– Мама один раз видела кардинала, – сказала Нисса.
– Знаю, – ответила Блисс. – Этого человека следовало бояться. Он долго и упорно шел к вершине и вознесся высоко, но падение его было коротким и страшным.
– Мама говорила, что он был верным слугой короля. Почему же его казнили? – вслух удивилась Нисса.
– Король разгневался на него за то, что тот отказался испросить согласие папы римского на развод короля с принцессой Арагонской. Кардинал же знал, что король хочет жениться на Анне Болейн, и ему это не нравилось. Он хотел, чтобы король женился на французской принцессе Рене. Он считал, что Екатерина Арагонская может уступить место французской принцессе, которая родит королю наследника; но Вулси вовсе не намеревался расчищать путь для девчонки Тома Болейна. У кардинала, как и у всех могущественных царедворцев, было много врагов и недоброжелателей. Они поняли, что эту размолвку между королем и кардиналом можно использовать и уничтожить Вулси. Внезапно повсюду начали громко обсуждать довольно-таки экстравагантный образ жизни кардинала. Появились непристойные стишки на эту тему, содержащие оскорбительные для короля намеки. Это заставило короля задуматься: а кто же действительно правит страной – он или кардинал? А король очень не любит, чтобы его заслоняли.
– Я вспомнила этот стишок! – обрадованно воскликнула Нисса. – Вот он:
– Что ж ты не был при дворе?
– При каком таком дворе?
– В королевском ли дворце,
В Хэмптон-Корте ль – все равно!
– А в чем же их отличие?
– В том, что в одном – величие,
А вот в другом в наличии
Величество одно.
– Автору этого куплета пришлось искать убежища в монастыре, – сообщил им граф Марвуд. – Король ужасно гневался, а когда ему передали слова одного францисканского монаха, побывавшего в Хэмптон-Корте у Вулси: «Да есть у них в Англии вообще король или нет?» – то Генрих Тюдор вышел из себя. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Бедный старина Вулси! Король вызвал к себе кардинала и потребовал ответить на вопрос, какое он имел право выстроить для себя такой величественный дворец. Я восхищаюсь ответом, который мгновенно дал Вулси: «Только чтобы предложить его своему сюзерену». И сразу вслед за этим он передал дворец и все поместье королю, целиком и полностью.
– Да-а, он не вывез оттуда ни одной картины, ни одного ковра, ни одного гобелена, – со смехом подтвердила Блисс и объяснила: – Кардинал питал особое пристрастие к гобеленам. Только за один год он заказал их сто тридцать два. Ковры он любил тоже. Они у него были всех видов, со всех концов света. Однажды из Венеции пришел корабль, на котором прибыло шестьдесят ковров по заказу кардинала Вулси. До чего же он любил красивые вещи!
– Мама говорила, его должны были судить за государственную измену, – сказала Нисса. – Какое преступление он совершил?
– Никакого, дитя мое, – признала Блисс, – но никому и никогда не говори этого. Просто Вулси нажил себе чересчур много врагов. Когда он попал в немилость, его отослали в Йорк и сделали архиепископом. Если бы он начал вести тихую, строгую жизнь, его бы, возможно, оставили в покое, но кардинал был просто не способен на это. Он опять начал строить для себя роскошный дворец. Прослышав об этом, король опять разгневался и в таком состоянии легко позволил убедить себя в том, что Вулси состоит в тайном союзе с иноземцами. До сих пор кардиналу всегда удавалось угодить королю, но в случае с разводом принцессы Арагонской он ничего не смог сделать. Или не захотел? В общем, его арестовали в Ковудском замке и по дороге в Лондон, в Лестерском аббатстве, он умер.
– Король обладает огромной властью, правда? – тихо спросила Нисса. – Мне кажется, теперь я буду его бояться, а раньше совсем не боялась.
– Ты здраво рассуждаешь, Нисса, – кивнула тетка. – Генриха Тюдора надо остерегаться. Он может быть лучшим из друзей, добрым и щедрым; но если становится врагом, то это – смертельный враг. Твоя мать, Нисса, сумела выжить, выстоять во дворце лишь благодаря своему уму. Она никогда не позволяла вовлечь себя в интриги, ни разу не примкнула ни к одной клике, не выставляла напоказ и не использовала свое привилегированное положение. Ты будешь умницей, если сумеешь повести себя так же.
– Ох, наверное, лучше мне вернуться домой, – неуверенно произнесла Нисса, а ее братья моментально преисполнились презрения к такому малодушию.
– Глупости! – нахмурилась Блисс. – Ты получила завидное место, Нисса Уиндхем. В качестве фрейлины ты будешь на виду, на тебя смогут обратить внимание подходящие молодые джентльмены. Выберешь себе мужа, обвенчаешься с ним и будешь жить долго и счастливо. Вот и все, что тебе нужно от королевского двора. Мне стыдно, что дочь моей сестры оказалась такой трусихой. Через месяц, Нисса, тебе уже стукнет семнадцать. Неужели я должна напоминать тебе, что для первого брака это уже многовато? Блейз совершенно ни к чему твои страдания по дому. Ей сейчас нужно заниматься девчушками, а не подыскивать вам подходящие пары. Тебя, Джайлса и Филиппа послали сюда на поиски счастливого будущего. О том, чтобы удрать домой, не может быть и речи!
Филипп и Джайлс выглядели так, будто они вот-вот расхохочутся, но все-таки сдерживались. Они жадно наблюдали, как их старшая сестра, то краснея, то бледнея, в замешательстве слушала жесткие слова.
– Я вовсе не трусиха! – пылая гневом, возразила Нисса. – Просто все это незнакомо мне. Вспомни, тетя, когда ты впервые попала ко двору, ты была уже замужем! Ты приехала ради развлечения, в то время как я должна служить королеве. У меня нет никакого опыта придворной жизни. Да, я ужасно боюсь бросить тень на нашу фамилию, но я не трусиха!
– Нет, ты не трусиха, – поддержал Ниссу дядя Оуэн. – Помню, как я мальчишкой впервые попал ко двору. Мне исполнилось всего шесть лет, и я должен был стать пажом принца Генри, нашего нынешнего короля. До этого я ни разу не покидал отчего дома. Это было ужасно! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но действуй так, как вел себя я. Первые несколько дней только кланяйся, наблюдай и задавай вопросы. Не бойся показаться бестолковой. Лучше лишний раз спросить, чем потом запутаться и совершить ошибку. Кстати, новая королева еще не приехала, так что у тебя в запасе несколько недель. Ты можешь хорошенько изучить свои новые обязанности. Старшая фрейлина поможет тебе, но нужно еще повести себя так, чтобы она захотела помочь.
– Спасибо вам, дядя Оуэн, – сказала Нисса. – Я рада, что хоть вы понимаете мои страхи.
Она бросила сердитый взгляд на тетку, но Блисс и бровью не повела.
Их карета наконец подкатила ко дворцу. К подножке бросился ливрейный лакей, открыл дверцу и помог им поскорее выбраться, дабы к подъезду мог тотчас же подъехать следующий экипаж.
Покуда Блисс стояла на ступеньках, расправляя манжеты, рядом раздался радостный возглас:
– Блисс! Это действительно ты? Не могу поверить! – Пухлая темноволосая женщина с приятным лицом и живыми карими глазами бросилась обнимать графиню Марвуд.
– Алела? Адела Марлоу? В самом деле, это ты! – воскликнула Блисс.
– Растолстела я, да? Это все дети! – рассмеялась Адела Марлоу. – Но ты! Время совершенно не изменило тебя!
– Только любящие друзья могут говорить такие вещи, – улыбнулась в ответ Блисс. – Я уже не та, увы…
Адела Марлоу перевела взгляд на Ниссу.
– Твоя дочь? – спросила она, оценивающе разглядывая девушку. Молоденькая, скромная, наверняка хорошее приданое, подумала она.
– Нет, это старшая дочь Блейз, – объяснила Блисс. – Моя старинная подруга, леди Адела Марлоу, – сказала она племяннице. – А это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, Адела. Она будет фрейлиной новой королевы, а два старших сына Блейз – пажами. – Она кивком головы указала на племянников. – Филипп, виконт Уиндхем. Джайлс Уиндхем.
Блисс пришла в восторг, увидев, как грациозно поклонились мальчики и какое впечатление это произвело на Аделу Марлоу.
– Вы уже помолвлены, дитя мое? – обратилась леди Марлоу к Ниссе.
– Нет, мадам.
– Ах, тогда вам обязательно надо познакомиться с моим сыном Генри!
– Прекрасная идея! – поддержала Блисс.
– Блисс, дорогая, – вмешался ее супруг, – вначале нам надо представить Ниссу леди Браун. Она знает, что мы здесь, и будет нас ждать. Поэтому, если мы хотим произвести хорошее впечатление, не стоит задерживаться. – Оуэн решительно взял жену за руку.
– Оуэн прав, – с сожалением в голосе произнесла Блисс и расцеловала подругу. – Мы увидимся позже, Адела, и всласть поболтаем, – пообещала она, но вдруг ее внимание переключилось на сына: – Оуэн! Немедленно слезай с козел и иди сюда! А где Эдмунд Кингсли? Он что, уже потерялся? Похоже, идея притащить вас всех сюда была не такой уж умной.
Ее муж хитро улыбнулся:
– Однако это твоя инициатива. Так что теперь, кошечка, ты несешь за них ответственность.
Блисс бросила на него испепеляющий взгляд, но он с улыбкой повернулся и пошел к дверям, так что она, наспех собрав свой выводок, поспешила за ним.
Леди Маргарет Браун была супругой сэра Энтони, первого камергера и главного конюшего короля. Он занимал очень, очень высокое место в дворцовой иерархии и был близок к королю. Сэр Энтони ревностно исполнял свои обязанности, и интересы короля были его единственными интересами. Он никогда не участвовал в политических играх между различными группировками придворных. Его преданность лично Генриху Тюдору считалась абсолютной, и супруга сэра Брауна разделяла его чувства. Его верную службу щедро вознаграждали огромными земельными наделами в Суррее, ранее принадлежавшими монастырям Чертси, Мертон, Сент-Мэри и другим. Его жена без труда получила место первой придворной дамы, которого домогались очень многие.
Апартаменты леди Маргарет прилегали к комнатам будущей королевы. Леди Браун сердечно приветствовала графа и графиню Марвуд.
– Кажется, только вчера вы были невестой, леди Фицхаг, – обратилась она к Блисс. – Время будто не коснулось вас. Сколько у вас теперь детей?
– Три сына и дочь, мадам, – ответила Блисс.
– Это они? – спросила леди Браун, близоруко сощурясь.
– Только один из них мой, мадам. Оуэн-младший, поклонись, – велела Блисс и довольно улыбнулась, когда он успешно справился с приветствием. – Далее позвольте мне представить Эдмунда Кингсли, старшего сына моей сестры Блайт и ее мужа, сэра Николаса Кингсли. А эти двое юношей – Филипп, виконт Уиндхем, и его брат Джайлс, дети моей старшей сестры Блейз, графини Лэнгфорд. Король назначил их пажами в свите новой королевы.
Трое мальчиков по очереди отвесили изящные поклоны, и леди Браун, довольная их хорошими манерами, милостиво кивнула каждому.
– А эта девушка, леди Фицхаг? Кто она?
– Это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, мадам. Дочь графа и графини Лэнгфорд. Она должна стать фрейлиной.