Джай Форс и коридор жизней. Часть 1

Я достал с полки банку густого золотистого мёда, начерпал ложкой небольшую миску и приготовил две пиалы, пока Роберт наливал воду и грел чайник. Три минуты деятельной тишины отрезвили меня окончательно. Чайник закипел, и Роберт заварил в кружках цикорий.

– Пойдём туда всё отнесём, – кивнул я в сторону гостиной. – Там удобнее травить байки. Только чур больше не выкидывать фокусов, ладно?

Роберт поднял руки в жесте «сдаюсь»:

– Да я и в прошлый раз ничего особенного не делал. Ты в кресле вообще не меня видел.

К очередной броской фразе я оказался готов: уже догадался, что Роберту нравится смотреть на мои ошалелые от удивления глаза, поэтому он регулярно сыплет яркими предложениями.

– Ну вот там и расскажешь, – деловито ответил я, умудрившись взять с собой кружку с горячим цикорием, миску с мёдом и две пустые пиалы. – Ой, возьми ещё ложки, вон в том ящике.

– Окей, – подхватил Роберт, и мы перебрались в гостиную.

– Ты видел мета-мир, – продолжил он, усаживаясь в кресло, из которого исчез несколько минут назад. – Это я о светящихся нитях или любых других образах. Название «мета-мир» я сам придумал – в справочниках не ищи. Хотел как-то обозначить место, где пересекается куча всяких пространств и измерений. Мета-мир – это даже не мир, а мешанина из нематериальных явлений и объектов, которые человек способен воспринять.

Понятно не было, и Роберт это осознавал.

– Сейчас поясню на твоём примере. Ты, похоже, уловил, как настроиться на мета-мир, когда я рассказывал про манипуляции людьми. Я ведь эту информацию не в интернете подглядел. Вот и твоё сознание ухватило суть и полетело за ней к первоисточнику – в мета-мир.

– Это какое-то общее пространство? – задумался я.

– И да, и нет. Мета-мир – это интерпретация разных явлений, которые человеку под силу переварить. Идут, например, три путешественника по лесу: один видит звериные тропы, другой – редкие лекарственные растения, а третий – только корни, за которые ногами цепляется. Вроде вместе идут, а впечатления получают разные. Так и ты в мета-мире видишь только то, что способен разглядеть, а твой сосед может видеть совсем другие картины, даже если вы вместе настраивались на одно и то же состояние.

Я кивнул. Это означало «всё равно ничего не ясно, но продолжай». Роберт чувствовал, что объясняет непонятно, но ведь он сам формулировал эти мысли впервые и старался, как мог.

– Ладно, давай зайду с другой стороны, – сказал он. – У любой информации есть своего рода подпись об источнике. Как название издательства в напечатанной книге. Ты эту подпись прочитал и пошёл по адресу. Увидел ты там что-то своё, но на ту же тему, с которой сталкивался я.

Прервавшись на полминуты для формулирования, Роберт продолжил:

– Мета-мир непостоянен. Человек видит там только то, что может понять. Это как на выставке абстрактного искусства: в каждой картине ты заметишь только знакомые образы, а то, что на самом деле имел в виду автор, до конца никогда не разгадаешь. Вспомни, было ли в мета-мире что-нибудь из ряда вон выходящее, чего ты и вообразить не мог?

– Не было, – признал я.

– То-то, – довольно закивал Роберт. – При всём при этом мета-мир очень непрост, затеряться в нём легче лёгкого. Пока мы там бесцельно блуждаем и разеваем рты, мы беззащитны, и местные охотники это хорошо знают. Ждут нас, таких зевак, тёпленькими.

В глазах Роберта промелькнула дикая искра восторга.

– Так вышло, что я подучил повадки этих чертей. Не от большого ума, конечно, а потому, что сам не раз становился их жертвой.

Я поднял ладонь, чтобы прервать Роберта:

– Погоди-погоди! «Охотников», «чертей» – ты вводишь новых действующих лиц похлеще Джорджа Мартина! Кто они?

– Разные существа: какие-то пострашнее, какие-то подобрее. Те, с которыми сталкивался ты, проявляют себя в мета-мире довольно безобидно.

– У них тоже есть доступ в мета-мир?

Роберт разочарованно закачал головой:

– Джай, мета-мир – это не какое-то отдельное пространство. Это куски разных миров, которые мы видим одновременно. Я ввёл это понятие для упрощения, но если оно кажется сложным, давай придумаем, как называть состояние, в котором видишь и чувствуешь сразу всё подряд.

Со второго раза стало яснее, и я приободрился:

– А, всё, дошло! Получается, позавчера я оказался в мире дварков, а в мета-мир заглянул по пути – это те самые переходные ощущения, когда я одновременно видел и свою комнату, и светящиеся трубки из тела, и тёмные пятна. Так?

Роберт просиял:

– Да! – воскликнул он и на радостях ударил ладонью по креслу.

Я и сам ощутил прилив гордости и энтузиазма. Пазл начал складываться.

– Получается, наш мир пересекается с другими. И жители тех миров каким-то образом влияют на нас, верно?

– Равно как и мы влияем на другие миры, – радостно дополнил Роберт.

Таким счастливым я его ещё не видел. Казалось, он снял с плеч огромный камень, разделив свои догадки с человеком, который его наконец-то понял.

– У некоторых существ, – продолжил Роберт, – такой образ жизни: человек для них – как пища, источник энергии или что-то вроде того, вот они и охотятся за людьми. Не со зла, а по своей природе. Когда мы перемещаемся в мета-мир – меняем восприятие, – мы открыты. Прямо как туристы, глазеющие на Храм Святого Семейства в Барселоне. Я стоял перед ним с отвисшей челюстью и несколько минут вообще не осознавал, что происходит вокруг. Но что если ты не энергетический турист? Сидишь себе в своём мире и никуда сознание не перемещаешь. Как из тебя подоить вкуснятину на расстоянии?

– Энергетический туризм не особо в моде у нормальных людей, – улыбнулся я.

– Точно, – подмигнул Роберт. – А кушать этим охотникам что-то надо. Вот и ищут они способы растормошить человека в бытовых условиях: провоцируют людей на то, чтобы те срывались друг на друга или ещё как-нибудь ослабляли свои защитные системы. Эффективный трюк: человек сам перенаправляет всю мощь своей энергетической структуры на атаку другой такой структуры, а плоды раздора пожинают пираты. Помнишь, ты рассказывал о капсуле, которой себя ощущал в мире дварков?

Я кивнул.

– В мета-мире она тоже воспринимается по-разному. Но, обобщая, можно сказать, что каждый человек оказывается там в собственном энергетическом поле. Эдакий маленький космолёт или корабль. На этих межпространственных кораблях ты путешествуешь среди бесконечности. То, что ты сейчас на меня набросился, – пример такой провокации. Я не смог предотвратить нападение, но сумел избежать залпов твоих орудий. Я встал с кресла и ушёл на кухню ещё тогда, когда ты заканчивал описывать ощущения. Меня осенило, что вот-вот начнётся мясо, и я свалил. Даже если бы я тебя растормошил, всё равно бы отхватил не на шутку: пушки твои уже были заряжены эмоциями, а фитили подожжены. Обычно люди этого не понимают и охотно вступают в конфликт без реального повода. Ты бы всё равно вспылил, а у меня был шанс отойти в сторону и не поддаться провокациям. Когда я тихо встал и ушёл, на моём месте остался плакат, который развесили пираты в качестве мишени. По нему ты и палил.

– И так как я был глубоко в мета-мире, то твоё физическое исчезновение из поля зрения даже не заметил, верно? – рассуждал я.

– Ага. А обычные люди не замечают, что ввязываются в энергетическую резню, потому что забивают мозг бесконечными мысленными рассуждениями о своих проблемах.

Новая информация с трудом умещалась в голове. Вопросы множились, поэтому я решился на двухминутный тайм-аут и встал с дивана:

– Подожди немного, я забыл взять сливки из холодильника. Пойду принесу.

Роберт удивился:

– Зачем?

Я задержался по пути на кухню и обернулся.

– В цикорий добавить.

– Чтобы такую гору сделать над кружкой?

Он жестами показал, как из кружки что-то вываливается на стол. Я замешкался, а потом понял:

– А! Ты, наверно, имеешь в виду взбитые сливки! Таких у меня нет. Только питьевые, двадцать процентов жирности.