Евангелие Маленького принца

Без пяти минут конец шестого урока в класс вошла Р. М. Всем велено идти в актовый зал. Приехал чин из МВД, он будет для всей школы читать «очень важную» лекцию. Присутствие обязательно.

И хорошо, и прекрасно.

Все ушли. Я вышла из класса со всеми, чтобы не привлекать внимания, отстала от них и вернулась. А. М. собирает сумку, и вот уже собрал. Раздумывает, брать ли с собой красный резиновый мячик или оставить его на столе.

Я подхожу ближе. Кровь шумит в ушах. Он поднимает на меня глаза.

– Я очень благодарна вам, А. М., – говорю я. – Думала сказать раньше, просто не было случая. Я, конечно, самая бесталанная из ваших учениц…

– Да неправда, Долли, – он улыбается.

– Ну, судя по оценкам…

– А вы не судите по оценкам.

– Я очень рада, что вы по ним тоже не с?дите людей. Вот… – лепечу я. – Так многое хотела сказать вам, а сейчас стою, и ничего не говорится…

– Долинька, пишите мне, если нужно, – это, наверное, он так отвечает из вежливости. – У вас есть моя электронная почта?

– У всех есть, вы всем давали…

Очень мило, но я выдохлась. Никогда-то не была умной, а теперь и остатки ума растеряла. Он сейчас уйдёт, не век же ему тут стоять. Да и уходил бы уже. Он мне – не жених, не любимый, не близкий: посторонний человек.

Интересно, поймёт ли кто-нибудь когда-нибудь на всей земле то, что я ему сейчас скажу, и, главное, зачем скажу? Не поймут, и не надейся. Посчитают влюблённой идиоткой. Как объяснить, что это не о том? Невозможно.

Я делаю глубокий вдох. И говорю, глядя ему прямо в глаза:

– Ваше высочество! Я обращаюсь к вам с просьбой, про которую думала целую неделю. Разрешите мне быть вашей Лисой!

Дочитав до этого места, я закрыл «Личный дневник для девочки» и отложил его в сторону.

Читать это было так же увлекательно, но, после одной страницы, так же невыносимо, как «Историю одной души», жизнеописание Св. Терезы Маленькой, французской подвижницы девятнадцатого века, однажды попавшееся мне в руки у кого-то в гостях, по форме – тоже «личный дневник», и тоже «девчачий».

Я, конечно, не подозревал Дарью Аркадьевну в сознательном обмане, но всё же до этого мига предполагал, что она немного приукрасила свои воспоминания: такое естественное, в конце концов, занятие для человека, и что ещё делать с воспоминаниями, как не приукрашивать их? Да время и само искажает: время – толстая линза, и чем больше лет проходит, тем выпуклее становится эта линза, тем больше преувеличивает события прошлого. То, что юной Дарье виделось отношениями Ученика и Учителя, на поверку могло бы оказаться всего лишь естественной подростковой влюблённостью; «похищение» Розы – обычной совместной прогулкой педагога и красивой старшеклассницы; Жужелица-Наталья едва ли вслух заявила о том, что, хм, опустим, а просто ляпнула во время урока какую-то глупость; Таинственное Убежище, скорее всего, существовало только в воображении (не из дому же сбежала рассказчица?), и так далее, и тому подобное.