Кракен

– Билли, прошу, присоединяйся, – сказал Мур.

– Что происходит? – спросил Билли.

– Еще не было времен подобных нашим, – сказал Мур. – Тебе интересно будущее? – Билли промолчал. – Когда-нибудь читал свой гороскоп?

– Нет.

– Разумно. Нельзя увидеть будущее – его нет. Можно только делать ставки. От двух ясновидящих не добьешься одного ответа. Но это не значит, что кто-то из них ошибается.

– Но возможно, – сказал Дейн.

– Возможно, – сказал Мур. – Но это все разные степени возможности. Даже лучше, когда прорицатели спорят. Ты так и не сказал нам, что тебе снилось, Билли. Что-то поднимается? Все чувствуют, как что-то поднимается. С самого исчезновения кракена. И разногласий нет. – он сложил ладони, изображая обратный взрыв. – И это неправильно.

– Это запись консультации с лондонмантами, – сказал он.

– Что еще за?.. – спросил Билли.

– Вот хороший вопрос, – сказал Дейн.

– Голоса города, – ответил Мур.

– Мечтать не вредно.

– Дейн, прошу. Это старейшие оракулы в пределах М25[26 - Кольцевая автомагистраль вокруг Лондона.].

– Простите, – сказал Дейн. – Но Фитч ошибается уже много лет. Говорит только то, что хочешь услышать. Люди обращаются по традиции…

– Некоторые из них получше, – сказал кто-то другой.

– Ты забываешь, – сказал тевтекс, – что первыми это предсказали лондонманты. Возможно, Фитч сдает, это правда. Люди обращаются по традиции, это правда.

– Сантименты, – сказал Дейн.

– Быть может, – ответил Мур. – Но в этот раз предсказал он. Он умолял, чтобы люди обратили внимание. – Мур нажал «плей».

– … лучше, если спросите, – сказал отрывистый цифровой голос.

– Это Сайра, – сказал Мур.

– … о том, за чем пришли.

– Что-то поднимается, подо всем, – это был тевтекс. – Мы ищем путь между возможными…

– Не в этот раз, – старческий голос. Его лепет то и дело терял связность. Он говорил настойчиво и оттого сбивчиво. – Имейте веру, но вы должны и что-то сделать, понимаете? Вы правы, оно грядет, и вы должны… Это конец всему.

– Иметь веру во что? – спросил тевтекс. – В Лондон?

Старик Фитч бессвязно нудил о закоулках и тайной истории, описывал пентакли в банальностях городского планирования.

– Пора это сказать, – резко заявил он.

– Я не понимаю…

– Никто не понимает. Я знаю, что вы думаете. Что вам говорили? Кто-нибудь говорил, что грядет? Нет. Все только знают, что грядет. А дальше этого никто не видит, верно? Что-то, – продолжал Фитч, и голос его напоминал голос праха, – грядет. Это вам говорит Лондон. Что-то случилось, и будущее не просчитать. В этот раз не увильнуть. Не спастись.

– Что грядет?

– Мир смыкается. Что-то поднимается. И конец. Если любой пророк напророчит иначе – увольняйте его. – Билли слышал отчаяние. – Потому что он либо лжет, либо ошибается.

– Нужно искать, – сказал Дейн. – Нужно выходить на поиски Бога. Всем заправляет Тату. Он не позволит другим заполучить такую мощь.

– Вы что-то говорили про его врага? – спросил Билли. – Может, это он забрал кракена?

– Гризамент, – ответил Дейн. – Нет. Он не был преступником и не имел дел с богами. И он умер.

– А разве люди не думают, что это вы его забрали? – спросил Билли. Все уставились на него.

– Все знают, что мы бы не стали, – сказал тевтекс. – Он не наш. Он ничей. – Тут Билли понял, что это последние люди, которые бы забрали кракена – асимптоту своей веры.

– Что ты хочешь? – спросил Дейн тевтекса. – Ты говоришь, нам нужно понять ситуацию, но мы должны выйти на охоту. Мы избавим его от зла.

– Довольно, – сказал тевтекс, и все замолкли. – Тебе не приходило в голову, что это испытание? Ты правда думаешь, что Бог… нуждается в спасении? – Мур впервые держался как глава церкви. – Не забыл ли ты катехизис? Какая фигура сильнейшая на доске?

Наконец Дейн пробормотал:

– Сильнейшая фигура на доске – кракен.

– Почему?

– … движение, похожее на неподвижность.

– Веди же себя так, будто понимаешь, что это значит.

Мур встал и вышел. Билли ждал. Вышел Дейн. Один за другим разошлась паства.

20

Штаб ОПФС – один кабинет среднего размера с дешевыми креслами и офисной мебелью из «Икея». Коллингсвуд редко пользовалась столом и так и не выбрала свой – работала с ноутбуком на коленях в глубоком кресле.

– Что с нашим унылым занудой? – спросила Коллингсвуд.

– А сегодня это у нас кто? – спросил Бэрон.

– Варди. С самого начала дела о кальмаре он еще зануднее и тише, чем обычно.

– Думаешь? По-моему, это его стандартная мрачность.

– Не-а. – Коллингсвуд наклонилась к экрану. – Что он там вообще делает?