Вспомни меня, любовь

– Леди Уиндхем – дочь графа Лэнгфорда. Это не очень знатное семейство, но много лет назад ее мать была подругой короля. Как мне рассказывали, это женщина добрая, достойная и скромная. За это ее прозвали «Тихая подруга короля».

– Ах! – выдохнула принцесса Клевская. – Так, может быть, эта девушка – его дочь, Ганс?

– Нет, мадам, это невозможно. Нисса родилась до того, как ее мать попала во дворец. Она рождена в законном браке.

– Объясни мне, Ганс, – попросила принцесса, – отчего все эти дамы так странно смотрят на меня? У этой леди Браун чуть не отвалилась челюсть, когда она меня увидела. Что это значит? Допустим, я одета не так, как принято в Англии, но здесь кроется еще что-то, я уверена.

– Это все тот художник, Гольбейн, ваше высочество. Он польстил вам, когда писал ваш портрет, – честно признался Ганс. – Он смягчил ваши черты и сделал более хрупкой. Король просто без ума от этого портрета, смею вас заверить, моя добрая госпожа.

– Как бы то ни было, – ответила Анна Клевская, – ему придется принимать меня такой, какая я есть. В конце концов, и он уже далеко не юноша, правда, Ганс? – хмыкнула она. – Ему еще повезло, что вообще нашел себе невесту королевского рода. У него, как у мужа, не очень-то хорошая репутация. Однако я постараюсь быть как можно более кроткой и смиренной, потому что еще никогда в жизни не была так счастлива – ведь я вырвалась из дому. С тех пор как умер наш отец, мой брат, герцог, стал невыносимым.

Нисса слушала, широко раскрыв глаза. Она не понимала большую часть беседы, поскольку принцесса и паж говорили слишком быстро, однако то и дело словечко или обрывок фразы доходили до ее сознания. Принцесса, как поняла Нисса, обладала чувством юмора и была отнюдь не глупа.

– Я хочу помочь вам изучить английский, ваше высочество, – храбро предложила Нисса.

– Отлично! – улыбнулась принцесса. – Ганс, скажи леди Браун, что мне понравились все фрейлины, но стремление леди Уиндхем овладеть нашим языком особенно тронуло.

Мальчик повторил слова своей госпожи по-английски и с трудом удержался от смеха, когда увидел, какое облегчение разлилось по лицу леди Браун.

– Ее высочество очень добры, – сказала пожилая дама, приседая.

«Добра, да, – подумала она, – но это вовсе не та хорошенькая молодая женщина, которая могла бы угодить королю. Помоги, Боже, всем нам. Что он сделает, когда увидит ее?»

Еще раз низко поклонившись, леди Браун вывела своих подопечных из зала. Они семенили за ней, как цыплята за наседкой.

– Клянусь кровью Господней, она просто ужасна! – заявила Анна Бассет, когда они благополучно добрались до отведенной им спальни. – Огромная, бесформенная, неуклюжая!

– Стоит королю один раз увидеть ее, как он тут же отошлет ее назад, – согласилась с сестрой Кэтрин Бассет. – Похожее на аиста пугало, ничего общего с нашей милой королевой Джейн!

– Королева Джейн уже два года лежит в земле, – рассудительно заметила Кэт Говард. – Она выполнила важнейшее предназначение в этом мире – произвела на свет нашего дорогого принца Эдуарда. Мой дядя, герцог Томас, говорит, что, по всей вероятности, останься она жива, королю скоро сделалось бы с ней скучно, а ее родственники Сеймуры уже тогда стали невыносимыми. Так что королю нужна новая жена и новые сыновья.

– Да, – кивнула Кэтрин Кэри, – но эта принцесса, по-моему, совершенно ему не подходит. Бедная женщина! Напрасно проделала такой путь!

– Король, между прочим, уже не юноша и не должен надеяться получить юную красавицу, – в присущей ей мягкой манере заметила Элизабет Фицджеральд. – Леди Анна и в самом деле нисколько не похожа на этот портрет, но мне она показалась умной и хорошей. У нее такие добрые глаза…

– Чтобы покорить сердце Генриха Тюдора, одних добрых глаз недостаточно! – отрезала леди Браун. – А что думаете вы, леди Уиндхем? Вы ведь говорили с ней. Что она вам сказала?

– Я только поздравила ее с прибытием в Англию, а она поблагодарила меня, – ответила Нисса. – Я предложила помочь ей с английским, и она с радостью и желанием согласилась. Мне она понравилась, надеюсь, понравится и королю.

Очень скоро выяснилось, что король, не в силах сдержать нетерпение, верхом прискакал из Хэмптон-Корта, чтобы, как сказал он Кромвелю, «взлелеять любовь» между ним и женщиной, на которой он собирается жениться. Совершенно неожиданно, без доклада, он появился в парадной спальне дворца, закутанный в широченный теплый плащ с капюшоном, делавшим его совершенно неузнаваемым. В руках король держал дюжину собольих шкур – подарок невесте. Но она при виде пугающе огромной фигуры незнакомца вскрикнула от ужаса и, схватив подушку, начала бить ею незваного гостя по голове. Король отскочил к двери; такой прием никак нельзя было назвать хорошим началом.

Ганс фон Графстейн поспешно склонился перед королем и извиняющимся тоном пояснил:

– Она не знает, что это вы, ваше величество. Позвольте, я объясню.

Генрих нетерпеливо тряхнул головой:

– Да уж будь добр, парень! Я долго и терпеливо ждал ее приезда и теперь наконец хочу познакомиться. – Он подался вперед, стараясь разглядеть черты своей нареченной.

Юный паж метнулся к принцессе:

– Ваше высочество, не надо бояться. Это король, он хотел сделать вам сюрприз.

– Этот дикий боров и есть король? – промолвила принцесса, роняя злополучную подушку. Вглядевшись в Генриха Тюдора, она вздохнула: – Господи, Ганс, и вот за это чудище я должна выйти замуж?

– Вы должны поприветствовать его, госпожа, – нервно напомнил мальчик.

– Ну, должна, так должна, – ответила она, делая глубокий реверанс и низко склоняя голову.

Как она застенчива и скромна, подумал король, и к нему начало возвращаться хорошее настроение. Испугалась неизвестного пришельца, но как храбро повела себя, а теперь так очаровательно вежлива. Какая деликатность манер, какая… какая… Но, черт возьми, какая огромная женщина! Это совсем не та женщина, что на портрете! Генрих Тюдор был так ошеломлен, что едва смог выдавить:

– Добро пожаловать в Англию, мадам…

Ганс фон Графстейн перевел слова короля.

– Поблагодари его от моего имени, Ганс, – сказала Анна Клевская, в свою очередь расстроенная тем, что при ближайшем рассмотрении ее жених оказался тучен, как хорошо раскормленный кабан.

Король распахнул плащ, и Анна увидела, как роскошно он одет. Ничего подобного она и представить не могла. Ее собственная одежда, несмотря на все старания, не шла ни в какое сравнение с его костюмом. Конечно, Анна казалась старомодной даже по сравнению со своими собственными фрейлинами. Придется исправлять положение, но, когда она станет королевой Англии, у нее не должно быть с этим проблем.

– Ганс, спроси принцессу, было ли путешествие приятным, – угрюмо проговорил король, продолжая разглядывать Анну. Чересчур высокая, и нос какой-то бесформенный, как башмак.

Паж перевел вопрос короля.

– Скажи ему, что мое прибытие в Кале было обставлено очень торжественно и пышно, – велела принцесса. – Я вижу, что англичане тепло встречают меня. Это очень приятно.

«Я совсем не нравлюсь ему, – думала она, не переставая улыбаться королю. – Я должна быть с ним очень осторожна, иначе не сносить мне головы. Может быть, я и могла бы покорить его, но только хочу ли я сама этого?»

– Я очень тронут, узнав, с каким нетерпением принцесса стремилась поскорее добраться сюда, – сказал король.

«Еще бы ей не стремиться поскорее связать меня брачными узами. Они лгали мне! Все они лгали мне! Кромвель. Это он настаивал на этом браке! Он и заплатит за это! И если есть для меня способ избежать женитьбы на этом кошмарном создании, клянусь кровью Господней, я им воспользуюсь. Я не позволю обвести себя вокруг пальца. Конечно, Гольбейна винить нельзя. Он – художник, он видит по-своему, будь он неладен!»

– Спроси короля, Ганс, не желает ли он присесть. Я вижу, что ему хочется дать отдых ногам, но он не показывает вида. Он, надеюсь, оценит мое внимание. Пожилые люди обычно чувствительны к таким вещам. Просто скажи, что я почту за счастье угостить его стаканом вина, и, если он согласится, подай нам что-нибудь. Он проделал долгий путь, устал и замерз, и, как мы оба видим, не очень-то восхищен моей персоной.

– Мужайтесь, мадам, – ответил мальчик и, повернувшись к королю, перешел на английский: – Принцесса спрашивает, не выпьете ли вы с ней вина, ваше величество. Она беспокоится, как бы вы не простудились после такого тяжелого пути. Она очень внимательная и заботливая.

– Да, да, – рассеянно согласился Генрих Тюдор. – Вино – это то, что требуется, паренек. Поблагодари принцессу за заботу.

Что ж, по крайней мере у нее доброе сердце. Это уже кое-что, но этого мало, будь оно все проклято!

Принцесса усадила короля в удобное кресло у камина, а сама устроилась напротив. Король отметил про себя, что ее наряд никуда не годится. И голос тоже ему не нравится. Ох, все они заплатят за это, и Кромвель – в первую очередь. Разумеется, он солгал, когда уверял, что Мария де Гиз и Христина Датская отклонили его предложение. Какая женщина в здравом уме откажется стать королевой Англии? Очевидно, Кромвель имел некую тайную выгоду, настаивая именно на этой кандидатуре, но его планам не суждено сбыться! «Я не женюсь на этой женщине! Не женюсь!»

Ганс принес два серебряных кубка с вином. Он стоял между королем и принцессой, почтительно склонившись, и переводил вежливые реплики, которыми они обменивались. Неожиданно король резко поднялся и повернулся к мальчику:

– Скажи леди Анне, что мне пора идти. Я благодарю ее за гостеприимство. Скоро мы с ней увидимся.

«Но, надеюсь, не слишком скоро», – добавил он про себя, ожидая, пока паж переведет его слова.

– Он не в силах скрыть свое стремление поскорее убраться отсюда, – с отвращением произнесла Анна, но лицо ее при этом выражало только вежливое внимание. – Скажи ему, что мое сердце преисполнилось счастья от его теплых приветствий, и если ты хотя бы улыбнешься, Ганс, я тебя выпорю. Положение очень серьезное.