Прими сторону тьмы

– Эй, я везде тебя ищу! – заорал тот едва ли не с самого порога и, не обращая внимания на осуждающие взгляды беседующей о высоких материях компашки мажоров, стремительно помчался к соседу мимо их вип-столика. – Дай мне ключи, я свои где-то посеял.

Юки, смущенно спрятав глаза, полез в карман. Мартин удовлетворенно заулыбался во все тридцать два и щекотно цапнул ключ с его маленькой смуглой ладошки.

– На вахте потом оставлю, чтобы опять по всей Америке тебя не искать, окей? Я задержусь чуть-чуть. Парни из футбольной команды закатывают вечеринку. Постреляю сигарет и поинтересуюсь, вдруг кому какая услуга за парочку баксов нужна. А ты не хочешь сходить развеяться?

– Нет, мне нужно работать над проектом, – застеснялся Юки еще сильнее.

– Ну лады, не теряй тогда. Кстати, я тебе печеньку на столе оставил, угощайся. Надеюсь, это ни с какими вашими праздниками-обычаями не связано?

– Нет.

– Слава богу. До вечера!

Партнер Юки, всем своим видом олицетворяющий образ типичного ботаника, даже не потрудился дождаться, когда Мартин с концами уберется из кофейни, и начал нетерпеливо дергать соседа.

– Ты что, живешь с ним в одной комнате? – яростно зашептал он, вытаращив глаза в каком-то священном ужасе.

– Да, – несмело кивнул Юки, совсем не понимая, с чего вдруг такая дикая реакция.

– Вот не повезло! Нелегко тебе, наверное?

– Почему?

– Да этот Хартлесс пол-кампуса уже достал! Зараза редкостная! Смотри!..

Мартин, тем временем державший обратный путь мимо тех же вип-столиков, вдруг остановился и обратился к напряженной ввиду его присутствия компашке мажоров:

– Эй, чуваки, я тут одну вещь узнал. Вы не в курсе, но она касается вас напрямую.

– И можно ли узнать, что это за вещь? – ответил один из них, смерив его откровенно презрительным взглядом.

– Да. Вы лохи.

И напоследок показав компании средний палец, Мартин был таков, оставив тех в гробовом молчании и праведном гневе.

– Странный он какой-то, – все тем же испуганным шепотом заключил сосед Юки. – Эти британцы вечно все из себя.

Юки неопределенно пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он задумчиво. – Мне кажется, он неплохой.

– Ты не обязан его терпеть, если он тебя достает. Не бойся и просто пожалуйся коменданту. Его выселят. Или тебя переселят к кому-нибудь более адекватному.

– Да не надо никого переселять, нормальный он! – неожиданно для самого себя рявкнул Юки.

Ботаник уставился на него в том же священном ужасе, а после попросил у преподавателя другого напарника для научного проекта.

Первые в жизни бабушка и дедушка

– Так, мелочь! – отрезала Сакура Кирияма, холодно и требовательно глядя на перепуганного Акуму в зеркало заднего вида. – С этого момента ты будешь называть меня «мама».

– Хорошо… – послушно кивнул тот.

– Скажи это!

– Мама…

Удовлетворившись ответом, Сакура ткнула пальчиком в пристроившегося на пассажирском сидении Юки:

– А эта ленивая пьяная скотина, за которую тебе всегда стыдно…

– Папа! – опередил ее Акума.

И новоявленное японское семейство отправилось в путь-дорогу.

Предварительно одобрив план Юки, ненавидящие друг друга супруги во всеуслышание объявили его родителям, что их сын все тринадцать лет прожил в Америке, поэтому, во избежание лишней болтовни с его стороны, по-японски не знает ни слова.

– Йес, йес! – с широкой американской улыбкой закивал Акума, действительно похожий на тринадцатилетнего: такой маленький, худенький, тонконогий, в обрезанных до колен джинсах, кепочке и белых носочках, трогательно выглядывающих из кроссовок, купленных его собственными родителями в детском отделе.

Однако мама Юки, казалось, от услышанного была не в восторге и зарядила единственному сыну полный женского негодования подзатыльник.

– Бросил бедную девочку в чужой стране, с ребенком на руках, а сам сбежал в Токио вместе с этим вульгарным англичанином!

– Не говори напраслину! – ласково угомонил ее папа Юки, исполнившись отцовской солидарности. – Ты сама видела, как он вздыхал, когда возвращался домой на каникулы. Теперь понятно, по кому, – и подмигнул Акуме, отчего тот подавился клубникой.

– Знаем мы, по кому он вздыхал… – шепнула Сакура с ядовитой улыбкой. В отместку Юки больно ее ущипнул, улучив подходящий момент.

Но поскольку к числу беженцев Сакура Кирияма не принадлежала, испив чаю, она засобиралась обратно в Токио. Дела, мол, деловые встречи, на которых ее присутствие строго обязательно. Не то, что у некоторых…

– Иди хоть жену проводи! – получил Юки очередной подзатыльник, на этот раз от папы.

– Сама дорогу знает, не заблудится! – огрызнулся тот и пошел отсыпаться в свою комнату, в которой не бывал уже много-много лет.

Новоиспеченный гражданин Америки японского происхождения Акума Кирияма остался на растерзание своих первых в жизни бабушки и дедушки.

– Ты посмотри на него, это просто наш вылитый Юки! – умилялась мама Юки.

– Какое же свинство со стороны этих авантюристов утаить от нас такого замечательного мальчика! – согласился его папа.

– Верно, Юки и Сакура друг друга стоят. Обоих волнует только карьера и деньги, а собственного ребенка даже родному языку не обучили. А мне так хочется с ним поговорить!

– Что же! – весело заключил папа Юки, потерев друг о друга заскорузлые от тяжелой работы ладони. – Сначала я покажу нашему дорогому внуку плантацию, а завтра рано утром возьму его на рыбалку, там никаких слов не надо!

Акума снова подавился клубникой, которую уже умял в количестве законного килограмма. Не очень-то ему, парню из большого города, улыбалась идея тусоваться в захолустной деревеньке с незнакомыми стариками. Однако ради халявной клубники и не такое делали!

С плантации они вернулись как раз тогда, когда ужин был готов и Юки проспался.

– Папочка, она такая огромная! Там столько клубники! Там такие огромные ягоды! Их там так много! Я никогда столько не видел! – болтаясь на его шее, восторженно вопил Акума на кривом английском. И вообще, у обоих – у внука и у дедушки – был такой вид, будто они здорово поладили.