Змеиный перевал

В этот момент дверь внезапно распахнулась, и ворвавшийся в нее порыв ветра всколыхнул полыхавший в очаге огонь. Все тотчас же поднялись со своих мест, поскольку вошедший оказался священником. Это был хоть и крепкий мужчина, ему потребовались недюжинные усилия, чтобы захлопнуть дверь. Справившись с этим, до того как подоспела помощь, новоприбывший поприветствовал собравшихся:

– Храни вас всех Господь.

Все сразу же засуетились, желая услужить святому отцу: кто-то забрал у него насквозь мокрое пальто, кто-то – шляпу, с которой стекала вода, а третий предложил ему самое теплое место возле дымохода. Когда священник уселся, миссис Келлиган тотчас же принесла ему кружку горячего пунша:

– Испейте, ваше преподобие, а то, не приведи господь, простудитесь.

– Благодарствую, – ответствовал священник и, залпом выпив содержимое, произнес: – А что это я такое слышал о горе, которая якобы удерживает подле себя человека?

– Энто я говорил, ваше преподобие, – подал голос Дэн, – шо гора крепко удерживает Черного Мердока.

– Ну-ну, приятель! Не стоит говорить такой чепухи. Дело в том, сэр, – произнес священник, окидывая взглядом присутствующих и поворачиваясь ко мне, – что местный люд любит рассказывать всякие небылицы об этой якобы приносящей несчастье горе. Откуда берутся эти слухи, одному Господу ведомо. А этот Мердок, которого местные называют Черным, не только ростовщик, но и фермер. Его здесь не любят, потому что он тяжелый человек и с многими обошелся довольно жестоко. Когда они говорят, что гора его держит, имеется в виду его нежелание покидать эти места, потому что он не оставляет надежды отыскать сокровище. Не могу сказать с уверенностью, но, мне кажется, виной всему различные названия, данные вышеозначенной горе. Самое распространенное – «Нокколтекрор», произошедшее от ирландского выражения «Knock-na-callte-croin-oir», что означает «Гора потерянной золотой короны», но иногда гору называют и «Нокколтор» – от ирландского «Knock-na-callte-oir», то бишь «Гора пропавшего золота». Говорят, что в старину ее и вовсе называли «Нокнанаэр» – «Змеиная гора». И действительно есть такое место – Шлинанаэр, то есть Змеиный перевал. Посему осмелюсь заметить, что сейчас вы как раз и выслушали пересказ всех этих легенд и домыслов. Полагаю, вам известно, что в большинстве таких поселений, как это, фантазия местных жителей била через край, оставив после себя богатый урожай совершенно абсурдных и нелепых историй?

Я молча согласился, поскольку был тронут желанием доброго священника объяснить суть дела и при этом не осудить приютивших меня людей за невежественные взгляды, коих не разделял. Священник тем временем продолжал:

– Просто удивительно, что люди зачастую склонны облекать абстрактные идеи в конкретную форму. Нет сомнений в реальности странных событий, имеющих отношение к этой горе. Возьмем, к примеру, блуждающее болото. Люди не смогли объяснить его природу доступным им способом, а посему сочинили легенду. Справедливости ради стоит заметить, что легенда довольно древняя и упоминается в рукописи двенадцатого века. О ней на время забыли, но около сотни лет назад, когда во время французского вторжения под Киллалой пропал сундук с деньгами, воображение местных жителей от Донегала до Корка заработало с новой силой. Все единодушно решили, что вышеозначенный сундук спрятан где-то рядом с горой Нокколтор, хотя тому нет совершенно никаких подтверждений. – Священник окинул присутствующих суровым взглядом. – Мне даже немного стыдно, что заезжий джентльмен вынужден слушать все эти глупости и домыслы, преподносимые так, будто это истина. Впрочем, вам не стоит судить этих людей слишком строго, сэр, ибо народ здесь очень хороший – возможно, самый лучший во всей Ирландии или даже во всем мире. Их беда состоит лишь в том, что они слишком много болтают.

Все присутствующие некоторое время хранили молчание, пока его не прервал старый Мойнахан:

– Знаете, отец Петер, я-то ничего не говорил ни про святого Патрика, ни про змей, ибо сам ничегошеньки об энтом не знаю. Говорю тока то, шо слыхал от своего папаши. А тот собственными глазами видал, как хранцузы перебралися через речку внизу и направилися к горе. Луна поднималася с востока, и от горы пролегла тень. Тама было два человека, пара лошадей да здоровенный сундук на пушечном лафете. Поклажа была такая тяжелая, шо колеса увязали в глине, и людям приходилось вытаскивать повозку. К тому ж на следующий день мой папаша видал на дороге следы от энтой повозки.

– Бартоломью Мойнахан, ты говоришь правду? – строго прервал старика священник.

– Истинную правду, отец Петер. Вот не сойти мне с энтого места, коли вру!

– А как же случилось, что ты никогда прежде этого не говорил?

– Так говорил же ж! Кажный, хто тута есть, может энто подтвердить. Тока то было по секрету.

– Твоя правда! – откликнулся хор голосов. Подобное единство выглядело весьма комично, и люди на несколько секунд замолчали и смущенно потупили глаза. Воспользовавшись возникшей паузой, миссис Келлиган наполнила кувшин пуншем и поспешила разлить его по опустевшим кружкам. Присутствующие сразу же оживились и возобновили беседу. Что до меня, то я чувствовал себя весьма неуютно, поскольку никак не мог найти услышанному разумного объяснения.

Полагаю, люди, как и простейшие представители животного мира, от природы обладают определенным набором инстинктов. И вот теперь я словно ощущал рядом с собой чье-то присутствие.

Я тихонько огляделся по сторонам. Рядом с тем местом, где я сидел, в наиболее укрытой от непогоды части дома, в углублении в стене имелось небольшое оконце, почти полностью скрытое тенью священника, сидевшего рядом с очагом. Я вдруг увидел в окне человеческое лицо, прижавшееся к решетке, заменявшей стекло. Мелькнувшее в окне всего на мгновение, оно показалось мне темным и зловещим. Я смог разглядеть профиль человека, внимательно прислушивавшегося к разговору и явно не замечавшего моего пристального взгляда. А старый Мойнахан тем временем продолжал:

– Мой папаша схоронился за кустом утесника – ну прямо шо тот заяц, но те люди опасалися, как бы их хто не увидал, и озиралися по сторонам. Потом они принялись карабкаться в гору, а тута облако луну накрыло, и мой папаша боле ничего не видал. Тока опосля заметил двух людей на южном склоне горы, аккурат рядом с участком Джойса. Вскоре они снова кудай-то исчезли, тока лошади да лафет на месте осталися. А как луна выглянула из-за тучки да осветила землю, люди двинулися вместе с лафетом и сундуком вкруг горы и исчезли из вида. Папаша мой обождал пару минут и побег оттудова шо есть мочи, шоб спрятаться за камнем возле входа в Шлинанаэр, а тама – вот те неожиданность! – опять те двое тащили сундук. Аж к земле пригибались, до того тяжела была ноша. Тока лошадей и лафета он не увидал. Хотел папаша за теми людьми проследить, а тута, на его беду, камень под ноги выскочил да с грохотом покатился вниз. Мужики сундук на землю поставили и давай озираться. Как папашу моего заприметили, один и побег за ним. Ну, тот и бросился улепетывать. Вновь облако луну заволокло. Но папаша мой кажный камень на склоне знал и бежал по темноте без оглядки. Он слыхал позади себя топот, но тот становился все тише да тише. Тока папаша не останавливался, покуда не добрался до своей хибары. Боле он ни мужиков энтих, ни лошадей с сундуком не видал. Можа, они растворилися в воздухе, можа, в болоте утопли али гора их прибрала, тока сгинули они, и до сего дня никто об их слыхом не слыхивал.

Старик закончил рассказ, вызвав у слушателей дружный вздох облегчения, и залпом осушил свою кружку.

Я вновь бросил взгляд на оконце, но темное лицо исчезло.

Присутствующие вдруг разом загомонили, обсуждая услышанное. Кто-то говорил по-ирландски, кто-то по-английски, а речь некоторых людей так изобиловала местечковыми оборотами и словечками, что я почти не улавливал смысла. Все комментарии сводись к тому, что двум местным жителям можно было позавидовать. Ведь одному из них, ростовщику Мердоку, принадлежал земельный участок на западном склоне горы, в то время как другому – некоему Джойсу – такой же участок рядом.

Тут сквозь гул голосов послышался стук копыт, затем раздался громкий возглас, и в таверну вошел крепкий незнакомец лет пятидесяти с волевым решительным лицом и добрым взглядом. Он был хорошо одет, но промок насквозь, а еще выглядел изможденным и явно чем-то обеспокоенным. Одна его рука безвольно висела вдоль тела.

– Вот и один из них! – сказал отец Петер.

Глава 3. Ростовщик

– Храни вас всех Господь, – произнес вошедший, и для него тотчас же освободили место возле очага. Стоило ему приблизиться к огню, чтобы насладиться теплом, как от него повалил пар.

– Батюшки, да вы же вконец промокли! – воскликнула миссис Келлиган. – Можно подумать, вам вздумалось искупаться в озере.

– Так и вышло, – ответил незнакомец. – Мне ужасно не повезло. В энтот проклятый день я скакал из самого Голуэя, чтоб поспеть сюда вовремя. Но при спуске с холма Карраг кобыла поскользнулась и сбросила меня в озеро. Прежде чем выбраться, я пробарахтался в воде почти три часа, лишь чудом добрался до скалы и нащупал ногой расселину. Пришлось помогать себе лишь одной рукой, потому что, боюсь, вторая сломана.

– Господи ты боже мой! – перебила его хозяйка трактира. – Сымайте-ка поживей одежду: я погляжу, что тама у вас с рукой.

Однако мужчина покачал головой:

– Не сейчас. Мне нельзя терять ни минуты. Я должен немедленно отправляться в путь, чтобы добраться до горы до шести часов. Я пока еще не опоздал, но кобыла моя свернула себе шею. Не может ли кто-нибудь одолжить мне коня?

Все молчали, наконец подал голос Энди:

– Моя кобылка в стойле. Да тока энтот жинтман нанял мня на цельный день, и мне надобно доставить его к ночи в Карнаклиф.

Тут в разговор вступил я:

– Не стоит обо мне беспокоиться, Энди. Если ты хочешь помочь этому джентльмену, не медли, а я лучше пережду бурю здесь. Он ни за что не отправился бы в путь со сломанной рукой без веской на то причины.

Незнакомец посмотрел на меня с искренней благодарностью.

– Сердечно благодарю вас. Вы настоящий джентльмен! Надеюсь, вам не придется сожалеть о том, что помогли несчастному путнику.

– Что такое, Фелим? – поинтересовался священник. – Что тебя так беспокоит? Мы все готовы тебе помочь.

– Спасибо вам большое, отец Петер, но энто тока моя беда, и никто тут не в силах помочь. Просто сегодня вечером мне необходимо встретиться с Мердоком.

Все дружно испустили вздох сочувствия, поскольку прекрасно понимали, в какой ситуации оказался Фелим.

– Эхма! – еле слышно пробормотал Дэн Мориарти. – Вон оно как. Стало быть, и ты попал в когти к этому волчаре. А мы-то поначалу считали его таким любезным. Но мир суров, и мало то в нем именно такое, каким кажется. Ох, бедолага. Есть у меня немного деньжат. Могу одолжить, коли захочешь.

Но Фелим с благодарностью покачал головой:

– Спасибо тебе, Дэн: деньги-то у меня есть – а вот времени в обрез.

– Да, если время, тогда тебе и впрямь не повезло. Да поможет тебе Господь, коли время на стороне этого дьявола Мердока, запустившего в тебя свои когти.

– Ну, как бы там ни было, мне пора отправляться в путь. Сердечно благодарю вас, соседи, ибо кто, как не друзья, помогут, коли попадешь в беду.

– Мы все готовы тебе помочь, все до единого, помни это! – заверил его священник.

– Большое спасибо, святой отец, я этого не забуду. Спасибо тебе, Энди, и вам тоже, сэр: очень признателен за помощь. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся отплатить вам добром за добро. Еще раз спасибо и доброй ночи. – Фелим тепло пожал мне руку и уже направился к двери, когда Дэн вновь подал голос.

– Что же до этого негодяя Мердока… – Он осекся, потому что дверь вдруг распахнулась и грубый голос произнес:

– Мертаг Мердок и сам может за себя ответить!

Это был человек, которого я увидел в окне.