Картина преступления

– Как будто от этого лучше. – Я смотрел в пол. – Я знаю, что это не твоя любимая тема, но ты не думала о…

– Лечение разговорами – не панацея. Наркотики тоже. И желание с этим разделаться. – Когда я взглянул на нее, она улыбалась слабой грустной улыбкой. – Ватсон. Вернись.

– Зачем? Нет, ответь правду.

Со стоном она стащила подушку себе на грудь.

– Потому что, несмотря на то, как я только что реагировала, я действительно не хочу, чтобы ты уходил. – Она посмотрела на меня с тоской. – И не хочу… чтобы это было, как в тот раз. Я просто хочу уснуть, и, если не ошибаюсь, для нас было бы много проще продолжить разговаривать друг с другом как обычно, с поправкой на завтрашние формальности.

Я медленно сел.

– Я по-прежнему думаю, что со здравым смыслом это и рядом не лежало.

– Меня устраивает. – Она зевнула. – Рассветает, Ватсон. Давай спать.

Я растянулся под одеялом, стараясь сохранять между нами расстояние в несколько дюймов. «Оставь место для Святого Духа», – подумал я в полуистерике. Я не заходил в церковь с детства, но, возможно, монахини были правы.

– Ты отмеряешь расстояние между нами?

– Нет, я…

– Не смешно, – сказала она, но уже был рассвет, и мы устали, и я мог бы поклясться, что она старалась не рассмеяться.

– Что нам нужно, так это хорошенькое убийство, – проговорил я, не обращая внимания на то, как ужасно это звучало. – Или похищение. Знаешь, что-нибудь интересное, чтобы отвлечь нас от всего этого.

– От всего этого? Ты про секс?

– Про все.

– Лена постоянно мне пишет. Она хочет прилететь из Индии и взять нас на шопинг.

– Это не способ отвлечься. Это повод броситься в океан. Мне требуется взрыв или что-то вроде.

– Тебе шестнадцать лет, – сказала она. – Думаю, нам, вероятно, нужен серийный убийца.

Леандр Холмс появился на следующий день. Через три дня – исчез. Но многие недели после этого я думал: не навлекли ли мы сами своими желаниями все то, что случилось с нами после.

Три

Я проснулся рядом с Шарлоттой и еще кем-то, отдергивающим занавески.

Даже после внезапной вспышки света, даже зная, что в комнате кто-то чужой, я не мог заставить себя открыть глаза. Как будто я спал не более пяти минут – причем за последние пять месяцев – и мое тело в итоге дошло до точки.

– Уходите, – сказал я и отвернулся.

Зажглась лампа.

– Шарлотта, – произнес низкий ленивый голос, – когда я давал тебе эту футболку, я не предполагал, что ты воспримешь надпись на ней буквально.

Тут я продрал глаза, но говоривший человек оставался в тени.

– Я тоже не думала, что ты предполагал, что я когда-нибудь ее надену.

Холмс была рядом, и голос у нее был довольный. Почему-то она уже вовсе не выглядела усталой – напротив, она сидела прямо, подобрав колени под футболку и натягивая слова «Химия – для влюбленных».

– Это худший рождественский подарок, который я когда-либо получала, а это что-то да значит.

– Хуже, чем Барби, которую подарил тебе Майло? – вознегодовал голос. – Тогда я чудовище. Вставай, цыпленок. Представь меня своему другу, если только не собираешься притворяться, что он невидимый, иначе я буду подыгрывать и дальше.

Холмс помолчала.

– Лекций не будет?

Леандр – потому что это должен был быть Леандр – рассмеялся.

– Ты делала нечто похуже, и в любом случае достаточно очевидно, что секса как такового у вас не было. Это может прозвучать бестактно, но простыни недостаточно измяты. Так что я не вполне уверен, о чем тебе читать лекции.

Вот тебе и на. Следовало бы принять закон против людей, которые занимаются дедукцией до завтрака.

Когда я сел, протирая глаза, Леандр подошел к другой стороне кровати. Наконец я смог его рассмотреть. Мы встречались один раз, на праздновании моего седьмого дня рождения. Он подарил мне домашнего кролика. Я запомнил его лишь как высокого мужчину с широкими плечами, который провел весь вечер, посмеиваясь с моим отцом в углу.

Впечатление было верным, хотя человек, стоящий передо мной, был еще и безукоризненно одет для текущего времени суток (часы рядом со мной показывали четверть восьмого – этот мир меня убивал). Он был в клубном пиджаке, его туфли сияли, как зеркала. Глаза улыбались из-под зачесанных назад волос. Он протянул мне руку.

– Джейми Ватсон, – сказал он, – знаешь, ты выглядишь, как твой отец, когда мы с ним впервые встретились. Что кажется мне немного странным, так что не мог бы ты покинуть постель, которую делишь с моей племянницей?

Я поднялся на ноги.

– Мы не… Я не… Очень приятно встретиться с вами.

Холмс за мной хихикнула, и я обернулся:

– Ну ты серьезно? Мне бы не помешала поддержка.

– Значит, ты хочешь, чтобы я ему изложила детали?

– А ты хочешь, чтобы я вручил тебе лопату, чтобы ты продолжила меня закапывать?

– Умоляю. – Она подалась назад. – Я лучше посмотрю. Ты прекрасно и сам справляешься.

Что-то шло не так. Наше обычное подшучивание выглядело мелочнее, злее, чем обычно. Я умолк, не зная, что сказать.

Меня спас Леандр.

– Дети, – сказал он, открывая дверь, – перестаньте ссориться, а то я оставлю вас без завтрака.

Кухня была похожа на пещеру – из металла, мрамора и стекла. Домоправительница уже хлопотала, раскатывая блин теста на столе. Не знаю, почему это меня удивило. Очевидно, родители Холмс не сами себе готовили, хотя бы судя по вчерашнему официальному обеду.

– Здравствуйте, Сара, – сказал Леандр, целуя ее в щеку. – Сколько вы еще не спали вчера вечером, приводя все в порядок после суаре [1 - Soirеe (фр.) – вечер, вечеринка.]? Я вам помогу. Мы пошлем завтрак в вашу комнату.