С мечом во славу Креста

Два жарких летних месяца, измученный и больной Виктор III, пробыл в войске Матильды Тосканской, но в конце концов, плюнув на всё, отказался терпеть это дальше, и отбыл в Беневенто.

Там он успел собрать среди своих сторонников церковный собор, на котором в очередной раз был отлучен от церкви Гиберт из Пармы (Антипапа Климент III), провозглашёна священная война против Альморавидов, разгромивших 23 октября 1086 года, в битве при Заллаке, войска короля Кастилии и Леона Альфонса VI, а также преданы анафеме провинившийся Гуго из Лиона (он, и Одо из Остии, теперь воспротивились Виктору III, уже примеряя на себя папскую тиару) и аббат Ричард из Марселя.

Собор продлился три дня, а после этого, Виктор III вернулся в Монте-Кассино, где и умер 16 сентября 1087 года.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Весной 1087 года началась новая междоусобная война в Апулии, инициатором которой был Боэмунд.

Рожер Борса потерпел страшное поражение в битве при Франьето-Монфорте, к северу от Беневенто.

– Рожер, где ты?! Иди сюда! Сразимся! Победителю, достанется всё! – кричал в пылу битву, опьянённый опасностью и кровью Боэмунд, как всегда, первым, отважно кидаясь на врага.

Но Рожер Борса не откликнувшись на этот зов, отступил, спасаясь бегством.

Боэмунд же, не теряя времени даром, пошёл в Калабрию, где и осадил столицу провинции город Козенца.

– Только подчинив себе все земли, раннее принадлежащие моему отцу, мы сможем пойти на Восток, начав новую войну против Византии! – любил говорить Боэмунд.

Герцог Апулии снова призвал на помощь своего дядю, Великого графа Сицилии Рожера. Он решил всегда использовать его словно бичь, для подчинения других.

Но пока оба Рожера собирались с силами, осадные орудия Боэмунда сделали своё дело и Козенца пала.

Тогда, герцог и граф, захватили город Россано, предав его огню.

Несмотря на свою отвагу, Боэмунд, проявив осмотрительность, не стал дожидаться подхода объединённого войска Рожеров, которые значительно превосходили его в численности, и оставив оборону Козенцы на Михеру, сына Гуго Фаллока, отступил к крепости Рокка.

Герцог и граф осадили замок Майда, принадлежащий Михере Фаллоку, но узнав, что Боэмунд не покинул Калабрию, поспешили к крепости Рокка.

– Словно зайца меня гоняют! Хватит! Надоело! Пора дать им бой!

Но тут неожиданно, по настоянию графа Рожера, герцог Рожер Борса отправил к Боэмунду своих послов, предлагая пятнадцатидневное перемирие.

Не дожидаясь его окончания, Боэмунд ушёл к себе в Таранто.

Спустя два года, снова при посредничестве Великого графа Рожера, между двумя братьями был заключён новый мирный договор – Боэмунд оставлял Козенцу, а взамен её, получал в своё полное владение неприступный Бари.

Выгода была очевидна и Боэмунд мог чувствовать себя удовлетворённым. Но он стремился к большему, ему было тесно в его владениях! Он желал битв, подвигов, славы!

А Великий граф Рожер, потребовал от герцога Рожера Борсы, за свои услуги, половину Палермо и некоторые земли в Калабрии.

Герцог вынуждено пошёл на это.

Так, в этой междоусобной войне, выиграли все, кроме герцога Рожера Борсы, который потерял ещё часть владений, доставшихся ему от отца.

Хрупкое перемирие между братьями, постоянно нарушалось то одной, то другой стороной, на пограничных землях происходили вечные стычки. Бароны, почувствовав слабость герцогской руки, вели себя всё более и более нагло, захватывая земли слабых соседей, отказываясь подчиняться своим сюзеренам. Как писал Джон Норвич, за эти годы, трудно было найти область на юге Италии, которая не пострадала бы от соперничества Боэмунда и Рожера Борсы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Весь мир, земной и морской, захвачен нечестивыми варварами, разрушен и лишён населения, ибо все христиане были ими убиты, и все дома и деревни Востока с их церквями были разорены, полностью разрушены и превращены в ничто. В главном городе Кападокии, Кесарии, варвары-сельджуки ограбили церковь Василия Великого, где хранятся мощи Святого Николая. Они покушаются на наши святыни, и хотят, нашей полной и окончательной погибели. О, горе нам, горе! – возмущался один византийский хронист.

Маркус Бриан, желая получить одобрение и милости герцога, вернуть свои земли, переметнулся к Рожеру Борсе.

Тот принял его, и Маркус долго, с жаром говорил:

– …Таково было желание отца твоего! И в твоей власти, о, мудрый герцог, исполнить волю его! Это поднимет твой престиж в христианском мире! Каждый признает твоё главенство и твою силу! Обладая такой реликвией, ты привлечешь под свои знамёна многих! И я уже не говорю о паломниках, которые будут идти и идти, чтобы поклониться святым мощам, просить заступничества, милости и искупления грехов.

Рожер Борса, бледный и решительный, шепча молитвы и перебирая чётки, слушал слова Маркуса Бриана, и решил таки, совершить то, о чём тот говорил.

– Да… Давайте, с Богом! Пусть Господь поможет вам!

Удачно расторговавшись в Антиохии, взяв с собою венецианских купцов, хорошо знавших путь, корабли торговцев из Бари, пристали в гавани маленького городка Мира.

На разведку к храму, где покоились мощи Святого Николая, Маркус отправил, под видом купцов, пришедших помолиться у могилы святого, двух, быстрых, опытных и решительных воинов из Бари.

На закате они вернулись.

– Храм не охраняется, и там всего четыре монаха. И они сами показали нам помост, под которым сокрыта гробница.

– С нами Господь! – воскликнул Маркус Бриан. – Он услышал наши молитвы и не оставил нас! Ведь мы вершим богоугодное дело! Давайте воины, вперёд, свершим волю Господню!

Воодушевлённый божественным благословением, Маркус сам возглавил отряд, что было совсем не свойственно его трусливой натуре.

Было уже около полуночи, когда 47 вооружённых купцов и воинов подошли к храму.

– Вперёд, смелее, за мной! – размахивая массивным серебряным распятием шептал Маркус.

Они ворвались в храм, вытащили из келий монахов, и быстро связали их.

– Где вы прячете своё золото? – склонившись к самому старому и почтенному монаху, занеся меч, прохрипел один из воинов, дыша винным перегаром, запахом чеснока, и вонью гнилых зубов.

Старый монах, гордо поднял свою седую голову, и без страха, гордо ответил:

– У нас нет ничего! Всё что храниться в этом храме, принадлежит милостивому Господу Богу, и только ему!

– Что ты несёшь, старик! Где золото, в последний раз спрашиваю!

Монах презрительно отвернулся, воин выругался, и уже собирался ткнуть упрямца мечом, когда к нему, тряся объёмистым брюхом, подскочил Маркус Бриан.

– Только без крови! Только без крови! Не надо крови и смертей, прошу вас! Иль вы хотите, из жадности и корысти своей, чтобы Господь, лишил нас своей милости и поддержки?! Тогда мы не сможем, столь благополучно как и прибыли сюда, вернуться домой. А по возвращении, наш герцог, каждому отсыпит полный кошель золота, больше, чем вы можете найти, в этой маленькой, Божьей церквушке! Не надо убийств!

Доводы Маркуса Бриана показались им убедительными, и монахов не тронули, а храм не разграбили, решив забрать только мощи Святого Николая Чудотворца.

Когда они подошли к гробнице и открыли её, на них пахнуло благоуханным ароматом мирры.

– О, чудо Господне! – воскликнул Маркус Бриан, падая в религиозном экстазе на колени.

Пресвитеры Лупп и Дрого[11 - Дионисий Ареопагит, афинский мыслитель, христианский святой, живший в I веке н. э., пишет о пресвитерах следующие: «Пресвитер есть совершитель, ибо он совершает священнодействия: причащение, крещение и молитвословия, хотя и не имеет дара сообщать благодать священства и не может поставить другого священника».], начали богослужение, после которого, безгрешный монах Матфей, специально для этого выбранный Маркусом Брианом, начал извлекать из гробницы мощи святого.