Сквозь туман

Захлопнулась дверь и Анастасия Валерьевна сняв только туфли прошла на кухню, чувствуя ногами освежающий после долгого дня холод напольного мрамора. Посадив пакет на стул и привычно включив телевизор, который наполнил квартиру звуком, она легкой и неторопливой походкой прогулялась до прихожей, где скинула с себя пальто и повесила его на выполненную в старинном стиле деревянную вешалку. «…делать. Надо делать… Что? Так, по работе все понятно, до вечера успею, кушать, надо сейчас покушать…» Столь же неторопливо она прошла и в спальню и переоделась в мягкое кимоно, бросив одежду на широкой кровати. Одевая халат кимоно, она присела на край кровати. Сразу захотелось упасть на спину и поваляться не убирая лежащую одежду, чувствуя как отдыхает каждый кусочек тела и мягкими усыпляющими руками охватывает тело нежная ткань. Анастасия Валерьевна слегка откинулась назад, как будто собираясь упасть на кровать, быстро встала и пошла туда, где гремел что то телевизор.

Пакет стоял на стуле и по-видимому надо было бы его разобрать и приняться за потребление деликатесов, но ни салат, ни икра, ни рыбка, ни неизвестное соусоподобное зеленоватое вещество в банке не вызывали прилива аппетита. Зачем это все было куплено? «Не хочу?… Не хочу. Ну и не надо.» Пакет целиком исчез где то в недрах холодильника. «Зачем было тратить столько времени и денег…» поитересовался кто то на краю сознания, «могу себе позволить!.». «Все понятно…» – тихо прозвучало в ответ. Она достала из холодильника пару стаканчиков йогурта а из дубового шкафчика над стойкой вкусную булочку и удовлетворенно и расслабленно раскинулась на мягком стуле.

Из телевизора кто то почти выпрыгивал в плохо скрываемой надежде развлечь ее. Он строил то серьезное, то веселое лицо говорил то многозначительно, то просто и люди которые находились вместе с ним по ту сторону экрана доверчиво подыгрывали ему, выглядя от этого еще глупее чем есть на самом деле. АВ не смотрела в экран, телевизор – глупая неинересная вещица, без которой тем не менее так тихо и непривычно… Она задумчиво поглощала вкусное желе и откусывала небольшими кусочками булочку. Медленно двигались челюсти и глаза были где то далеко, очень далеко от умного лица на телеэкране. Мысли уже устали думаться и поэтому молчали, опутывая тело лишь в волны образов. Что хотелось сказать себе – непонятно. Слившись в единый и не произносимый словами комок проносилось в сознании то что обычно называется памятью. Кружились далекие, и уже почти забытые мужские лица, или лица близкие и еще ненавистные… Вспоминалась кутерьма свадьбы и веселое и беспокойное лицо в зеркале – отражение молодой и наивной девчонки. Вспоминалась кутерьма другой свадьбы и было уже непонятно, чему могла радоваться та глупенькая молодая девчонка, если только теперь в двадцать пять лет можно все правильно понять, оценить и принять решение… Потом эти две свадьбы сливались воедино и обе тонули в вопросе «Почему?».

С другой стороны, оправдываясь и доказывая что то всплывали картинки многочисленных деловых переговоров, каких то встреч с начальниками и подчиненными, какие то важные проблемы, которые заставляли ноги двигаться быстрее, поднимаясь по сливающимся в один образ лестницам… Возникали слова благодарности и уважительные взгляды, взгляды мужчин признающих ее и готовых у нее учиться, снова слышались приветственные тосты в ее честь и аплодисменты в ее одобрение. Но потом опять прибегали откуда то воспоминания о счастливой, разрывающей губы улыбке и наполняющим все тело покое когда лицо довечиво и влюбленно прижимается к теплой груди, а руки с силой стального капкана охватывают его любимую спину.

«Чего то хочется, а чего не знаю…» издевательски представила она себя гнусавящей маленькой девочкой, хотеть неизвестно чего – стандартное желание маленьких девочек. «Вечно будешь недовольна и вечно будешь чего то хотеть… Жри давай…» она энергично доела свой обед и бросив упаковки в ведро вышла с кухни.

Вынув из сумочки дискету АВ бодрым и деловым шагом принесла ее в гостиную где стоял компьютер. Сколько то времени понадобилось на то, чтобы быстрыми и четкими движениями заставить загудеть большой принтер. Пока листы один за одним выпрыгивали из его рыгающей пасти АВ задумчиво опустив голову прогуливалась по мягкому ковру. В голове уже почти сформировался план действий, но нужно, нужно было еще раз все просмотреть, как говорил опыт какая то мелочь, вовремя замеченная могла избавить от многих лишних трудозатрат. Она знала, что эти мелочи на деле все равно возникнут, либо проникнув незамеченными из плана, либо родившись в процессе работы, но чем полнее и глубже он будет проработан, тем проще будет найти решение для родившихся задачек. Взяв толстую и еще теплую кипу листов АВ удобно подложив под себя ноги устроилась на диване под мягким и хорошо освещающим листы светом маленькой лампочки.

Побежали перед глазами знакомые слова, привычные картинки. Рынок, доля, динамика… Она сравнивала изучала, искала интересные мысли и с упоением погружалась в обволакивающее состояние работы. Пачка просмотренных листов росла, увеличивалось число отметок в записной книжке, и то и дело отрывались от белеющих в свете листов глаза и замирая в мысли смотрели в дальний темный угол комнаты, и ее лицо выглядело все более спокойным и расслабленным.

Когда цифры стоящих на столе часов уже говорили о том, что новый день начался, АВ отложила последний лист и легким движением бросила на диван записную книжку. Томный звук вырвался из ее груди когда она подняла вверх руки и напрягая все тело потянулась. Чуть неуверенными шагами, убаюканная монотонным мерцанием листов, букв и мыслей она прошла на кухню. Телевизор снова осветил ее жизнь своим радостным присутствием и быстро возбуждаясь зашумел чайник.

АВ некоторое время стояла перед холодильником «Ну уж после полуночи такие вещи вытворять… это сильновато…» Но желудок не шутил, голод был непривычный, сильный и побеждающий. «Это потому, что я сегодня устала.» вяло прошла в голове мысль и махнула ей рукой. АВ достала из холодильника пакет, а из пакета тортик и банку с икрой.

От соединения в одно чувств голода и вины, поздний ужин казался в сто раз приятнее и вкуснее. Улыбаясь своей маленькой шалости, она с жадностью съела пару бутеродов с икрой закусывая их тортом и запивая все это чаем. Доесть весь торт и скушать еще будербродов совесть ей все же не позволила, хотя раздраженный таким приключением желудок и готов был на продолжение подвига. Игриво оглянувшись по сторонам «Не заметил меня кто, А?» АВ собрала следы преступления со стола и запихнула все в холодильник.

«Что ж киса…» ноги быстро донесли ее до душа, «Что ж, признай, что твоя затея со свободной жизнью неосуществима» и руки медленно начали растягивать пояс, « все что ты делала сегодня, да не только сегодня, уже давно все только лишь замаскированное желание…». «Вспомни гордую походку и тысячи взглядов устремленных на себя… Что ты при этом испытываешь? Возбуждение… Вспомни как ты ходила по улице, когда была любима своим мужчиной – легко, свободно, не задумываясь ни о ком вокруг…». К лежащему на кафеле халатику добавились легко соскользнувшие вниз штаны. Она медленно и играя с собой взглядом в зеркале начала снимать нижнее белье. В который раз уже за сегодняшний день она поймала себя на мысли о том красивом мальчике в метро. Вспомнила, сколько раз где то на краю сознания проносились возбужденные мечтой мысли и сколько действий она сегодня совершила под влиянием так нежданно охватившего чувства. Как не скрываясь, а почти прося смотрела ему в глаза… как стараясь заглушить вспыхнувшую обиду шла по платформе и старалась не замечать идущую впереди пару… как возбудила мечта о знакомстве с ним, о неторопливой прогулке до ее квартиры и вкусном обеде вдвоем, мелькнула и заставила зайти в магазин… как много раз в течении вечера пробегала по телу волна жара от мысли о прикосновении его ласкающих рук, но потом глаза вздрагивали и снова упорно и сосредоточенно приникали к прыгающим буквам, стараясь отвлечь ее…

Она оторвала руку, которая уж слишком вдохновенно гладила кожу ее красивого тела, пока она, ощущая несущиеся в голове мысли поворачивалась перд зеркалом и не отрывая взгляда любовалась вдохновенным движением точеных линий. «Для тридцати лет ты слишком молодо выглядишь и слишком стариковски думаешь». Она посмотрела себе в глаза и покачала согласно головой. Легким облачком отражение исчезло из поля зрения и руки открыли двери душевой кабинки.

Долго и с удовольствием она мылась, потом вышла разгоряченная и расслабленная и накинув ночную рубашку легла в большую постель и накрылась теплым одеялом. Она с трудом засыпала и ей казалось, что теплые руки согревают ее, трогают ее лицо, плечи, грудь, проникают между ног. Ее тело загоралось от вожделенных образов и остывало после того как они исчезали. Наконец собравшись и прорвав предсонный туман она властно приказала себе не думать об этом и с громким вздохом прижалась к подушке и охватила ее рукой. Она быстро заснула – сегодня она очень устала.

Еще один день был завершен и наступала еще одна долгая ночь раздумий. Кто то приник из темноты комнаты к холодному стеклу окна и сухими от усталости глазами долго наблюдал, как издеваясь снова выползает из темноты туман. И снова в бесконечной попытке объять необяъятное кто то пытался слиться с туманом и проникнуть в каждое