Жизнь и приключения Николаса Никльби

– Никогда не… – начал юный Беллинг.

– Очень хорошо, – сказал Сквирс, – продолжайте.

– Никогда не… – повторил юный Беллинг.

– Прекрасно! – сказал Сквирс.

– У… – добродушно подсказал Николас.

– Увлекайтесь… делом! – сказал юный Беллинг. Никогда… не увлекайтесь… делом!

– Очень хорошо, сэр! – сказал Сквирс, бросив уничтожающий взгляд на провинившегося. – В ближайшее время мы с вами увлечемся одним делом, нас лично касающимся.

– А сейчас, – сказал Ральф, – не лучше ли приступить к нашему делу?

– Как вам будет угодно, – сказал Сквирс.

– Видите ли, – продолжал Ральф, – дело несложное; изложить его недолго и покончить с ним, надеюсь, легко. Вы напечатали в объявлении, что вам нужен способный помощник, сэр?

– Совершенно верно, – сказал Сквирс.

– И вам он действительно нужен?

– Разумеется, – ответил Сквирс.

– Вот он налицо! – сказал Ральф. – Мой племянник Николас только что со школьной скамьи, голова забита всем, чему его обучали, в карманах пусто – самый подходящий для вас человек.

– Боюсь, – сказал Сквирс, смущенный подобным предложением, исходившим от юноши с такою внешностью, как у Николаса, – боюсь, что этот молодой человек мне не подойдет.

– Нет, подойдет, – сказал Ральф. – Мне лучше знать. Не падайте духом, сэр: не пройдет и недели, как у вас в Дотбойс-Холле будут обучаться все молодые аристократы. разве что этот джентльмен окажется более упрямым, чем я полагаю.

– Боюсь, сэр. – сказал Николас, обращаясь к мистеру Сквирсу, – что для вас препятствием служит мои молодость и то обстоятельство, что я не магистр искусств?

– Отсутствие ученого звания действительно является препятствием,ответил Сквирс, постаравшийся напустить на себя важность и приведенный в замешательство контрастом между простодушием племянника и развязностью дяди, а также непонятным упоминанием о молодых аристократах, находящихся на его попечении.

– Послушайте, сэр, – сказал Ральф, – я вам в две секунды представлю это дело в истинном его свете.

– Будьте любезны, – отозвался Сквирс.

– Перед вами мальчик, или юноша, или подросток, или молодой человек, или недоросль, которому лет восемнадцать – девятнадцать. – сказал Ральф.

– Это я вижу, – заметил владелец школы.

– И я вижу, – сказал мистер Снаули, почитая своим долгом оказывать время от времени поддержку новообретенному другу.

– Отец его умер. Он ни малейшего понятия не имеет о жизни, средств у него нет никаких, и он хочет найти хоть какую-нибудь работу, – сказал Ральф. – Я его рекомендую в ваше превосходное заведение, что открывает ему возможность завоевать себе положение, если он эту возможность использует. Понимаете?

– Как не понять! – воскликнул Сквирс, пытаясь воспроизвести ту усмешку, с какою старый джентльмен смотрел на своего ничего не подозревающего родственника.

– Что до меня, то, конечно, я понимаю, – с жаром сказал Николас.

– Вот видите, он, конечно, понимает, – тем же сухим, жестким тоном сказал Ральф. – Если по капризу ему вздумается отказаться от этой блестящей возможности, прежде чем он хорошенько ею воспользуется, я почитаю себя освобожденным от обязанности оказывать какую бы то ни было поддержку его матери и сестре. Посмотрите на него и подумайте о том, что он может быть вам очень полезен! А теперь возникает вопрос: но послужит ли он вашим целям, во всяком случае на ближайшее время, лучше, чем двадцать человек, которых вы могли бы заполучить при обычных обстоятельствах. Разве подобный вопрос не заслуживает размышлений?

– Заслуживает, – сказал Сквирс, отвечая кивком на кивок Ральфа.

– Прекрасно! – отозвался Ральф. – Разрешите мне сказать вам два слова.

Эти два слова были сказаны наедине. Минуты через две мистер Уэкфорд Сквирс объявил, что мистер Николас Никльби, начиная с этой минуты, окончательно назначен и принят на место первого помощника учителя в Дотбойс-Холле.

– Этим вы обязаны рекомендации вашего дяди, мистер Никльби, – сказал Уэкфорд Сквирс.

Николас, восхищенный удачей, крепко пожал руку дяде и готов был тут же вознести до небес Сквирса.

«Вид у него странный, – думал Николас. – Ну так что же! Странным на вид был Порсон, а также доктор Джонсон[24 - …Порсон, а также доктор Джонсон. – Николас вспоминает двух ученых XVIII века: Ричард Порсон (1759—1808) прославился исследованиями древнегреческой поэзии; Сэмюел Джонсон (1700—1784) – автор толкового английского словаря, литературовед, критик, игравший выдающуюся роль в истории английской литературы второй половины XVIII века.]. Таковы все книжные черви».

– Мистер Никльби, – сказал Сквирс, – завтра в восемь часов утра отъезжает пассажирская карета. Вы должны явиться сюда на четверть часа раньше, так как мы берем с собой этих мальчуганов.

– Разумеется, сэр, – сказал Николас.

– А за ваш проезд я заплатил, – проворчал Ральф. – Стало быть, вам нужно позаботиться только о том, чтобы одеться потеплее!

Еще один пример великодушия дяди! Николас столь глубоко почувствовал неожиданную его доброту, что с трудом нашел слова благодарности; в сущности, он и половины их еще не нашел, когда они распрощались с владельцем школы и вышли из ворот гостиницы «Голова Сарацина».

– Я буду здесь завтра утром, чтобы отправить ваас в путь, – сказал Ральф. – Не вздумайте пойти на попятный!

– Благодарю вас, сэр, – ответил Николас. – Я никогда не забуду вашей доброты.

– Постарайтесь не забыть, – ответил дядя. – А сейчас ступайте-ка домой и уложите те вещи, какие у вас имеются. Как вы думаете, вы найдете дорогу к Гольдн-скверу?

– Разумеется, – сказал Николас. – Мне ничего не стоит расспросить.

– В таком случае передайте эти бумаги моему клерку, – сказал Ральф, извлекая из кармана маленький сверток, – и скажите ему, чтобы он ждал моего возвращения.

Николас охотно согласился передать сверток и, любезно пожелав всего наилучшего своему достойному дяде, на что добросердечный старый джентльмен ответил ворчанием, отправился в путь выполнять поручение.

Не мешкая, он добрался до Гольдн-сквера. Мистер Ногс, заглянувший на одну-две минуты в трактир, отпирал дверь американским ключом, когда Николас поднялся по ступеням.

– Что это такое? – осведомился Ногс, указывая на сверток.

– Бумаги от моего дяди, – ответил Николас. – А вы будьте так добры подождать, пока он не вернется домой.

– От дяди? – воскликнул Ногс.

– От мистера Никльби, – пояснил Николас.

– Войдите, – сказал Ньюмен.

Не прибавив больше ни слова, он ввел Николаса в коридор, а оттуда в контору-чулан в конце коридора, где подтолкнул его к столу и, взобравшись на свой высокий табурет, уселся, свесив руки по обеим сторонам и глядя пристально на Николаса как бы с наблюдательной вышки.