Страна не для него

– Кстати, «Акума» на японском означает «демон», – добавил Акума с прилежным видом, не лишенным гордости за свои познания (*На самом деле, в Японии называть так детей нельзя).

Вот только реакция последовала вовсе не такая, как он ожидал: вместо того, чтобы восхититься, Курт захохотал:

– Это ты-то демон?! Да над тобой прикололись!

Акума вмиг взбесился.

– Не смейся надо мной, пожалуйста! – взвизгнул он и ударил Сото книжками в плечо.

Курт Хартлесс заорал больше от удивления, чем от боли: он и не знал, что японцы тоже дерутся! Его учили, что драться в Японии – это показатель невежества и бла-бла-бла…

– Я же пошутил! – сказал Сото обиженно.

И Акуму это отрезвило. «Действительно», – подумал он.

Он извинился и, чтобы поскорее позабыть это недоразумение, поспешил переменить тему разговора:

– Ты давно катаешься на… как они называются?..

– Роликовых коньках? – охотно подсказал ему Курт, заблестев черными глазами.

Акума с улыбкой кивнул, довольный тем, что сумел заинтересовать его.

– Где-то с девяти лет. Сначала я на простых коньках катался, даже в хоккей в школе играл. Потом мне ролики купили. Но с тринадцати лет больше не катался, поэтому сейчас это охренеть как трудно!

– Вот как… Я в детстве очень хотел научиться кататься, но времени никогда не было.

– Правда? Слушай! Мы можем как-нибудь сходить в этот специальный парк, и я научу тебя кататься!

Акуму как ледяной водой окатили – настолько неожиданно, нагло и дико прозвучало это предложение. Он хоть и сочувствовал Сото, хоть и не прочь был немного помочь ему освоиться в чужой стране, но заводить с ним дружбу – нет, никогда, Акума к суицидальным наклонностям был не предрасположен!

– Я подумаю над этим, – ответил он по-японски тактично, – и когда у меня выпадет свободное время, я обязательно…

– Ты прав! – перебил его Сото, даже не дослушав. До этого он как-то подозрительно рыскал нехорошим взглядом по сторонам. Сквер уже опустел, над апрельским Токио неумолимо сгущались сумерки, а Акума уже начинал жалеть, что попался на пути этого чудака. – Чего тянуть? Давай прям здесь, пока никто не видит!

– П-подожди, пожалуйста!

– Давай, это весело! Тебе понравится!

И сколько Акума ни пытался протестовать, этот английский маньяк все равно надел на его маленькие ноги свои роликовые коньки и стал учить кататься. Когда разбитые коленки Акумы пропитали кровью форменные брюки, синяки зазудили, натруженные мышцы вконец отказались работать, а мимо сквера пару раз проехала патрульная машина, оба решили, что пора заканчивать этот необычный и полный адреналина урок.

– Это было круто! – заголосил Акума Катайя, позабыв и про штраф, и про библиотечные книжки, и про то, что Курт Хартлесс – чокнутый Сото, с которым водиться себе дороже. – У меня ведь получилось, правда?

– Да ты просто рожден для этого!

Посмаковав еще немного свои впечатления, парни собрали вещи и засобирались по домам.

– В какую тебе сторону? – вдруг спросил Акума. – Если нам по пути, пойдем вместе. Или хочешь, я провожу тебя до станции метро?

И тут Курт Хартлесс вспомнил, с чего началось все это безумие. Стыдясь сказать правду, он стал собирать все подряд, что шло в голову, и до того запутался, что Акума сразу же все понял и спросил в лоб:

– Ты заблудился?

– Да, – ответил Курт с опозоренным видом.

– А адрес свой помнишь?

– Нет.

Он испугался, что этот невротик начнет издеваться или завтра утром расскажет всей группе, как чокнутый гайдзин потерялся в Токио и катался в неположенном месте на роликах. Курт Хартлесс, конечно, делал вид, что ему все равно, когда над ним насмехались одногруппники, но на сердце от этого было не легче.

Но Акума Катайя, кажется, и не думал смеяться.

– У тебя есть с собой какие-нибудь документы? – спросил он с участием.

И Курта осенило – слава прозрачному файлику Мартина! Он полностью вручил его Акуме, и тот, недолго в нем порывшись, отыскал опрятную визитную карточку, по прочтении которой не смог сдержать умиленного смешка. Там было написано вот что:

«Здравствуйте! Меня зовут Куруто Харетересу. Пожалуйста, отведите меня по этому адресу или позвоните по этому телефону, чтобы меня забрали. Большое спасибо! Простите за беспокойство!»

– Все ясно, – сказал Акума с улыбкой, аккуратно вложив карточку и вернув спасительный файлик Сото. – Это недалеко, я тебя провожу.

Проводив Сото до дверей комплекса, Акума Катайя пожелал ему спокойной ночи и чувствовал себя абсолютно счастливым. Сегодня он не только научился кататься на роликах, но и заработал всякие болячки, не сделал уроки и даже не подозревал, что завтра с самого утра Сото заорет ему: «Привет, Акума!»… О чем он только думал?!

…Когда Курт вернулся домой, кухарки уже не было, а Мартин дремал, лежа на животе, на диване в гостиной. На полу стояла недопитая кружка кофе, валялся мобильный телефон (наверняка со своим Юки опять трепался!) и пепельница. Воровски длинные алебастровые пальцы сжимали тлеющую сигарету, пепел сыпался мимо на отполированный до блеска паркет.

Курт, оставив новые ролики на пороге, неслышной кошачьей поступью прокрался к дивану, осторожно вытянул недокуренную сигарету и затянулся ею до конца, затем окончательно потушил в пепельнице.

– Как в Англии? – хрипло спросил Мартин спросонья.

– Дерьмово там без тебя, – мурлыкнул Курт, аккуратно сел ему на поясницу и худыми пальцами нежно пробежался вверх по стройной гибкой спине. – Я тут немножко опустошил твою карточку. Но ты не переживай, на сигареты я тебе оставил.

– Как интересно… Что купил? – улыбнулся Мартин, млея от приятной щекотки, которая плавно перешла в массаж усталых худых плеч.

– Ролики. Я ведь с тех пор ни разу не катался. Думал, что уже разучился.

Мартин проглотил болезненный комок горечи, подступивший к горлу, и сменил тему:

– Хочешь сказать, ты сам пришел в магазин и сам расплатился за ролики? Ты же японского не знаешь. Ты уверен, что ты их не украл?

– А что, можно было?

Мартин засмеялся:

– Конечно, можно! Тут грабеж – дело неслыханное. Ни у кого даже мысли нет, что ты можешь что-то стащить. Японцы такие правильные и законопослушные, что у них просто нет воровства. Воруй, сколько хочешь.

Курт заулыбался от уха до уха, гибко потянулся вперед и запустил пальцы в теплую шелковистую шевелюру цвета вороного крыла с легкой проседью.

– Ну, коль я здесь, значит, скоро появится у них воровство. Если уже не появилось благодаря тебе.