Дом Анны

Владимир: – Сделай еще чайку, пожалуйста (улыбается).

Ирина усмехается. Идет ставить чайник. Возвращается.

Владимир: – Ты меня разбудишь завтра в семь?

Ирина (оживляется): – Конечно. Я так и встаю.

Владимир смотрит на часы:

– Можно я тут, на диване лягу? Раздеваться не буду? Можно? Не надо стелить.

Ирина: – Без проблем. Я сейчас подушку принесу и одеяло.

Приносит подушку и одеяло.

Владимир: – Вечером, когда постель ты стелешь, молча я стою в ее ногах. Думаю, кто мне постелет ложе, самое последнее впотьмах…

Ирина: – Твои?

Владимир: – Нет. Перевод. Не помню автора. Чешский поэт.

Ирина: – Я пойду работать.

Владимир тушит сигарету, кладет в пепельницу окурок, снимает куртку и рубашку, кидает на кресло. Накрывается одеялом:

– Ирина, извини меня, что побеспокоил тебя. Но устал я ужасно. Очень спать хочу…

Ирина: – Спи, Володя…Подходит к выключателю – гасит свет. Включает маленький ночник. Уходит в мастерскую. Но почти сразу возвращается. Подходит к дивану, смотрит на Владимира. Он уже спит. Садится рядом, гладит его по голове. Владимир не реагирует. Она выключает ночник, подходит к дивану и ложится рядом с Владимиром.

Все погружается во тьму.

Картина вторая

Вечер. Комната со старинной, дорогой обстановкой. Жанна ходит по комнате, набирает воду в небольшую лейку, поливает комнатные растения. Она в длинном домашнем халате. Садиться в мягкое кресло. Лейку ставит на пол. Задумывается. В дверь звонит Александр. В руках у него цветы. Жанна подходит к двери – смотрит в глазок. Открывает дверь. Входит Александр. Быстро и решительно.

Александр: – Здравствуй. Вот. Это тебе (подает цветы). Пытается поцеловать Жанну (сухо, официально). Жанна берет букет, но отстраняется.

Жанна: – Благодарю. Милый букет. Я уже и не помню, когда ты дарил мне цветы. Что-то нужно? (ехидно усмехается).

Александр: – Я приехал забрать своё.

Жанна: – О чем ты? (в недоумении) (подходит к столу и кладет букет)

Александр: – Драгоценности матери.

Жанна: – Вот как? А почему ты думаешь, что я отдам? Мне подарила их твоя мать на нашу свадьбу, и…Ты знаешь об этом…А остальное – завещала мне после смерти. Мне и никому другому. Ты уже забыл, что это мне пришлось хоронить твою мать…А ты в это время где был? Тебе напомнить?…(с некоторым вызовом).

Александр молчит. На его лице легкая ухмылка.

Жанна – Я слышала, что виагра с коньяком гремучая смесь. Особенно в твоем возрасте…Чистый яд. И я даже не знаю…То, что скорая приехала так быстро – это хорошо? Или плохо? Как ты считаешь? (саркастически)

Александр: – Это сплетни. Вот, что я считаю. Я был на съемках, заболел и попал в больницу. Сотни людей подтвердят, что это все чушь…

Жанна: – Саша, побойся Бога, мне эта девочка все рассказала. Тут, в этой комнате. Она же моя ученица. И потом вся больница, где тебя откачивали, знала…И журналисты были тут, как тут…Твои доброжелатели им позвонили. Из твоей съемочной группы. Вот какие у тебя там почитатели…Просто ты через несколько дней, благодаря твоему здоровью, оклемался и уже был в работе…Но…Боже мой, девочке едва восемнадцать исполнилось…Она ведь не хотела. Да она ведь девушка была…Как ты можешь так бессовестно и нагло поступать? Это же подло…

Александр: – Это сплетни. И точка. Я не желаю говорить на эту тему.

Жанна: – Почему же ты не приехал на похороны?

Александр: – Ты совсем из ума выжила? Я чуть не умер. Сердечная недостаточность. Острая. Тебе легче поверить наветам и сплетням…Ведь так? Твоя ненависть ко мне не знает границ…Видимо, я почувствовал, что мать умирает. Незримая связь…Матери и сына. Сердечный приступ…А драгоценности – это все, что осталось от матери. У меня больше нет ничего. И память….Воспоминания. Это мать моя. Она меня родила, вырастила, вывела в люди. Ты это понимаешь? Хотя…Как ты можешь понять это? Ты сыном не занималась. Всё роли, театр, поклонники…Творчество. А моя мать все мне отдавала, чтобы я стал человеком.

Жанна: – Только человеком ты так и не стал…Когда-то ты был талантливым режиссером. Большим художником. Теперь ты мелкий ремесленник и коммерсант от кино. Запомни – для меня ты великолепный экземпляр, как труп художника умело поддерживается в состоянии комы. Уже много лет.

Александр: – Не смей мне так говорить. Мои фильмы знают во всем мире…Мое имя давно в истории кино.

Жанна: – Что толку? Зачем тебе драгоценности? Провалился в прокате? Хочешь продать? Да, там на приличную сумму…

Антиквариат. Работы известных русских ювелиров.

Кехли…Хлебниковы. Миллион долларов. Но для тебя же это копейки…

Александр: – Какие все женщины меркантильные.

Жанна: – Все? (смеется) Ты всё хочешь забрать? Думаешь, что я пожалею тебя и отдам? (тем временем она берет букет со стола, набирает воду в вазу, ставит цветы на стол)

Александр: – Неужели ты не понимаешь таких простых вещей? Ты же актриса…Ты должна тонко чувствовать такие вещи…Ты же тоже мать…

Жанна: – Только что ты сказал, что я и не мать вовсе…Так ты не ответил – что тебе надо?

Александр: – Хотя бы то, что она подарила на свадьбу…

Жанна: – Это плата за мою невинность. И мою молодость. Вовремя одумалась, иначе бы умерла у плиты. Всё завтраки и ужины тебе готовила…(усмехается)…

Александр: – Зачем утрировать…Я не запрещал тебе играть. Просто был такой период…

Жанна: – Помним мы все эти периоды. Твои.

Александр: – Не отдашь по-хорошему?…

Жанна: – Вот как ты заговорил…Это угроза?

Александр: – Судиться буду. Докажу, что ты уговорила мать, которая была в критическом состоянии, подписать завещание…

Жанна: – Она его составила и заверила у нотариуса за три года до смерти…Дурачок…(смеется). Ты бы лучше заботился о ней последние годы…

Александр: – У меня был сложный период. Тяжелейшие съемки на Севере. Я звонил ей.

Жанна: – Раз в полгода? Я приезжала к ней каждую неделю, иногда после спектакля, поздно вечером…Понимаешь? У нее никого не было. Она была одинокий, старый человек, которого вы бросили. Ты и брат. Но он сидел безвылазно в Лондоне. Последние десять лет. Ему простительно. И он присылал ей регулярно посылки. Звонил. И на похороны прилетел. Да…Правда, всего на полдня. Но с женой и детьми. Взрослыми детьми. А ты…Ты же рядом был. Триста километров.