Смыслы и образы. Часть 2

Винченцо Фоппа

Винченцо Фоппа. «Три креста». Ок. 1450 г. Дерево, темпера. Академия Каррара в Бергамо.

Необычная композиция. Такое впечатление, что мы находимся в храме, а вместо апсиды – выход в открытое пространство с распятыми на крестах мучениками. Можно увидеть здесь и своеобразную триумфальную арку, ведущую прямиком на Голгофу. Художник явно не забывал об античности и всячески увязывал её с христианством. Вдали виднеется Иерусалим со вполне себе итальянскими средневековыми башнями. Тёмное траурное небо…

Интересна арка. Она – красноватого цвета, как и каменный пол. Что подчёркивает и торжественность, и трагичность момента. Во всяком случае, напоминание о крови, сочащейся из ран Христа («кровавый оттенок»), представляется очевидным.

Преступники, распятые вместе с Иисусом, разнились своими человеческими достоинствами. Один был добрым разбойником, другой – злым. Добрый уже испустил дух (слева от нас) и над его головой обозначилось сияние праведника. То есть бог не захотел подвергать его лишним мучениям и избавил от страданий. А вот его соратник по несчастью на нечто подобное рассчитывать не может. Лёгкая и быстрая смерть не для него. Не заслужил своим поведением. Это-то ему и втолковывает некое существо, которое иначе, как дьяволом, не назовёшь. Или бесом. Можно и чёртом. Существо вцепилось в волосы проштрафившегося бедолаги и мучает его. Приходится терпеть. Руки-то связаны. Даже плюнуть не получится. Знал бы, что так будет – вёл бы себя по-другому. Глядишь, и помер бы по-человечески – быстро и спокойно…

Над разбойниками вознёсся Иисус. Выглядит он куда старше своих тридцати трёх. И мы видим, как терновый венец прямо на наших глазах переходит в нимб святости.

Можно обратить внимание ещё на одну деталь: Иисус умирает на кресте из качественного пиломатериала, тогда как простые разбойники – на отёсанных брёвнах. Таковы их заслуги перед человечеством. Выглядит несколько наивно, зато по понятиям.

Таков храм, возведённый фантазией североитальянского художника в середине XV века. Ещё сильно влияние готики: странный в своей несоразмерности и условности ландшафт, натужная перспектива. Однако, здесь же мы наблюдаем и довольно качественную натуру (в смысле анатомии), и прекрасную работу со светотенью. Есть разница между телом мёртвым и телом живым (а значит, борющимся со смертью, противящемся ей). Фоппа шёл в ногу со временем.

Джован Паоло Ломаццо

Джован Паоло Ломаццо (1538—1592). «Распятие с Девой Марией и Святыми Иоанном Евангелистом и Марией Магдалиной». 1571 г. Галерея Брера, Милан.

Джован Паоло Ломаццо, миланский живописец и поэт, лидер художественного кружка ломбардских литераторов, живописцев и музыкантов, в шутку именующих себя «мужланами» (свои тексты они писали на местном грубом диалекте), прожил 54 года. Из них 21 будучи слепым. И этот большой алтарный образ, написанный им в 33 года (!) был едва ли не последним из созданного слепнущим мастером.

Это, бесспорно, маньеризм. Художник выделяет несколько локальных цветов и создаёт очень интересную композицию. Христос вознесён под облака, откуда и взирает на Богоматерь. Кстати, лик у него – чисто мужицкий (под стать названию кружка). Простонародно лицо и у его матери. И это ещё не всё. Обращает на себя внимание тело Спасителя. Оно великолепно. Изумительна мускулатура – мощная, рельефная. Настоящий атлет! А какой пресс, мышцы ног! Просто качок какой-то. И этакого красавца умертвили на кресте…

Человек, конечно, должен быть визуально прекрасен, но всему есть мера! Всё-таки, Христос – это олицетворение не физического совершенства, а кое-чего другого.

Лунный свет придаёт картине мистицизма. Христос и Мадонна словно переговариваются. Но что они могут обсуждать при столь прискорбных обстоятельствах? Тем более, что на дворе уже ночь и к этому времени Христос должен быть мёртв. Единственно, можно предположить: Христос передает некую духовную эстафету своей матери и теперь именно она станет олицетворением всего божественного на Земле. За это говорит и то, что лик Христа затенён (чего художники обычно не делали), зато лик Мадонны освещён чрезвычайно сильно. Тень смерти – на одном лице, свет жизни – на другом.

Во всём этом видится некий вызов традиционным догмам и канонам, а следовательно, и Контрреформации. У художника своё видение библейского сюжета, не слишком совпадающее с общепризнанным. Кстати, подобную оппозиционность демонстрировали и члены того кружка, о котором уже упоминалось. Назывался он, ни много ни мало, Академия делла Валле ди Бленио. И оппонировали его члены, включая Ломаццо, не кому-нибудь, а самому миланскому архиепископу Карлу Борромейскому – известному борцу за идеалы Контрреформации.

Ангерран Картон

Ангерран Картон. «Пьета Вильнёв-лез-Авиньон». Около 1450г. Лувр.

Ангерран Картон – мастер из Прованса. Эта большая композиция на дереве приписывается ему.

Пьетой всегда назывался сюжет со снятым с креста мертвым Христом, возлежащим на ногах Богоматери. Сюжет апокрифический. Похоже, картина не в лучшем состоянии. Даже на иллюстрации видны утраты красочного слоя.

Картина весьма необычная. Выглядит, как картина в картине. Масштабы персонажей и донатора отличаются. Донатор не является участником действия. Он как бы рядом и сбоку, вне живописной плоскости. И обращен донатор не к божественным персонажам (как того следовало бы ожидать) и не к нам, а куда-то в пространство. Как следствие, мы начинаем глядеть на картину как на некую декорацию за человеком в церковном облачении.