– Мне повезло со всеми детьми, – ответила Скай, – даже с теми, кого я вынуждена оставить.
У королевы хватило такта продемонстрировать на мгновение сочувствие к Скай, но затем ее лицо быстро приняло прежнее выражение.
– Передайте герцогу Бомон де Жаспру наше личное приветствие, дорогая Скай, и скажите, что Англия благодарна ему за предоставление безопасной гавани. Что же до остального, то я могу положиться на вас. – Эти слова знаменовали окончание аудиенции, и они же были предупреждением.
Скай присела в глубоком реверансе, и по меньшей мере двое придворных, стоявших рядом с королевой, чуть не свалились, вытянувшись так, чтобы разглядеть почти нагие груди Скай.
– А ты действительно был с ней, Дадли? – спросил один из придворных.
– Это такой горячий и сочный кусочек, какого ты не пробовал и в самых безумных фантазиях, – тихо ответил Дадли. – Я получил ее сразу после смерти ее мужа, графа Саутвуда. У него она не знала отказа в удовольствии и не могла дождаться, пока я окажусь с ней. О да, мой друг, я хорошо знаю Скай О’Малли.
– Печально, что королева отсылает ее, – сказал его собеседник.
Дадли хмыкнул:
– Бесс знает, что Скай сделает герцога счастливым, а счастливый человек – это благодарный человек, признательный Англии, которая посылает ему такие лакомства.
Мужчины непристойно заржали, но к этому времени Скай и ее свита уже покинули приемную залу королевы.
– Когда наступит следующий отлив? – спросила Скай у Робби.
– Около шести вечера, – ответил он.
– У нас мало времени, так? Тогда мы должны скорее добраться до Гринвуда. Я должна переодеться.
Они поспешили по коридорам Уайтхолла к лестнице Старого дворца, где у пристани их ожидала баржа Скай. Баржа устремилась вниз по реке к Гринвуду, и вскоре Скай ворвалась в дом, чтобы переодеться. Служанки быстро упаковали ее платье, и последние чемоданы были отправлены в гавань, где ожидал флагман флота Скай «Чайка». Эдмон де Бомон уже был на корабле: он попрощался с королевой прошлым вечером.
Скай переоделась в костюм, который она обыкновенно носила на корабле: легкую шерстяную черную юбку-брюки, телесного цвета шерстяные чулки, черные кожаные ботинки, кремового цвета шелковую блузу и широкий кожаный пояс с серебряной пряжкой. Черные волосы были заплетены в толстую косу, чтобы не лезли в глаза. Адам следил за тем, как она переодевалась, вручая ей вместо отосланной на корабль Дейзи предметы туалета.
– Не сопровождай меня на корабль, – сказала ему Скай. – Я не вынесу зрелища того, как будет уменьшаться твоя фигура, когда корабль будет отплывать все дальше от берега.
Он кивнул, понимая и внутренне соглашаясь с ней. Лучше всего им попрощаться наедине.
– Я отвезу Мурроу и Робина в Уайтхолл и завтра прослежу за тем, чтобы леди Сесили и Виллоу благополучно отбыли в Девон.
– Ты приглядишь за детьми вместо меня, Адам? Не только в Англии, но и в Ирландии. Мой брат Майкл – хороший человек, но он священник, и дядя Симус стар, даже слишком стар, чтобы отвечать за все. А мой сын Эван должен быть под влиянием настоящего мужчины. – Она прижалась к его широкой груди. – Мои дети! – разрыдалась она. – Так трудно расставаться со всеми, но дети еще слишком малы, чтобы привыкнуть ко мне. Пожалуйста, присмотри за ними, Адам, тебе я могу доверять!
– Ты будешь писать мне, – сказал он. Это было скорее приказание, чем вопрос.
– Напишу, – ответила она.
– Я буду молиться за нас обоих, – тихо сказал он, и она удивленно взглянула на него. Он рассмеялся. – Я знаю, Скай, что мужчины редко говорят о Боге, но я верующий, и я в самом деле молюсь.
Слезы снова увлажнили ее ресницы.
– Я тоже буду молиться за нас, дорогой. Я буду молиться за то, чтобы ты нашел женщину, которую полюбишь!
Он улыбнулся ей, и их губы сомкнулись в нежнейшем поцелуе. Они словно слились друг с другом так… Она хотела бы, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, ибо прикосновение его губ унесло ее в этот раз за пределы известного ей мира – в какой-то другой мир, сотканный из света и любви, столь чистый, что она не представляла, смогут ли они, или хотя бы один из них, снова в нем очутиться когда-либо.
Вот почему она заупрямилась, когда он с неохотой оторвал свои губы от ее и поднял голову. Его рука охватила ее талию, и он легонько коснулся пальцами другой ее щеки.
– Прощай, Скай О’Малли, прощай, до следующей встречи.
Адам де Мариско повернулся и вышел.
Какое-то мгновение Скай стояла, прикованная к полу, настолько переполненная чувством утраты, что ее сердце, казалось, разорвется. Если он и был глупцом, то она глупее его. Ей следовало заставить его жениться на ней! А теперь было слишком поздно.
– Мама?
Скай повернулась на голос и, взглянув вниз, увидела стоящих перед ней сыновей.
– Мурроу, Робби! – воскликнула она.
– Мы пришли попрощаться с тобой, мама, – сказал Мурроу. – Лорд де Мариско отвезет нас сейчас в Уайтхолл.
Она наклонилась, чтобы обнять старшего сына, а затем, выпрямившись, взяла его голову в руки.
– Я горжусь тобой, Мурроу О’Флахерти, – проговорила она, – ты хороший мальчик, и я люблю тебя. Помни о нашем разговоре и веди себя соответственно. Только ты сам можешь добыть свои земли, мой сын. Я буду гордиться тобой. – Тут она быстро поцеловала его и выпустила из рук.
Глаза Мурроу были влажны, но он мужественно преодолел желание расплакаться.
– Я буду достоин твоей гордости, мама. Когда ты устроишься, можно мне будет приехать?
– Вы все сможете приехать ко мне, – пообещала она и повернулась к младшему сыну.
Робби бросился в ее объятия, и, хотя он не вымолвил ни слова, его плечи содрогались. Скай ждала, пока он успокоится. Как и его отец, Робби был наделен сильным чувством собственного достоинства. Наконец он взглянул на нее и дрожащим голосом сказал:
– Папе это не понравилось бы, мама. Он не одобрил бы королеву, оторвавшую тебя от детей.
– Да, Робби, – согласилась она. – Джеффри не понравились бы действия королевы, но он бы принял ее решение и исполнял бы его, потому что твой папа был одним из самых преданных слуг королевы. Как бы ты ни переживал, я рассчитываю, что ты поступишь так, как поступил бы папа. Он принял бы выбор королевы, и ты должен принять его. Он принял бы его с мужеством, и ты должен быть мужествен. – Она нежно пригладила его волнистые светлые волосы. – Ты приедешь ко мне, мой граф, после того как я устроюсь?
– Если позволит королева, мама, – ответил он, и она, улыбнувшись, ласково поцеловала его.
– Я горжусь твоим братом и горжусь тобой, Робби. Ты самый юный паж при дворе, и, несмотря на это, ты, как говорит сама королева, самый лучший из пажей. Продолжай и дальше прославлять имя Саутвудов, мой сын.
Она взяла мальчиков за руки и вышла с ними в вестибюль, быстро поцеловала каждого еще раз и вытолкнула их наружу. Когда дверь за ними закрылась, Скай прижалась к ней спиной и засунула в рот кулак, чтобы сыновья не услышали ее рыданий. Они были так мужественны, что ей не следовало разрушать их уверенность в себе или в ней. Про себя же она проклинала Елизавету за ее жестокое решение. У этой женщины просто не было сердца. Слезы тихо стекали по ее лицу соленым ручейком. И когда постучал Робби, она даже не расслышала сначала.
– Скай, девочка! – Наконец его голос прорвался сквозь пелену ее муки.
Повернувшись, она открыла дверь и упала на его грудь, рыдая.
– Это слишком, Робби! – плакала она. – Я не вынесу этого! Не вынесу!
Он обнял ее и начал бормотать что-то утешающее – это все, что было ей нужно в ту минуту. Она поедет в Бомон де Жаспр и сдержит обещание, данное королеве. Скай О’Малли никогда не нарушала своего слова и не сделает этого сейчас, несмотря на все страдания от разлуки с детьми. Когда Робби решил, что она выплакалась, он произнес резким тоном:
– А ты не забыла о Виллоу, Скай? Ты пойдешь к ней с заплаканными глазами? Она ведь уже не ребенок, ее не проведешь.
Скай глубоко вздохнула и вдруг снова припала к нему содрогаясь.