Рок

Мэт смотрит по сторонам. Забор у Кэтти достаточно высокий, хотя это и забором назвать сложно: плотно связанные прутья и палки, которые обросли лианообразным сорняком. Соцветия приятного сиреневого цвета.

Старается отогнать непрошеные мысли о том, кто мог пялиться на его женщину, когда она смывала с себя пыль и грязь после работы, или просто освежалась в особо жаркие дни. Воинственным он никогда не был. Однако сейчас вдруг чувствует себя вполне способным ввязаться в драку. Последние три года достаточно сильно изменили его мягкий от природы характер.

Но думать про всё, что было когда-то в прошлом, Мэт совершенно не хочет.

Он принимает душ. Вода не сильно холодная, не сильно горячая – прямо то, что надо. Вспоминает, как в условиях цивилизации, чтобы отрегулировать до идеала температуру, приходилось убить несколько минут, играясь с двумя кранами по очереди. Тут природа сама выставляет все настройки и делает это превосходно.

Закончив водные процедуры, Мэт стоит какое-то время абсолютно голый. Лёгкий ветерок на влажной коже ощущается гораздо сильнее, что очень освежает. Писатель поднимает глаза и видит Кэтти. Она стоит в дверном проёме, опираясь плечом о косяк и скрестив руки на груди.

– Что это за растение на заборе? – выдаёт Мэт первое, что приходит в голову.

– Это Пуэрария.

– У неё красивые цветы.

– Я даже не буду пытаться рассказать тебе обо всех целебных свойствах этого плюща, – улыбается девушка. – Обед скоро будет.

Отворачивается.

Кэтти готовит салат из тунца, а Мэтью, сидя за столом, наблюдает за происходящим. Пытается вспомнить, когда в последний раз она готовила для него обед.

Наверное, в этом и заключается суть счастья – пища из рук любимой женщины. Казалось бы, обыденная мелочь, которая проходит мимо сознания многих людей каждый день. Но сколько она таит за своим фасадом. Какие сложности зачастую таятся за кулисами семейного ужина! Мужчины, не ценящие жён, не достойны звания мужей. Женщина может мучиться от боли в особые дни, или испытывать нужду в деньгах, но когда она любит супруга, то всё равно сделает так, чтобы тот был сыт. Обязательно придумает что-то, если есть возможность, или же приготовит нечто незамысловатое. Не важно, что это будет. Главное, она ждёт его. И он знает, что его ждут. У Мэта подобная мысль вызывает больше эмоций, чем первый в жизни взгляд на океан.

Они с Кэтти болтают о мелочах, смеются, обедают и выходят на прогулку.

Солнце покидает зенит, а значит ещё чуть-чуть, и убийственная жара спадёт. Мэтью даже не представляет, что интересного можно увидеть на таком небольшом острове. Тут нет ни удивительной архитектуры, ни высоких водопадов, ни внушительных достопримечательностей. Все дома выглядят почти идентично. С другой стороны, его взгляд, как личности творческой, ловит неприметные детали пейзажа, общий вид оплетённого растениями отдельного строения, например. Он спрашивает, кто там живёт, получает ответ и короткую историю о человеке в придачу. Ведь сколько интересного может произойти за один день даже здесь, на крохотном пятачке суши.

Они идут рука об руку, словно на прогулке в центральном парке. Однако не успевают дойти до окраины посёлка, как намеревались.

– Эй, привет, мистер! – звучит сзади тонкий детский голос.

Мэтью оборачивается. Мальчишка выходит из-за угла какой-то халупы и машет им.

– Здравствуй, Бёрд, – отвечает Кэтти.

– Привет, парень! – Писатель тянет руку, чтобы поздороваться.

«Кажется, сейчас это будет уместно»

Паренёк не сходит с места. Говорит с расстояния метра в три, словно бы не замечая приветственный жест. Девушка тоже замирает.

– А вы уже успели познакомиться, – констатирует она.

– Да! Считай, я помог ему найти тебя, – важно произносит Бёрд.

– Ну-у, пусть будет так, – смеётся Мэт, чтобы сделать ребёнку приятно.

– А вы знаете, что Говард собирает всех?

– Собрание? – хмурится Кэтти.

– Какой-то праздник? – удивляется Мэт.

– Да не, просто общий ужин. Есть хороший повод.

– Мэтти, пойдём скорее! Ты не представляешь, что там увидишь! Пойдём!

Она тянет его, и тот послушно идёт. А обернувшись, видит, что мальчик уже исчез. Ещё какая-то неясная мыслишка свербит в мозгу. Только что произошло нечто странное, но он никак не может понять, что именно.

Писатель надеется увидеть главную площадь посёлка. Ему кажется, что там уже сейчас бушует большой костёр, музыка, веселье, радость. Они проходят в обратную сторону по главной улице. «Бардандос», вспоминает Мэт. Сворачивают на параллельную улочку, минуют ещё несколько домов и выходят к нужному месту.

Ничего ещё нет. Да и площади, как таковой, тоже не существует. Это просто свободное пространство в стороне от центральной улицы.

Люди – и мужчины, и женщины – таскают увесистые брёвна и ветки для костра. Детишки носятся вокруг, крича и смеясь. Общих столов нет, и кажется, никто не собирается их ставить. В стороне несколько женщин в возрасте нарезают овощи, чистят рыбу, маринуют, добавляя разные специи. Тут же он видит и того самого не очень вежливого рыбака. Возле него бо?льшая часть общего улова.

Со стороны подготовка выглядит настолько обыденно и привычно, но вместе с тем, по-доброму и по-домашнему. Весь процесс похож именно на приготовление ужина в большой семье. Скорее всего, это всё люди. Они сами по себе такие. У них нет тревог, а только любовь и радость в отношении друг друга.

Нет какой-то определённой иерархии, чтобы каждый занимался своим делом. Все взаимозаменяемы. Мэтью видит, как несколько мужчин отвлекаются от костра и идут помогать кухаркам. Дородная женщина, что несёт воду, ставит вёдра и начинает прикрикивать в свою очередь на юношей с ветками.

Кто-то приносит покрывала и пледы. Очевидно, кушать собираются, сидя на земле. Постепенно всё превращается в большой пикник. Не хватает только стереотипных плетёных корзин. И они появляются! Только выглядят немного нестандартно. В них приносят бутылки и какие-то мелочи – посуду и приборы.

Писатель удивлённо озирается. Вся обстановка навевает некие воспоминания из детства, когда они всей семьёй отправлялись в городской парк. Когда отец ещё был жив, а сестра не свалила куда подальше. С тех времён у него остались только отголоски красок и эмоций – неизменно яркие беззаботные и очень тёплые, как парное молоко.

Кэтти подводит его к одной группе людей, к другой. Все здороваются, знакомятся. Да, пока что не все отвечают улыбкой на улыбку, далеко не все. Но Мэт чувствует, как стена отчуждённости даёт трещину. Видимо, его положение приглашённого и спутника одной из них постепенно меняет отношение к нему.

Кэтрин покидает парня на некоторое время, отправляясь к тем, кто чистит фрукты. Однако компанию ему составляет старая Рита Бор. Технически, они виделись утром, но сейчас Мэт ощущает себя так, будто в суете и передвижении человеческих фигур уже прошло много времени.

Она сначала указывает ему на некоторых и называет имена. В общем гомоне он слышит имя Уве – рослый африканец говорит с сильным акцентом, но достаточно грамотно. Тот рассказывает что-то о своей родной деревне. Мэт, сквозь специфический говор, не может разобрать название: «Огоссагу? Огасага? Асаги?».

Слишком много новых лиц. Кажется, будто собираются все жители. Навскидку, здесь уже наберётся пара-тройка сотен. Наверное, сколько всего жителей вмещает остров, знают только сами местные. Лица, лица, лица. Сёстры-близняшки Шэбо помогают разделывать рыбу. Блондинка Милла Боун собирает и раскладывает очищенные фрукты на большое блюдо. Она улыбается Мэту и игриво подмигивает.

Затем Рита болтает о своей молодости, пересказывает какие-то старые истории. И его это совершенно не напрягает. Если раньше он мог вполне циничным образом оборвать собеседника посреди пространной и скучнейшей байки, то сейчас писатель просто слушает, потому что ему нравится. Его захватывает общая эйфория от скопления людей, все эмоции которых направлены лишь на радость близким и окружающим людям.

И вот, когда у Мэта уже кружится голова, суета постепенно начинает сходить на нет. Последние приготовления завершаются, люди собираются плотнее. Стихают последние громкие разговоры.

Он замечает с одной стороны пока ещё не разведённого костра внушительных размеров нечто похожее на небольшой помост.

Голоса стихают окончательно. Все смотрят в одну точку.

– Мои родные!

Мэтью слегка подскакивает на месте – он каким-то образом пропускает момент, когда на импровизированной сцене появляется фигура. Звучный голос раздаётся в полной тишине. Мэта поражает его сила с первых слов.

– Славный день!

Мужчина высокий и плечистый. Прямая осанка и общая подача – его фигура и голос просто созданы для театра. Волосы прямые до плеч, на лице ухоженная небольшая борода без усов. На ногах обычные плетёные сандалии. Он одет в самые простые хлопковые штаны бежевого цвета и мантию, видимо, из той же ткани. Торс голый, накидка прикрывает спину и плечи, но спереди тело открыто. Он выглядит как любой житель острова. Говорит, едва жестикулируя, но каждое движение, кажется, даёт энергию зрителям. С первых звуков многие кивают в такт его рукам или словам.

Мэтью видел таких много раз. Мог бы сказать, что это очередной доморощенный актёр, нашедший свою аудиторию. Он, бывало, даже ругался с подобными на вечеринках или раутах.