Александр: – Замолчи, дура (зло). Тебе тысячу раз говорили. Я заболел…Понимаешь? Сердце. Мне нельзя было вставать с постели. И про смерть мне сказали через два дня… (говорит на повышенных тонах). А на третий уже хоронили. Не мог я приехать.
Жанна: – Бог дал тебе талант, Бог забрал. За похоть твою безмерную, за гордость…Ты же кроме себя никого вокруг не видишь…
Александр: – Я тебя по-хорошему прошу. Там были брошь и кольца бабушки. Княгини Лиговской. Редкая работа.
Жанна: – Это Фридрих Кехли. Отличный вкус был у бабушки. Поставщик Двора императрицы Марии Федоровны.
Александр: – Пойми, не могут фамильные драгоценности принадлежать чужому человеку. Не могут.
Жанна: – А я ей не чужая. Я ей как родная была.
Александр: – Я могу выкупить…
Жанна: – Я тебе уже ответила. Эти драгоценности по праву принадлежат мне. Продавать я ничего не буду. Хочешь – убей меня. Только не найдешь ты драгоценности…
Александр: – Где они?
Жанна: – Святая простота. Ты забыл, что мы с тобой женаты были всего 10 лет. Мы уже больше двадцати лет не муж и жена. Командуй у себя на съемках…А тут ты в гостях, Саша. Драгоценности я отдам нашему сыну, когда буду умирать. Вот и останутся они у твоего рода. Понятно? Они в банке. Просто в банковской ячейке.
Александр: – Зачем ждать? Отдай сейчас.
Жанна: – Я слишком хорошо знаю тебя….А неплохо бы переписать завещание, чтобы они попали в руки Владимира, только когда умру и я, и ты…(смеется).
Александр хватает Жанну за руку и крепко сжимает ее. Лицо искажено от злости.
Жанна: – Отпусти руку, тварь (хладнокровно).
Александр отпускает. Жанна потирает запястье.
Александр садится за стол. Обхватывает голову руками:
– Прости. Ты не представляешь, как мне трудно. Все ополчились против меня. Повсюду негатив. Журналисты словно с цепи сорвались. Разносят мой последний фильм в пух и прах….Залы полупустые. Пять лет съемок…Пять лет жизни ушло на это творение. Понимаешь, есть картины долгоиграющие. А есть, что могут сразу собрать кассу, и ничего не остается ни в сердце, ни в памяти. Мой фильм тяжел для зрителя. Но это хорошее кино. А сейчас повсюду гламурно-глянцевая жизнь. Она обволакивает страну с огромной скоростью… Я и не рассчитывал, что наша картина соберет баснословные деньги. Но не снимать это кино я не мог…
Жанна: – То, что ты снял – хуже не бывает.
Александр: – Как? И ты туда же? (поднимает голову)
Жанна: – Да, сходила на утренний сеанс. На восемь утра. Не было репетиций в этот день.
Александр: – Ты же всегда была беспристрастна. Ты же тонкая и большая актриса. Ну, скажи правду…
Жанна: – Все уже сказали. Ты не любишь людей. В газетах сказали правду. Это парадокс, но…Это правда. Люди чувствуют, когда их не любят. Люди всё чувствуют, даже если они не очень образованны и совсем не аристократы. Ты ошибся, Саша. Это роковая ошибка. Людей, конечно, можно согнуть, запугать, загнать в залы силой. Но заставить их полюбить тебя – нереально. Не случилась свадьба. Нет ни жениха, ни невесты. Да и бунт твой в этом фильме – эфемерный. Бунт придворного холуя. И тот во сне….
Александр: – Это ты говоришь? Ты с ними заодно? Отдели художника от человека. Ты же умела….
Жанна: – Нет больше художника. И человека нет. Есть труп. Живой труп. Хочешь еще послушать? Но я не хочу больше говорить. Дрянь кино. И говорить не о чем…А теперь прошу тебя удалиться. Разговор окончен.
Александр встает из-за стола (играет желваками):
– Если честно, то мне наплевать на любую критику. Я выше ее…Она для меня умерла. Кроме брезгливости я ничего не испытываю…А разговор… Нет, не закончен. Я хочу услышать окончательный ответ.
Жанна: – Можешь судиться со мной, драгоценности не получишь. Пошел вон.
Александр: – Мило. Очень мило. По-хорошему не хочешь. По-плохому желаешь?
Жанна: – Тебе не выгоден такой процесс. Выиграть? Наверное при твоих связях и деньгах, сможешь…Да только имя твое навечно пропахнет сортиром…(усмехается)…
Александр: – Вот как заговорила…Понятно. Что же я тебе сделал, что ты меня так ненавидишь?
Жанна: – Ненависть слишком сильное чувство для такого, как ты. Ты мне не враг. Но ты и не друг.
Александр: – Выходит, что я никто?
Жанна: – Ты все еще отец моего сына.
Александр: – Нашего.
Жанна: – Хмм…А ты знаешь, что он недавно вернулся…С восточной границы…Ты когда с ним последний раз встречался? Когда его видел? Наверное, и не помнишь уже…
Александр: – И как он?
Жанна: – Как? Живой, даже не был ранен. Книгу написал.
Александр: – Книгу? (удивленно)
Жанна: – Да. Сейчас работает над ней. Роман.
Александр: – Ты читала?
Жанна: – Нет, пока не готов окончательно. Не окончил еще.
Александр: – Я не видел его…Не видел…(морщит лоб, пытаясь вспомнить)
Жанна: – Пять лет. Да?
Александр: – Ко стыду своему…Да. Он не звонит мне даже…
Жанна: – Ему было не до звонков. Мне он писал иногда. Он расстался с Валентиной.
Александр (испуганно): – Вот как? Не знаешь, почему?
Жанна: – Нет, приехал домой. Собрал вещи и уехал. Какой-то друг армейский его приютил.
Александр: – Понятно. Хорошо, что детей нет.
Жанна: – Что же в этом хорошего?
Александр: – Развод это всегда психологическая травма для ребенка…