Тернистый путь к dolce vita

Она побежала на пирс, и группа парней метнулась за ней, как молодые кобели кидаются за сукой во время течки.

Ночевать Маша не пришла. Валерий Николаевич нервничал, ревновал, корил себя за слабость. Обуревавшие его чувства не давали ему заснуть.

Он вспомнил предостережение приятеля: «Девочка такого возраста рядом с престарелым мужчиной – это бомба замедленного действия. Посмотри, сколько вокруг достойных зрелых и при этом моложавых женщин» и горько усмехнулся.

Утром Валерий Николаевич несколько раз заходил в ресторан в надежде найти ее там, но тщетно. После полудня, когда он уже собирался обратиться в администрацию по поводу ее исчезновения, на пляж высыпала ватага молодых людей, среди которых была и Маша. Растрепанная, с обнаженным торсом, она своим видом шокировала отдыхавшую там публику.

Наступил ступор. Сердце его остановилось, тело едва воспринималось как леденеющая плоть, разум отказывался осознавать и анализировать происходящее. А между тем это творилось с ним.

«Как же я смешон! Какая может быть женитьба при разнице в возрасте в сорок пять лет?» – думал Валерий Николаевич, наблюдая эту мерзкую сцену.

Но жалость к себе, стремление к самооправданию нашептывали: «Я искренне хотел ей что-то дать, чем-то помочь, сделать для нее что-то доброе, ведь я любил в ней больше нежную девочку, чем женщину. Нет, это было комичное и самоубийственное намерение».

Он вышел на пирс, достал из кармана крохотный футляр, вынул из него кольцо, которое собирался вручить ей сегодня за ужином в день своего семидесятилетия, и швырнул его в море.

– Ну вот и все! – прошептал Валерий Николаевич. – Вот и все! – повторил он громко. – И слава Богу!

Он всей грудью вдыхал в себя морской бриз, приносящий всю гамму красок жизни от черного до золотисто солнечного.

«Слава Богу, что все это произошло здесь и теперь, а не позже дома, когда бы он совершил опрометчивый поступок, сблизившись с этим маленьким чудовищем», – уже почти радовался он.

Спокойно, словно обновленный, Валерий Николаевич вернулся в номер, собрал свои вещи, достал из сейфа Машин паспорт, вложил в него деньги на такси и отправился на поиски другого пристанища.

***

Долго искать не пришлось. Номер на первом этаже с огромной террасой удалось снять в отеле неподалеку.

На следующий день заехала большая группа украинцев. Наступило общее оживление, отовсюду слышалась громкая речь и жизнерадостный смех.

– Пидарасты пошли, – указывая на двух высоких красивых мужчин, один из которых был значительно старше другого, заключил здоровяк с холкой, как у запорожского казака. Все дружно расхохотались. Слово «Fater», постоянно звучавшее из уст молодого человека, им было неведомо.

В соседнем номере поселилась молодая женщина с ребенком.

После обеда Валерий Николаевич сидел на террасе в тени цветущих деревьев и лениво потягивал коктейль, когда, перебравшись через небольшую клумбу, к нему подбежал соседский мальчик лет пяти и, потянув его за рукав, грустно глядя на него огромными голубыми глазами, спросил:

– Ты мой батька?

– Нет, – растерянно ответил Валерий Николаевич.

– Не ображчайте внимания, он у всих мужчин спрашивает, – пояснила мама ребенка. – Растет без отца, вот и спрашивает. А вы русский? – с подозрением добавила она.

– Нет, я белорус.

Лицо ее просветлело, и она затараторила:

– Боже ш, как здесь тепло, как красиво, все цветет, здесь что, лето?

– Нет, – ответил он, – здесь, как и у нас, весна, правда, их весна как наше лето, даже чуть теплее.

– Вы тоже с семьей? – поинтересовалась она.

– Нет, я один.

После ужина он принял душ и в халате вышел на террасу. Соседка сидела за столиком и в одиночестве осваивала горилку.

– Как тебя зовут, сосед? – весело спросила она.

– Валерий.

– А меня Лида. У тебя есть горячая вода? А-то у меня кран сломан.

Не дожидаясь ответа, она прошмыгнула в его номер. Когда Валерий Николаевич туда вернулся, соседка лежала в чем мать родила на его кровати, кокетливо подперев голову рукой и похотливо улыбаясь. От неожиданности он остолбенел. Соседка поманила его к себе и опрокинулась на спину.

«Так, значит, я еще мужчина хоть куда, коль скоро на меня западают молодые женщины… Ну прямо бальзам на мою израненную душу!» – подумал Валерий Николаевич и решительно сбросил халат.

Новая знакомая оказалась весьма страстной особой и так громко кричала, что он начал бояться, как бы на ее вопли не сбежались люди.

– Шо, все у вас в Минске такие ушлые до секса? – игриво спросила она.

– Я не из Минска, а из Петербурга, – ответил он.

– Ты ж сказал, шо белорус? – встревожилась Лида.

– Да, я белорус, но живу в Санкт-Петербурге.

– Москаль, москаль, рятуйте! – вдруг заорала она, стыдливо прикрывая грудь простыней. – Рятуйте, насилують! Пошел вон, проклятый москаль!

Она столкнула его с кровати.

– Вообще-то это мой номер, – растерянно пробормотал Валерий Николаевич, оказавшись на полу.

– Шо!? – протянула она.

– Это мой номер, – повторил он, надевая плавки. – И между прочим, я тебя сюда не звал, – он пытался казаться спокойным, хотя сердце бешено колотилось от страха, поскольку он знал, что тюрьмы в Египте ужасные и к насильникам в них относятся ничуть не лучше, чем в местах заключения на его родине.

Молодайка выскочила на террасу, но через минуту вернулась, молча пронеслась мимо него в ванную, схватила свою одежду и убежала.

Валерий Николаевич понимал, что полицию вызывать она не станет, но все же вздрагивал от каждого звука, пока не заснул. Правда, спал он крепко и долго.

***

Он увидел Машу уже в аэропорту. Она сидела у окна и что-то нервно набирала на своем смартфоне. То ли сочиняла очередное оптимистичное послание одноклассницам, то ли отправляла сообщение в «Фейсбук» о путешествии в древний Египет, то ли крыла матом в «Твиттере»…

Оба сделали вид, что не знакомы. Девушка выглядела, мягко говоря, далеко не лучшим образом: опухшее землистое лицо, мешки под глазами, тусклые волосы… Глядя на нее, Валерий Николаевич не испытывал никаких чувств, кроме брезгливой жалости. «Не приведи Господь оказаться рядом с ней в самолете!» – подумал он.

Объявили посадку. Он резко встал, и вдруг все поплыло у него перед глазами. Валерий Николаевич схватился за сердце и мягко, как на сцене, повалился на пол, погружаясь в густой и липкий туман.

Маша вскочила и кинулась, было, к нему, но остановилась на полпути, вернулась, взяла сумку и пошла на посадку.