Возвращение в будущее

Костя замерз. Он чувствовал, как холод проникает внутрь тела, мурашки бегают по спине, стучат зубы. Ему хотелось вскочить, бегать, прыгать, хлопать себя ладоням по бокам. Но он не мог…

Сквозь прищуренные глаза Костя смотрел, как мимо длинной вереницей идут мужские ботинки, теплые женские сапожки, молодежные кроссовки, детские ботики.

«Холодно-то как! Сколько же времени прошло? Кажется, целая вечность пролетела! А никто так и не подошел… Не помог…»

Вдруг Костя почувствовал, как чей-то теплый нос уткнулся ему в руку, обнюхал, обдавая горячим дыханием. Что-то горячее и шершавое лизнуло руку.

«Собака! – обрадовался Костя. – Хоть ты меня пожалела…»

Дворняжка села рядом, несколько раз жалобно тявкнула.

«Похоже, что животные лучше, чем люди. Когда-то и я хотел завести собаку. Был бы сейчас у меня настоящий друг. Он не стал бы притворяться, льстить. Какой есть, такой есть. Как это свинцовое небо или грязный снег».

Мороз крепчал. Холод проникал все глубже под одежду…

«Бр-р-р… И как только бродяги живут на улице зимой?»

Костя несколько раз видел таких: лохматые, немытые, грязные волосы, торчащие в разные стороны. Опухшие синие лица, стеклянные глаза. Прячутся в метро или в подъездах, откуда их выгоняют. И они, как тени, исчезают, чтобы где-то опять появиться…

В воздухе висел разноголосый гул огромного города с большими домами, уютными квартирами, горячей водой. Костя представил, как сейчас тепло в их классе. Там под большими светлыми окнами с широкими подоконниками стоят старые чугунные батареи. Зимой они такие раскаленные, что в помещении жарко и приходится часто открывать форточку. Ребята готовятся к новогоднему капустнику. Читают отрывки, поют под гитару, разучивают стихи. А вечером, после занятий, они будут болтать и дурачиться. И с ними Вика. Как ему хотелось услышать ее заразительный смех, увидеть сияющие зеленые глаза, копну густых каштановых волос. От этого перехватывает дыхание, замирает сердце…

По ослабевшему телу пробежал озноб. Косте мучительно захотелось оказаться как можно дальше от этого ледяного места, погрузиться в тепло и покой.

«Чувствуешь себя как на Северном полюсе… Так и замерзнуть недолго… Где же Игорь?»

Вдруг недалеко раздался скрипучий бабий голос:

– А ну, пошла прочь! Чего разлаялась?! Житья от вас нет!

Собака, зарычав отскочила в сторону.

Растоптанные сапоги со сломанной молнией на толстых, как колонны, ногах застыли рядом:

– У-у-у! Видели такое? Уже глаза залил! Новый год обмывает! Ни стыда ни совести. И куда только полиция смотрит?!

Поблизости остановились ботинки-дутики дымчатого оттенка.

– А может быть, человеку плохо? – послышался нежный девичий голос. – Сердце прихватило? Встать не может?

Костя почувствовал, как девушка наклонилась.

– И алкоголем от него не пахнет…

– Ха! – прервал ее ворчливый голосище. – От моего тоже, когда водки ему мало, одеколоном несет. И что?!

Послышался хрюкающий звук плевка.

– Тьфу, алкаши несчастные!!!

Сапоги, переваливаясь, стали тяжело удаляться, волоча за собой кособокую тележку на сломанных колесиках.

– Паразиты! Только об одном и думают…

Дутики в нерешительности потоптались на месте, повернулись сначала в одну сторону, потом в другую. Несколько раз перекатились с пятки на носок и обратно. На несколько секунду замерли. И потом быстро побежали дальше…

«Куда же ты?! – тоскливо подумал Костя, цепляясь за убегающие дутики, как утопающий за соломинку. – Эх… Ушла… А может быть, чтобы меня заметили, надо кричать, плакать, корчиться, извиваться, царапать ногтями лицо? А что, если так никто и не подойдет? И я замерзну? Прямо вот здесь? На глазах у всех? Но ведь тогда все исчезнет! Превратится в прах! И этот день, и все люди вокруг. И Вика тоже… Нет, не может быть! Я же еще ничего не успел в жизни!»

– Мама, а почему здесь дядя лежит? – услышал Костя над собой звонкий детский голос.

– Пойдем, Лизочка, пойдем! Мы же спешим к Снегурочке…

– Ну, ма-а-а моч-ка…

– Дядя в игру играет, – остановилась мама. – «Замри» называется…

– Знаю, знаю! – весело воскликнула Лизочка, прыгая в красивых бело-розовых меховых ботиночках на липучках. – Мы в такую в детском саду играли!

– Вот и хорошо, – повернулись в сторону элегантные светло-бежевые кожаные сапожки на высоких каблуках, – пойдем…

– А дядя в кого замер? В лягушонка или бегемотика?

– В обезьянку, доченька.

– А можно я скажу дяде «Отомри»?

– Он тебя не услышит.

– Почему?

– Потому что он глупая обезьянка!

– Ну мамочка! Ну по-жа-а-а луй-ста!

– Нет, Лиза! Пойдем! Мы опаздываем на Елку!

Модные сапожки с острым мыском пошли прочь, утаскивая за собой розовые маленькие ботиночки.

Издалека послышался детский голосок:

– О-том-ри, о-бе-зьян-ка!

Костя тихо проскрипел зубами, словно испытывал нестерпимую боль.

«Конечно, глупая обезьяна… Кто же еще? – с горечью подумал он, вспомнив, как обещал приехать к матери в маленький подмосковный городок. – Она звонила пару недель назад, сказала, что приболела. Все думал, потом как-нибудь. А зимой она на улицу лишний раз не выйдет. Трудно ей сейчас… Мороз… Сугробы… Поэтому, наверное, в старину снеговиков лепили в виде страшных, злобных чудовищ. Кажется, я на такого уже похож… Чувствую, мои волосы превратились в сосульки, а пальцы посинели. Эх, пуховик бы сюда! Где же Игорь?»

Мимо Кости по-прежнему шли люди. Увидев лежащего человека, они отводили взгляды. Старались быстрее пройти мимо. Ведь скоро Новый год, и так много еще надо успеть сделать!

Костя закрыл глаза, впал в какое-то странное, равнодушное состояние. Было ощущение нереальности происходящего. Одолевала дремота. Мысли в голове, подобно запутанному клубку, сбились в кучу и не хотели распутываться. Он уже не задавал себе вопросов. Он хотел лишь одного: чтобы как можно скорее закончилось это мучение.