Рандеву

«Когда смотрю в альбомах фотографии…»

Н. К.

Когда смотрю в альбомах фотографии,
то вижу в благородной желтизне
истории следы и географии,
героев, прикасавшихся ко мне.

Как изменялись формы их от времени:
дагерротип, велюр или картон.
И чаще бьётся жилка возле темени,
и струны времени меняют тон.

И что-то объясненья не нашедшее,
на миг не измеряемый ничем,
меня перемещает в то, прошедшее,
на миг, а мне б хотелось насовсем.

«Ты до сих пор не отдала долги…»

Ты до сих пор не отдала долги
Беспечной юности её смешным порывам.
И не тверди мне о годах, не лги —
ты поле минное – всегда готова к взрывам.

Ты ситцевый платок из васильков и ржи,
Который расстелил на поле ветер.
В душе твоей витают миражи,
и нежный взор по-детски мил и светел.

Порой, когда слеза туманит глаз,
рисую я сквозь дымку голубую
иную жизнь, совсем иной рассказ,
но в нём не точку ставлю я, а запятую.

Пусть день встаёт. Плести из судеб нить,
ещё заботливая Парка не устала,
не вырос виноград, чей сок дано испить
тебе, чтоб, захмелев, ещё моложе стала.

«Зачем мы пьём хмельной напиток знания…»

Зачем мы пьём хмельной напиток знания
и оторвать от звёзд не можем взгляд.
Любимая, как тщетны все старания
Хотя бы миг один вернуть назад.

В непознанной пустыне бесконечности
Не прорастают истин колоски…
Любимая, как краток путь по вечности
от первых слёз до гробовой доски.

А мы готовим по весне салазки —
сей парадокс немногим по плечу.
Любимая, рассказывай мне сказки,
Я лжи правдивой слышать не хочу.

Мой мир, моя скорлупка тонкая,
Вместилище восторгов и тоски,
в тебе и соловья есть песня звонкая,
безденежье и рваные носки.

А со двора в окошко ломятся сирени,
май хором птичьим дирижирует в саду,
любимая, мы куклы на арене,
но на арене всё же лучше, чем в Аду.

«И я когда-то верил в прочность уз…»

И я когда-то верил в прочность уз.
Считал любовь подарком свыше,
и если в покер выпадал мне туз,
то ставки поднимал всё выше.

Теперь всё чаще мысль о нелюбви,
о зове одиночества утрами…
Любовь! – тебя ведь сколько ни зови —
ты лишь зола над бывшими кострами.

Тщета попыток наводить мосты,
забытое искусство общежитий.
Пропавшее богатство простоты,
следы невоплощённости наитий…

Вот жёлтый глаз на лбу у фонаря,
ждёт хитроумной мести Одиссея…
Стекает с крыши вниз полузаря,
и сеет мелкий дождик, ничего не сея.

И вот, себя воспоминаньем грея,
жму клавиши и жгу потом листы.
При взгляде в зеркало я Дориана Грея
с усмешкой узнаю знакомые черты.

    23.08.2019— 21.09.2019

«Он глаз открыл – увидел потолок…»