Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо
Брижит Бенкенмун
Культовые биографии
Случайно на одном из сайтов автор приобрел старую записную книжку.
Ему потребовалось три месяца, чтобы узнать, что у него в руках записная книжка Доры Маар. Той самой, которую в 1936 году в парижском кафе «Дё маго» Поль Элюр познакомил с Пикассо, чьей подругой, моделью и музой она стала на 9 лет.
В течение двух лет автор работал над дневником, узнавая о ее встречах, знакомствах с величайшими художниками послевоенного времени, и, конечно же, об отношениях с Пабло Пикассо. Двадцать ошеломляющих страниц, заветный справочник сюрреализма и современного искусства.
Теперь этот дневник перед вами.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Бриджит Бенкенмун
Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо
Печатается с разрешения издательства Печатается с разрешения E
ditions Stock и при содействии Lester Literary Agency & Associates
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2022
© E
ditions Stock, 2019
Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates
Печатается с разрешения E
ditions Stock и при содействии Lester Literary Agency & Associates
* * *
Тьери, который получил шанс, потеряв, снова найти
Моим родителям, уже ушедшим, но незабвенным
* * *
Вначале я нахожу, потом ищу.
Пикассо
Да, я знаю, что, как бы то ни было, моя судьба прекрасна.
А прежде утверждала, что она жестока.
Генриетта Теодора Маркович
Предисловие
Находка
Ее прислали по почте, плотно упакованную в пузырчатую пленку.
Тот же бренд, тот же размер, такая же гладкая кожа, но более красная, более мягкая, более фактурная.
Я подумала, что она ему понравится и, возможно, даже больше, чем предыдущая.
Он только что потерял записную книжку «Эрмес», более новую, чем эта, хотя, поскольку он постоянно перекладывал ее из кармана в карман, она сильно обтрепалась. Своего рода амулет, с инициалами Т.Д., к которому он буквально прикипел, физически и ментально…
Как всегда, когда он что-то теряет, а это бывает довольно часто, нужно поискать пропавшую вещь вместе с ним. Обычно я нахожу их довольно быстро: паспорт, ключи, мобильный телефон… Но записную книжку мы так и не нашли. Несколько дней спустя Т.Д. смирился с потерей и решил купить себе такую же.
«Увы, кожи такой выделки уже не бывает», – слегка огорченно, но твердо ответил вежливый продавец. Другие бы утешились книжкой с более зернистой, полосатой или крокодиловой обложкой. Но он никогда не отступает. Он нашел свое счастье на eBay, в разделе «Небольшие винтажные изделия из кожи». Семьдесят евро. И через несколько дней она была у нас.
Одержимость – заразная болезнь: не успев заразиться, я захотела удостовериться, что записная книжка – точная копия той, потерянной. Я осмотрела ее со всех сторон. И раскрыла.
Продавец сменил основной блок, в котором предыдущий владелец, должно быть, записывал свои встречи, приглашения и потаенные мысли. Но маленькая адресная книжка так и осталась лежать во внутреннем кармане. Я машинально стала ее пролистывать. Не особенно вникая, всего через три странички я наткнулась на первое имя: «Кокто» [1 - Жан Кокто (1889–1963) – французский писатель, драматург, живописец, режиссер, театральный деятель, член Французской академии.]! Да, Кокто: улица Монпансье, 36! Помню, что я задрожала, и у меня перехватило дыхание, когда на следующей странице обнаружила Шагала [2 - Марк Шагал (1887–1985) – российский и французский живописец, график, сценограф, художник-монументалист.]: 22, площадь Дофина! Мои пальцы тем временем судорожно листали страницы: Джакометти [3 - Альберто Джакометти (1901–1966) – швейцарский скульптор, живописец и график, один из крупнейших мастеров XX века.], Лакан [4 - Жак Лакан (1901–1981) – французский психоаналитик, философ и психиатр; одна из самых влиятельных фигур в истории психоанализа.]… Перед моими глазами промелькнули имена: Арагон [5 - Луи Арагон (1897–1982) – французский поэт и прозаик, член Гонкуровской академии.], Бретон [6 - Андре Бретон (1896–1966) – французский писатель и поэт, основоположник сюрреализма.], Брассай [7 - Брассай (наст. имя Дьюла Халас; 1899–1984) – венгерский и французский фотограф, художник и скульптор, фотодокументалист.], Брак [8 - Жорж Брак (1882–1963) – французский художник, график, сценограф, скульптор и декоратор; основатель кубизма.], Бальтус [9 - Бальтус (Бальтазар Клоссовский де Рола; 1908–2001) – граф, французский живописец, иллюстратор и сценограф.], Элюар [10 - Поль Элюар (1895–1952) – французский поэт-сюрреалист.], Леонор Фини [11 - Леонор Фини (1907–1996) – аргентинская художница-сюрреалист, дизайнер, иллюстратор.], Лейрис [12 - Мишель Лейрис (1901–1990) – французский писатель и этнолог.], Понж [13 - Франсис Понж (1899–1988) – французский поэт и эссеист.], Пуленк [14 - Франсис Пуленк (1899–1963) – французский композитор, пианист, критик.], Синьяк [15 - Поль Синьяк (1863–1935) – французский художник-неоимпрессионист, представитель направления пуантилизма.], де Сталь [16 - Никола де Сталь (1914–1955) – французский живописец русского происхождения.], Саррот [17 - Натали Саррот (1900–1999) – французская писательница, критик и драматург, родоначальница «антиромана».], Тцара [18 - Тристан Тцара (наст. имя Сами Розеншток; 1896–1963) – румынский и французский поэт еврейского происхождения.]… Двадцать страничек, на которых в алфавитном порядке выстроились имена величайших художников послевоенного времени. Двадцать страничек, которые нужно несколько раз перечитать, чтобы поверить своим глазам. Двадцать ошеломляющих страниц, заветный справочник сюрреализма и современного искусства. Двадцать страниц, которые восхищают и ласкают глаз. Двадцать страниц, которые я пролистываю, едва дыша, боясь увидеть, как они самоуничтожаются, или обнаружить, что это мне просто приснилось. И в конце концов датировать сокровище благодаря календарю на 1952 год, что доказывает, что куплена книжка была в 1951-м. Никогда я больше не упрекну Т.Д. в том, что он вечно все теряет.
Итак, понятно, что я захотела узнать, кто записал коричневыми чернилами все эти имена. Кто мог хорошо знать этих гениев двадцатого века и вращаться среди них? Несомненно, тоже гений!
Было бы честнее признать, что на самом деле я сама ничего не решала. Эту записную книжку я не выбирала, она ворвалась в мою жизнь, свалилась как снег на голову, она мне навязалась…
И вот я в ловушке, не в силах сопротивляться этим именам, как полицейская собака, которую заставляют вбирать в себя запах пропавшего человека… Ищи… Ищи…
Я пустилась по следу еще до того, как узнала, кто записал эти адреса. Пораженная этими дружескими связями, я бросилась в погоню за призраком, еще не ощутив его частью своей жизни. Я пока не знала имени этого человека, а страницы адресной книжки представлялись мне замочной скважиной, через которую я наблюдала за исчезнувшим миром, не похожим ни на один другой.
Мишель С. Ла Шапель Казильяк
Судя по почтовому штемпелю, пакет прибыл из городка Брив-ла-Гайард. Как все эти парижские адреса могли попасть в Брив-ла-Гайард?
В объявлении, размещенном на eBay, уточнялось, что продавец – антиквар, поселившийся в деревушке Казильяк, примерно в тридцати километрах от Брив-ла-Гайард, очаровательной деревушке департамента Ло, среди зеленых долин Мартеля. Казильяк, население которого составляет менее пятисот человек, известен лишь немногим своей церковью в романском стиле, башней двенадцатого века, умывальнями, хлебопекарней и памятным крестом, который символически обозначает 45-ю параллель, середину пути от Северного полюса до экватора. Вот откуда явилась моя записная книжка! Из точки, затерянной на Земле, но расположенной ровно посреди нашего полушария.
Я все-таки нашла имя художника-сюрреалиста из этих мест. Но кто знал Шарля Брейля? Очевидно, что ни Бретон, ни Брак, ни Бальтус…
В этих местах бывала Эдит Пиаф [19 - Эдит Пиаф (1915–1963) – французская певица и киноактриса.]. В 1950-х Воробышек много раз останавливалась в доме отдыха в нескольких километрах от Казильяка. С наступлением ночи она приходила молиться в маленькую полуразрушенную церковь, притулившуюся к скале. Она даже якобы финансировала ремонт витражей, заставив священника пообещать никому ничего не рассказывать о ее жизни. Так, может, это была Пиаф? Она дружила с Кокто, она познакомилась с Арагоном при Освобождении, а Брассай ее фотографировал.
Но, очень быстро откликнувшись на мое первое обращение, продавец записной книжки резко пресекла все мои домыслы относительно Пиаф в Казильяке: «Несколько лет назад я купила две записные книжки “Эрмес” на прекрасном аукционе в Сарла, в Перигоре. Я больше ничего не знаю, но я знакома с аукционистом и могу спросить, не располагает ли он информацией о продавцах. Ничего вам не обещаю, но буду держать вас в курсе».
Она сдержала обещание: через месяц сообщила, что записную книжку продала дама из Бержерака, которая передала ее вместе с другими предметами аукционисту. Мишель также выяснила точную дату аукциона в Сарла: 24 мая 2013 года.
Чтобы побольше разузнать, она предложила мне связаться с аукционистом. Но это оказалось не так-то просто: то он был в отпуске, то очень занят. И вот наконец, явно не испытывая интереса к истории записной книжки, он ответил: «Я плохо знаю эту пару продавцов, к тому же они недавно переехали и живут довольно далеко отсюда. Мне представляется, что у них отсутствует связь с владельцами этих записных книжек. Либо они не хотят об этом слышать».
Он и сам, по всей видимости, «не хотел об этом слышать». В нескольких словах, а затем в двух или трех разговорах он постарался заблокировать мне доступ к бывшим владельцам.
Чтобы умаслить его, я рассказала о том, что мой отец тоже был аукционистом. Я даже не солгала! В детстве я проводила целые дни, играя среди мебели из формики и провансальских шкафов, открывая заржавевшие сундуки и выдвигая скрипучие ящики. Я всегда надеялась найти спрятанное сокровище, затерявшееся среди старых альбомов, карманных часов на цепочках и ключей или под стопками все еще крахмальных простыней. Я помню этот немного едкий запах пыли, облачка желтых опилок из изъеденного червями дерева. Мне доводилось слышать о «заброшенных поместьях», и меня огорчала судьба людей, что умирали в одиночестве и чья распроданная мебель разъезжалась субботним утром на все четыре стороны. Я помню лоты по одному, по пять франков, моего отца, который как будто играл с молоточком, выкрикивая «продано!», и покупателей, которые ликовали, выиграв аукцион. Один из друзей отца называл аукционы «казино бедняков».
Брижит Бенкенмун
Культовые биографии
Случайно на одном из сайтов автор приобрел старую записную книжку.
Ему потребовалось три месяца, чтобы узнать, что у него в руках записная книжка Доры Маар. Той самой, которую в 1936 году в парижском кафе «Дё маго» Поль Элюр познакомил с Пикассо, чьей подругой, моделью и музой она стала на 9 лет.
В течение двух лет автор работал над дневником, узнавая о ее встречах, знакомствах с величайшими художниками послевоенного времени, и, конечно же, об отношениях с Пабло Пикассо. Двадцать ошеломляющих страниц, заветный справочник сюрреализма и современного искусства.
Теперь этот дневник перед вами.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Бриджит Бенкенмун
Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо
Печатается с разрешения издательства Печатается с разрешения E
ditions Stock и при содействии Lester Literary Agency & Associates
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2022
© E
ditions Stock, 2019
Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates
Печатается с разрешения E
ditions Stock и при содействии Lester Literary Agency & Associates
* * *
Тьери, который получил шанс, потеряв, снова найти
Моим родителям, уже ушедшим, но незабвенным
* * *
Вначале я нахожу, потом ищу.
Пикассо
Да, я знаю, что, как бы то ни было, моя судьба прекрасна.
А прежде утверждала, что она жестока.
Генриетта Теодора Маркович
Предисловие
Находка
Ее прислали по почте, плотно упакованную в пузырчатую пленку.
Тот же бренд, тот же размер, такая же гладкая кожа, но более красная, более мягкая, более фактурная.
Я подумала, что она ему понравится и, возможно, даже больше, чем предыдущая.
Он только что потерял записную книжку «Эрмес», более новую, чем эта, хотя, поскольку он постоянно перекладывал ее из кармана в карман, она сильно обтрепалась. Своего рода амулет, с инициалами Т.Д., к которому он буквально прикипел, физически и ментально…
Как всегда, когда он что-то теряет, а это бывает довольно часто, нужно поискать пропавшую вещь вместе с ним. Обычно я нахожу их довольно быстро: паспорт, ключи, мобильный телефон… Но записную книжку мы так и не нашли. Несколько дней спустя Т.Д. смирился с потерей и решил купить себе такую же.
«Увы, кожи такой выделки уже не бывает», – слегка огорченно, но твердо ответил вежливый продавец. Другие бы утешились книжкой с более зернистой, полосатой или крокодиловой обложкой. Но он никогда не отступает. Он нашел свое счастье на eBay, в разделе «Небольшие винтажные изделия из кожи». Семьдесят евро. И через несколько дней она была у нас.
Одержимость – заразная болезнь: не успев заразиться, я захотела удостовериться, что записная книжка – точная копия той, потерянной. Я осмотрела ее со всех сторон. И раскрыла.
Продавец сменил основной блок, в котором предыдущий владелец, должно быть, записывал свои встречи, приглашения и потаенные мысли. Но маленькая адресная книжка так и осталась лежать во внутреннем кармане. Я машинально стала ее пролистывать. Не особенно вникая, всего через три странички я наткнулась на первое имя: «Кокто» [1 - Жан Кокто (1889–1963) – французский писатель, драматург, живописец, режиссер, театральный деятель, член Французской академии.]! Да, Кокто: улица Монпансье, 36! Помню, что я задрожала, и у меня перехватило дыхание, когда на следующей странице обнаружила Шагала [2 - Марк Шагал (1887–1985) – российский и французский живописец, график, сценограф, художник-монументалист.]: 22, площадь Дофина! Мои пальцы тем временем судорожно листали страницы: Джакометти [3 - Альберто Джакометти (1901–1966) – швейцарский скульптор, живописец и график, один из крупнейших мастеров XX века.], Лакан [4 - Жак Лакан (1901–1981) – французский психоаналитик, философ и психиатр; одна из самых влиятельных фигур в истории психоанализа.]… Перед моими глазами промелькнули имена: Арагон [5 - Луи Арагон (1897–1982) – французский поэт и прозаик, член Гонкуровской академии.], Бретон [6 - Андре Бретон (1896–1966) – французский писатель и поэт, основоположник сюрреализма.], Брассай [7 - Брассай (наст. имя Дьюла Халас; 1899–1984) – венгерский и французский фотограф, художник и скульптор, фотодокументалист.], Брак [8 - Жорж Брак (1882–1963) – французский художник, график, сценограф, скульптор и декоратор; основатель кубизма.], Бальтус [9 - Бальтус (Бальтазар Клоссовский де Рола; 1908–2001) – граф, французский живописец, иллюстратор и сценограф.], Элюар [10 - Поль Элюар (1895–1952) – французский поэт-сюрреалист.], Леонор Фини [11 - Леонор Фини (1907–1996) – аргентинская художница-сюрреалист, дизайнер, иллюстратор.], Лейрис [12 - Мишель Лейрис (1901–1990) – французский писатель и этнолог.], Понж [13 - Франсис Понж (1899–1988) – французский поэт и эссеист.], Пуленк [14 - Франсис Пуленк (1899–1963) – французский композитор, пианист, критик.], Синьяк [15 - Поль Синьяк (1863–1935) – французский художник-неоимпрессионист, представитель направления пуантилизма.], де Сталь [16 - Никола де Сталь (1914–1955) – французский живописец русского происхождения.], Саррот [17 - Натали Саррот (1900–1999) – французская писательница, критик и драматург, родоначальница «антиромана».], Тцара [18 - Тристан Тцара (наст. имя Сами Розеншток; 1896–1963) – румынский и французский поэт еврейского происхождения.]… Двадцать страничек, на которых в алфавитном порядке выстроились имена величайших художников послевоенного времени. Двадцать страничек, которые нужно несколько раз перечитать, чтобы поверить своим глазам. Двадцать ошеломляющих страниц, заветный справочник сюрреализма и современного искусства. Двадцать страниц, которые восхищают и ласкают глаз. Двадцать страниц, которые я пролистываю, едва дыша, боясь увидеть, как они самоуничтожаются, или обнаружить, что это мне просто приснилось. И в конце концов датировать сокровище благодаря календарю на 1952 год, что доказывает, что куплена книжка была в 1951-м. Никогда я больше не упрекну Т.Д. в том, что он вечно все теряет.
Итак, понятно, что я захотела узнать, кто записал коричневыми чернилами все эти имена. Кто мог хорошо знать этих гениев двадцатого века и вращаться среди них? Несомненно, тоже гений!
Было бы честнее признать, что на самом деле я сама ничего не решала. Эту записную книжку я не выбирала, она ворвалась в мою жизнь, свалилась как снег на голову, она мне навязалась…
И вот я в ловушке, не в силах сопротивляться этим именам, как полицейская собака, которую заставляют вбирать в себя запах пропавшего человека… Ищи… Ищи…
Я пустилась по следу еще до того, как узнала, кто записал эти адреса. Пораженная этими дружескими связями, я бросилась в погоню за призраком, еще не ощутив его частью своей жизни. Я пока не знала имени этого человека, а страницы адресной книжки представлялись мне замочной скважиной, через которую я наблюдала за исчезнувшим миром, не похожим ни на один другой.
Мишель С. Ла Шапель Казильяк
Судя по почтовому штемпелю, пакет прибыл из городка Брив-ла-Гайард. Как все эти парижские адреса могли попасть в Брив-ла-Гайард?
В объявлении, размещенном на eBay, уточнялось, что продавец – антиквар, поселившийся в деревушке Казильяк, примерно в тридцати километрах от Брив-ла-Гайард, очаровательной деревушке департамента Ло, среди зеленых долин Мартеля. Казильяк, население которого составляет менее пятисот человек, известен лишь немногим своей церковью в романском стиле, башней двенадцатого века, умывальнями, хлебопекарней и памятным крестом, который символически обозначает 45-ю параллель, середину пути от Северного полюса до экватора. Вот откуда явилась моя записная книжка! Из точки, затерянной на Земле, но расположенной ровно посреди нашего полушария.
Я все-таки нашла имя художника-сюрреалиста из этих мест. Но кто знал Шарля Брейля? Очевидно, что ни Бретон, ни Брак, ни Бальтус…
В этих местах бывала Эдит Пиаф [19 - Эдит Пиаф (1915–1963) – французская певица и киноактриса.]. В 1950-х Воробышек много раз останавливалась в доме отдыха в нескольких километрах от Казильяка. С наступлением ночи она приходила молиться в маленькую полуразрушенную церковь, притулившуюся к скале. Она даже якобы финансировала ремонт витражей, заставив священника пообещать никому ничего не рассказывать о ее жизни. Так, может, это была Пиаф? Она дружила с Кокто, она познакомилась с Арагоном при Освобождении, а Брассай ее фотографировал.
Но, очень быстро откликнувшись на мое первое обращение, продавец записной книжки резко пресекла все мои домыслы относительно Пиаф в Казильяке: «Несколько лет назад я купила две записные книжки “Эрмес” на прекрасном аукционе в Сарла, в Перигоре. Я больше ничего не знаю, но я знакома с аукционистом и могу спросить, не располагает ли он информацией о продавцах. Ничего вам не обещаю, но буду держать вас в курсе».
Она сдержала обещание: через месяц сообщила, что записную книжку продала дама из Бержерака, которая передала ее вместе с другими предметами аукционисту. Мишель также выяснила точную дату аукциона в Сарла: 24 мая 2013 года.
Чтобы побольше разузнать, она предложила мне связаться с аукционистом. Но это оказалось не так-то просто: то он был в отпуске, то очень занят. И вот наконец, явно не испытывая интереса к истории записной книжки, он ответил: «Я плохо знаю эту пару продавцов, к тому же они недавно переехали и живут довольно далеко отсюда. Мне представляется, что у них отсутствует связь с владельцами этих записных книжек. Либо они не хотят об этом слышать».
Он и сам, по всей видимости, «не хотел об этом слышать». В нескольких словах, а затем в двух или трех разговорах он постарался заблокировать мне доступ к бывшим владельцам.
Чтобы умаслить его, я рассказала о том, что мой отец тоже был аукционистом. Я даже не солгала! В детстве я проводила целые дни, играя среди мебели из формики и провансальских шкафов, открывая заржавевшие сундуки и выдвигая скрипучие ящики. Я всегда надеялась найти спрятанное сокровище, затерявшееся среди старых альбомов, карманных часов на цепочках и ключей или под стопками все еще крахмальных простыней. Я помню этот немного едкий запах пыли, облачка желтых опилок из изъеденного червями дерева. Мне доводилось слышать о «заброшенных поместьях», и меня огорчала судьба людей, что умирали в одиночестве и чья распроданная мебель разъезжалась субботним утром на все четыре стороны. Я помню лоты по одному, по пять франков, моего отца, который как будто играл с молоточком, выкрикивая «продано!», и покупателей, которые ликовали, выиграв аукцион. Один из друзей отца называл аукционы «казино бедняков».
