Маргарет Браун и ее муж уже много лет жили при дворе. Они знали, что король, будучи мужчиной крупным и дородным, предпочитает тем не менее миниатюрных женщин, изящных и элегантных. Но эта! Валькирия! Дева Рейна! Все, все в ней не так! А эта одежда?! Ужасная, абсолютно немодная, просто чудовищная! Голову принцессы венчал сложной конструкции головной убор, полностью скрывавший ее волосы и создававший иллюзию еще более высокого роста.
– Добро пожаловать в Англию, мадам! – выдавила леди Браун, вспомнив о своих обязанностях. – Я – леди Маргарет Браун, назначена его величеством вашей первой придворной дамой. Кроме того, я руковожу вашими фрейлинами. Шесть из них уже здесь, и, с вашего позволения, я их вам представлю.
Леди Браун снова склонилась в реверансе. Юный барон фон Графстейн перевел слова принцессе. Когда он кончил говорить, принцесса так оживленно закивала, что головной убор едва не свалился.
Леди Браун подала знак пажу, стоящему у дверей. Филипп Уиндхем распахнул створки, и в зал вошли шесть английских фрейлин в своих изящных нарядах. Увидев Анну Клевскую, все они замерли на месте, а сестры Бассет не смогли сдержать удивленных возгласов. Бросив на них свирепый взгляд, леди Браун вполголоса подсказала: «Реверансы!»
Девушки поспешно исполнили указание.
– Каждая из вас должна выйти вперед, когда я представляю вас ее высочеству, – проинструктировала леди Браун и повернулась к Гансу фон Графстейну: – Я представлю фрейлин принцессе Анне, сэр.
– Оставьте леди Ниссу напоследок, сударыня, – посоветовал паж. – Ее высочество будет в восторге от того, что леди Уиндхем немного владеет нашим языком. Она наверняка захочет расспросить ее об Англии.
– Хорошо, сэр, – согласилась леди Браун и начала церемонию представления.
К ее полному удовольствию, девушки, несмотря на шок, не потеряли хороших манер. Леди Браун начала с Кэтрин Кэри, поскольку та приходилась королю племянницей. Следующей была Кэтрин Говард, сама по себе не представлявшая ничего особенного, но дядя которой, герцог Норфолк, продолжал оставаться весьма важной персоной. Затем настал черед Элизабет Фицджеральд и сестер Бассет.
Наконец пришла пора и Ниссе сделать реверанс перед принцессой Клевской.
– Я рада приветствовать вас в Англии, ваше высочество, – медленно и старательно произнесла она по-немецки.
Широкая улыбка осветила лицо принцессы, и она разразилась целой речью на родном языке. Нисса с трудом уловила два-три знакомых слова, но общего смысла не могла понять.
Восхищенный успехом своей ученицы, Ганс фон Графстейн поспешил к ней на помощь:
– Она еще не понимает вас, ваше высочество. Она только начала брать у меня уроки. Она подумала, что если никто не сможет вас понять, вам будет очень тяжело в чужой стране. Может быть, если вы будете говорить медленно и четко, леди Нисса сможет уловить смысл ваших слов.
Принцесса Клевская понимающе кивнула мальчику и заговорила, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Вы очень добры, моя дорогая, если подумали о том, как я буду себя чувствовать. Сейчас вы меня понимаете?
– Да, мадам, – ответила Нисса, делая очередной реверанс.
Принцесса вновь повернулась к пажу:
– Кто она, Ганс? Я имею в виду, из какой семьи?