Джай Форс и коридор жизней. Часть 2

Ева ткнула в меня полотенцем:

– Вот и правильно: я красивая. Держи.

И тут я заметил, как уголки её губ слегка подрагивают, сдерживая улыбку.

– Ладно, Форс, – расслабилась она. – Над тобой весело прикалываться. Вот всё это барахло, без которого мне не жить.

Она сделала несколько шагов к стене и открыла в ней незаметную дверь, за которой была комнатка с зеркалом, подсветкой и полочками с кучей баночек, тюбиков и коробочек.

– Святая святых, – гордо представила Ева. – Её видит только тот, кто оказывается здесь.

Она указала на огромную двуспальную кровать в середине комнаты и продолжила:

– Так что теперь ты обязан…

– Ну, хватит! – вмешалась Карина, отчего Ева залилась озорным хохотом. – И как мне тебя знакомить с новыми друзьями?

– Я идеальная проверка, – заявила Ева, приближаясь к нам и жестом показывая выметаться из её спальни. – Недаром говорят: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Они смотрят на меня и понимают, осилят общение с тобой или нет. А ты остаёшься белой и пушистой.

Они продолжали перешучиваться и смеяться, пока я мыл руки. Когда я вернулся в гостиную, часть которой была отведена под кухню и столовую, Ева с Кариной крутились у плиты.

– Джай, ты суп на мясном бульоне ешь? – спросила Ева.

– Ем.

– Отлично! Я вчера вечером сделала очень вкусный суп.

– Это правда, – подтвердила Карина, нарезая укроп. – Я ночью съела тарелку – еле удержалась, чтобы не заглотить ещё одну.

– А козий сыр ешь? – продолжила опрос Ева.

– Ем.

– Тогда вот держи доску, нож и сыр – порежь, как тебе нравится.

Сыр я резал очень аккуратно, чтобы не упасть в грязь лицом перед двумя девушками. Дома я рублю как попало, а тут решил блеснуть и сделать ровные тонкие кусочки. Поэтому Карина закончила резать укроп и другую зелень для салата гораздо быстрее, чем я справился с тремястами граммами сыра. Пока Ева отвернулась к плите, помешивая суп и тушёные овощи, Карина подошла сзади и обхватила меня руками за пояс, прижавшись к спине. Нож застыл на полпути через сыр, и всё моё внимание ушло в места касания с телом Карины. Какое блаженство!

Сердце застучало быстрее, и Карина наверняка это услышала: она прижималась ухом к моему позвоночнику между лопаток. Помимо стука, на уровне мета-мира сердце выдавало глубокое красное свечение и тепло, уходящее далеко за пределы тела. Карина прижалась ко мне ещё сильнее, и я спиной почувствовал, что её сердце тоже ускорилось.

– Продолжай резать, – прошептала она, тихо хихикая.

Я повиновался.

Когда Ева повернулась, Карина уже шла к раковине, чтобы помыть ножи и доски.

– Овощи тушатся, суп греется, – поставила Ева руки в боки. – У вас, вижу, тоже всё готово. Ну что? У нас есть минут пятнадцать на то, ради чего мы собрались. Будем?

– Будем, – уверенно сказала Карина и закончила ополаскивать ножи. – Давайте здесь и сейчас, а то после еды не захочется.

Она указала на высокие барные стулья, которые стояли у широкой стойки-стола, отделяющей границу кухни и гостиной.

– Я до сих пор не услышал, зачем мы собрались, – заметил я.

– Вот и хорошо, – ответила Ева. – Чище будет эксперимент.

Мы расставили стулья так, чтобы с одной стороны стойки сидели мы с Кариной, а с другой – Ева. Карина повела без предисловий:

– Давайте закроем глаза, – сказала она. – Найдём большой шар внутри груди. Чувствуете?

Посередине между солнечным сплетением и ключицами закрутился огонёк, который быстро заполнил грудную клетку.

– Чувствую там тепло, – сказал я.

– Мой шар – бильярдный, – описала Ева. – Крепкий, крутится, но маленький.

Карина дала нам минуту понаблюдать пространство в середине груди и пошла дальше:

– Хорошо. А теперь посмотрите, как ощущается шар внизу живота.

Сначала я внутренне возмутился: что это за точность описания? Я внизу живота находил кучу всяких ощущений, и каждое появлялось в совершенно разных ситуациях. Что прикажете мне слушать сейчас?

Затем, когда уточнений от Карины не последовало, я перенёс внимание в низ живота и вдруг узнал появившееся чувство: Карина начала о нём говорить, и Ева о нём же пошутила, как о бабочках. Неужели это то, что чувствуют девочки-подростки, когда впервые влюбляются? Жутко любопытно и немного неловко чувствовать то же самое, если это так.

Минуты две мы исследовали это место в тишине.

– Что там у вас? – спросила Карина.

– Что-то вроде нефизического бурления, – попробовал описать я.

Голос Евы прозвучал с оттенком удовольствия:

– Чернота, – протянула она.

От одного её слова вместо невнятного бурления раскрутился неистовый чёрный вихрь, и я догадался, что он – лишь отголосок того, что ощущала Ева.

– А у тебя что? – спросил я Карину.

– У меня воронка, тоже чёрная. Она гудит, крутится и расширяется.

От этого описания мой вихрь ускорил вращение, и я оторопел оттого, насколько сильными были процессы, которые описывали девушки.

– Ты знаешь, что это такое, Джай? – спросила Карина.

– Нет, – ответил я, сличив ощущения с воспоминаниями. – Первый раз сталкиваюсь.

– А ты хорошо чувствуешь, о чём мы говорим? – спросила Ева.

– Да, вполне, – рассуждал я. – То есть я понимаю, что этой энергии, которую мы слушаем, в вас намного больше, чем во мне. Почему так, я пока не пойму.