Про то, как враг народов войну выигрывал

Конечно, боится, когда ружье кремневое его пока вот заново перезарядишь…

Ну а когда у немцев в пулемете mg-42 250 патронов…

Тут уж надо было всенепременно панически бояться совершать все те сколь бессмысленные атаки, да еще и по многу раз на день.

И лента новая в это чудо немецкой техники очень-то быстро заново и до чего только всегдашне бесперебойно разом вставлялась…

Впрямь оглянуться не успеешь, а он по новой беспрестанно строчит и наших людей, словно колхозник сено косит.

Да и перегрева, как Максим, он почти не боялся, а потому на одного подобного пулеметчика за день боев до 2000 советских жизней порой приходилось.

48

И зачем это наших солдат, дрожа при этом от ярости из-за любых веских возражений своих младших командиров, безостановочно слепо напропалую бросали вовсе так не в бой, а на убой?

К чему это только могло бы привести подобное вот самоуничтожение, если бы, конечно, не огромные человеческие ресурсы необъятно широкой страны?

Ну так просто именно таково оно было, свойство почти всякого начальственного страха…

Вот он, тот вымышленный автором диалог, но вполне уж между тем полностью в духе тех сумрачно мрачных времен.

– Ты чего не воюешь?

– Как это не воюю, у меня каждые два часа новые атаки!..

– А взять почему ничего не можешь?

– Так людей у меня мало, товарищ полковник.

– Лишних нет! Продолжай атаковать тем, что есть, а там-то далее и поглядим, может, и появятся свежие резервы.

Вот это и есть типичнейший разговор двух «талантливых» в одной лишь той еще суровой бесслезности, а также и безнадежно принципиально не любящих всякую напрасную трепотню крайне же одутловато туповатых горе-стратегов сталинской эпохи.

Те, что много язвили да умничали, давно по разным лагерям срока свои отбывали…

А у этих коньячных вояк всегда была одна на всех непримиримо лютая храбрость – чужими жизнями жизнелюбивого врага неистово смело одолевать…

49

Да только вот уж оно значится, собственно, что…

В условиях современной войны очень многое явно решает вовсе не отчаянная солдатская храбрость, а именно здравое умение принять до конца взвешенное, продуманное и подчас единственно правильное решение, да еще и в нужный момент, поскольку все события более чем однозначно развиваются буквально-то лавинообразно и впрямь-то неподатливо расчету на счетах стремительно…

Никогда ранее не бывало этакой маневренности войск, их совершенно беспрецедентной, нежели чем некогда ранее подвижности, а то и подчас неотвратимо смертоносной молниеносности…

Причем главную работу выполняли авиация и танковые крылья, а пехота могла и несколько подотстать, ее задачей было лишь добивание окруженных и подчас полностью деморализованных частей Красной армии.

Вполне возможно, что кому-то искренне кажется, что всякого агрессора на российской земле всенепременно ждет неминуемое поражение, раз уж у нас непременно всегда еще отыщется способ, как его всеми силами, в конце концов, бестрепетно массово одолеть.

Стоит лишь тупо и делово, навалившись на вероломного врага, все его силы наскоро обескровить своим явно подавляющим в людской силе… абсолютно немыслимым извечным преимуществом.

Для чего и надо бы разом вооружиться безукоризненной бескомпромиссностью, а также еще и чьей-то до чего только безыскусно подневольной чужой храбростью.

50

Товарищ Сталин был большой ученый, именно в подобных «отчаянно бравых» делах совершенно безоговорочного принуждения к сущим чудесам более чем бессмысленного и лишь вконец и впрямь до чего только безнадежно обескровливающего армию солдатского бесстрашия…

Вот какую телеграмму он отбил во время Кронштадтского восстания, март 1921.

«Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой.

Сталин».

51

Да только столь же беспримерно «ХОРОШО» оно может выйти разве что если действовать на своей личной территории, что фактически всегда была принципиально верно приватизирована исключительно большевистским здравым смыслом.

А потому в ходе одной, той отдельной и ограниченной карательной акции можно было и не такое славно, хотя куда вернее и впрямь исключительно ведь бесславно до чего и впрямь наскоро на скорую руку еще провернуть.

Надо было всего-то лишь безотлагательно стать абсолютно и всевластно бесчеловечным…

Однако попробуй нечто подобное хоть сколько-то осуществить, когда на тебя не то чтоб и впрямь до мозга и костей совсем не умелого, однако на военном поприще попросту так безыскусно безграмотного именно, что издалека попрет сильная и бравая вражеская армия.

К тому же с большим умом и талантом безукоризненно взаимодействующая (промеж всех своих самых различных родов войск).

Все равно одолеем наше дело правое – победа будет за нами.

И за ценой мы, ясное дело, вовсе не постоим, однако цена эта не только пот и кровь, но еще и пустое разбазаривание всего разом и вся…

«У храбрости ума мало», – эта фраза фронтовика сапера Зиновия Герда, сказанная им в фильме «Место встречи изменить нельзя», отлично передает все то безумие отчаянно слепой самоуверенной самодостаточности, доверху так переполненной самоубежденностью в неизбежности вскоре обязательно еще последующей грядущей своей победы.

Причем подобные люди, будучи полководцами, всегда ведь когда-либо ранее, в конце концов, проигрывали сражения, и это несмотря на все те с виду кажущиеся весьма вот значительными довольно-то временные свои успехи.

Знаменитый Пирр, четырежды разбивавший римское войско, после очередной своей самой уж явной победы во весь свой голос некогда завопил:

«Еще одна такая победа, и у меня не останется армии», – причем этот крик смертельно раненой воинственной души может послужить наиболее явным и исключительно бесславным историческим примером, чего это именно делать военачальнику вовсе-то нисколько никак совершенно не следует.

Ну, а в качестве небольшого военного чина люди подобного склада разве что лишь себя и других всегда только уж попусту бесполезно губили.

И именно в подобном духе оно буквально всегда и было еще именно издревле – сильно храбрые никогда подолгу не жили; по-настоящему храбрый воин – это тот, кто в самом пекле сражения головы никогда не теряет.

Ну а храбрецы, одним нахрапом пытающиеся врага одолеть, как правило, одну сырую землю собою до чего безысходно затем удобряют…

52

Однако в эти новые, славные и добрые времена возник бесновато воинственный класс храбрецов, кои сами под пули никогда ни полезут, зато многих других под их ужасающий свист они, не терпя при этом никаких пререканий, отчаянно смело в спину толкают.