Моя школьная девочка

– Завтра мы с тобой встретимся, – повторяет он.

– Конечно, встретимся, Юр, – смеюсь, – мы живем вместе.

– Завтра девятнадцатое сентября Тина, и мы встретимся с тобой на школьной лестнице, ведущей на наш этаж. Ты пнешь мои чемоданы, предложишь свою помощь, и уснешь в моей кровати. И я больше не смогу думать ни о ком, кроме тебя.

Он шепчет в самое ушко, разливая тепло по всему моему телу. А ведь я совсем забыла, что мы встретились в этот день.

– А мне казалось, что я знаю тебя всю жизнь, – поворачиваюсь к нему, просовывая руки под полы его расстегнутой легкой куртки, обнимаю его торс.

– Ладно, считай, выкрутилась, – смеется Романов, – но знай, я понял, что ты забыла.

– Неправда! – топаю ногой.

Не собираюсь признаваться, что забыла. Он будет целую вечность меня этим подкалывать.

– Это не важно. Я помню все за нас обоих. Это было запланировано на завтрашний вечер, но раз уж ты начала стонать, я решил, что устрою все сегодня.

– Я не стонала!

Отчего он всегда такой грубый? Разве я стонала? Я всего лишь хотела поговорить насчет наших отношений. Что плохого, если я скажу о вещах, не устраивающих меня? Разве он сам не говорит всегда, что нам надо разговаривать.

– Еще как стонала, Тина, но сейчас не об этом. Я тут подумал, и понял, что у нас не было ни одного свидания. Ну, знаешь, – парень ухмыляется, – вам, девчонкам, нравится же вся эта романтика. Но помни, что у меня никогда не было свиданий, так что я в этом деле новичок. Не суди меня строго.

У него не было свиданий? Я удивлена. Но очень рада этому. Я буду хоть в чем-то первая для него.

Юра достает из рюкзака покрывало и стелет его на траву между несколькими кустами. Затем из рюкзака появляется пара термокружек и контейнер с пирожными. Хлопаю в ладоши, подпрыгивая на месте. Юра такой молодец. Где он достал эклеры? Я не видела их в холодильнике. Последним он достает небольшой светильник в виде прозрачного стаканчика, ставит его посередине покрывала и включает. Теперь я могу видеть его лицо. На его губах все еще усмешка. Похоже, наше свидание его смешит. Этот парень так же много понимает в романтике, как я в освоении космоса.

А космос уже освоили?

Похихикиваю, смотря, как Романов пытается разгладить покрывало. Ему повезло, что к ночи ветер поутих.

– Короче, смотри, – его мощное тело усаживается на расстеленное покрывало, – это типа свечи, – указывает на стакан-светильник, – тут вино, – берет термостакан, ну и это твои любимые пирожные, я их отработал у Коршуна, он собирался сожрать все сам.

Не могу удержаться от смеха. Сажусь рядом с ним.

– Юр, это все потрясающе, – тянусь к нему губами.

– Подожди, это еще не все, – он выставляет палец между нашими губами, лишая меня поцелуя, – сейчас будет самое романтичное, постарайся не наброситься на меня от счастья, детка.

На его лице дерзкая и самоуверенная ухмылка. Он достает мобильник, включает Богемскую рапсодию группы Queen, и довольно пропевает «Is this the real life? Is this just fantasy?» хрипловатым голосом, покачивая головой в такт песне.

– Теперь можешь меня благодарить, – он смешно высовывает язык, зажимая его между зубами, поигрывая кончиком.

– Ты же понимаешь, что это песня про парня, который убил другого парня?

– Или это, или я включу Басту!

И он сделает это! Так что пусть лучше будет рапсодия.

– Это самое романтичное, что я нашел, так что наслаждайся.

– Романтик из тебя никудышный.

Делаю глоток из термостакана, там действительно вино. Скорее всего фруктовое, возможно, ягодное. Сладость приятно ощущается на языке, и проливается в горло.

– Я же тебя сразу предупредил, что я и романтика несовместимы. Зато ты всегда можешь на меня рассчитывать, и знаешь это.

У парня такой вид, словно я должна благодарить его до скончания веков за ночную посиделку в кустах. Но я не могу разозлиться на него. Поглаживание меня по голове самое романтичное, что может сделать Романов. И то, наверное, боится потом, не подумают ли его дружбаны, что он отбросил где-нибудь яйца.

Ладно уж, не стану ему рассказывать, что на первое свидание Кайл отвел меня в ресторанчик, и весь вечер сжимал мою руку, то и дело касаясь ее губами. А потом мы полночи бродили по пляжу, и он рассказывал, как любил меня с начальной школы и постоянно за мной следил. Перечислял мои повадки, налегал на комплименты. И снова держал за руку. А затем попросил разрешения поцеловать меня. И я согласилась.

Но… ночь в парковых кустах рядом с его домом, с нависшей угрозой русского рэпа – тоже ничего. Хихикаю, заталкивая в рот эклер. Надо будет сказать Мишке спасибо за угощенье.

***

Фуух! Выкрутился!

Когда Тина завела этот разговор про не уделяемое ей время, я хотел свалить из ее комнаты. Вот только потом все равно пришлось бы решать, что с этим делать. И тут мне в голову стукнуло – мы познакомились в конце сентября. Завтра как раз день нашего знакомства. Мой мозг офигенен! Пришлось приукрасить, что я, реально, готовил свидание.

Нифига я не готовил. Свидания? Чем они отличаются от нашего обычного времяпрепровождения? Да ничем!

Повезло, что Мишель притащил в спортзал целую упаковку эклеров. Уж не знаю, что мой кудрявый друг сделал со своей жизнью такого страшного, что его во время тренировок на пирожные потянуло, но случилось это очень кстати. Половину он сожрал в раздевалке, а остальное я у него отобрал, чтобы будущий генерал не потерял форму. Коршун расстроился, говорит, у него тяжелый жизненный период. Похоже, Военная академия это не так весело, как ему представлялось. Но, уверен, он переживет потерю калорий. Улыбка на лице Орловской этого стоит.

Надеюсь, в ближайшее время она не вернется к разговору о наших отношениях. Потому что я не хочу об этом говорить! Я немного растерян. Не могу понять, что мне нужно сейчас. Мне хочется насладиться свободным временем до призыва. Меня интересуют лекции, к которым я не хочу сейчас привыкать, потому что скоро мне придется сменить их на солдатские сапоги. Уже пожалел, что поступил сейчас. Надо было спокойно дождаться призыва, отслужить и затем уже приступать к учебе. Два месяца ничего не решают. А еще меня мутит от одной только мысли, что я оставлю Орловскую тут одну.

Уверен, попроси я ее поехать со мной, она сделает это независимо от того места, куда меня направят, она как-то заикалась об этом. Но… и это самое дебильное, я понял, что не хочу таскать ее с собой! И я еще не определился со своим отношением к этому новому знанию. То, как все происходит сейчас, меня устраивает. Но, кажется, я не был готов к тому, что она будет рядом постоянно. И двойственное чувство неприятия того, что оставлю ее тут, перекликается с гложущим успокоением от того, что я словно сбегаю от нее.

Глава 3

***

У Юры с Олегом день рождения. Последний, перед отбытием в армию. Девятнадцать! А это так грандиозно, что мы летим на остров Олега. Да-да, у нашего одноклассника есть остров! Настоящий! Остров, затерянный на просторах всемирного океана. Как у какой-нибудь звезды футбола. Невообразимо, потрясающе и… пугающе. Потому что скоро мальчишки уйдут в армию. Юра оставит меня в Москве… мне хочется плакать, но я сдерживаю слезы, чтобы не портить праздничный настрой собравшейся компании.

В самолете все веселятся. Еще бы! Это же настоящий дом на крыльях! У Романова частный самолет… и мне до сих пор не верится, что я нахожусь в компании людей, которых считаю своими друзьями на борту частного самолета. И как это меня сюда занесло? Жизнь удивительна.

Врубили музыку, чтобы Мишаня от скуки не завыл народные песни, так что он воркует с Ириной, которую пригласил на остров, примостившись на сиденье в хвосте самолета. Рядом с ними на трех сиденьях, убрав подлокотники, развалился Кобарь. Они поругались с Машей, да так сильно, что Золотаревой на борту нет. Точно неизвестно, что у них произошло, во всяком случае мне. Я слышала, как Самойлов назвал ее шалавой. Похоже, Машуня натворила что-то, чего Леша не смог от нее стерпеть. Думаю, в этом замешан наш бывший одноклассник Раф, ведь Мишель упоминал, что тот уже неделю валяется в больнице, благодаря потрясающе точному удару Кобаря. Учитывая содранные костяшки на левой руке Леши и несколько синяков, замеченных мною на нем, решаю, что произошла драка. Юра помалкивает на этот счет, и на все мои вопросы говорит, что это не наше дело.

Парни кровожадные, вечно норовят избить кого-нибудь. Разбирательств совсем не боятся, ведь их не следует. Вот в прошлом году Сережа, помощник Романова по школьному совету, был им избит, и ничего. Теперь я думаю над тем, что и Ярослав, пристававший ко мне в школьном бассейне, тоже не случайно поскользнулся на кафеле. Я пыталась расспросить об этом Романова, но он лишь рассмеялся над тем, каким неуклюжим надо быть идиотом, чтобы вот так глупо заработать травму перед днем рождения. Ничего не поделаешь, это мгновенная карма. Он обидел меня, и ему воздалось.

Смотрю в иллюминатор. Хочу выискать остров, но видны лишь облака и океан под ними. Интересно, как там, на острове? Мы будем робинзонами, или там есть все условия для комфортной жизни? Склоняюсь ко второму варианту и надеюсь на него. Ходить в туалет с лопаткой – не то, о чем я мечтала.

Засыпаю на плече своего школьного мальчика, фантазируя о фантастических выходных и танце, подготовленном мной в подарок Юре, от которого он должен захлебнуться слюной. Я несколько недель репетировала его летом и продолжала это делать по возвращении в Москву.

Из аэропорта нас забирает микроавтобус. Наслаждаюсь ощущением сказки, попадая из холодной, грозящей в скором времени покрыться снежным покрывалом Москвы в жаркую солнечную Мальдивскую Республику. Нас сопровождает Исмаил, житель соседнего острова, по совместительству провожатый и капитан катера. Завтракаем уже на катере, который везет нас на остров Каанбалифару. Офигеть! Я побываю на частном острове! Словно я подружка голливудского актера. А что такого? Я и сама могла бы стать актрисой блокбастеров и мелодрам. Во внешности мне не откажешь. Я же похожа на дорогую куклу, по словам парней.

Нас встречают пальмы и идеальный, мягкий, белоснежный песок, глухо скрипящий под ногами, словно крахмал. Исмаил остается на катере, а мы с дикими счастливыми воплями несемся вперед, скидывая рюкзаки на песок. Коршун с Кобарем спрыгнули в нескольких метрах от берега, невзирая на запрет капитана, и теперь бесятся в прозрачной голубой воде океана. А я напрыгиваю на завтрашнего именинника и он, держа меня за бедра касается своими губами моих.

– Неужели это в самом деле происходит?