Империя. Роман-утопия

Империя. Роман-утопия
Данила Чебоксаров

Действие романа разворачивается в альтернативной реальности, в 2020 году. Октябрьской революции в России не произошло, и мировая история кардинально изменилась. США распались на две страны, а Российская Империя расширила свои границы и стала сильнейшей державой на планете. Монархическая Россия занимает первое место в мире по уровню жизни, здесь нет нищих и бездомных.В центре повествования утопии – бурная жизнь князя Понурова, скандально известного писателя Империи. Книга содержит нецензурную брань.

Империя

Роман-утопия

Данила Чебоксаров

© Данила Чебоксаров, 2023

ISBN 978-5-0059-6314-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИМПЕРIЯ

Романъ-утопiя

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

Данила Чебоксаров, che978@mail.ru

Посвящается Дмитрiю Лобкову, моему другу, единомышленнику и главному читателю. Спасибо за помощь и поддержку, другъ!

***

Старейший в Дождьгороде трактир оказался полупуст – что было странно для вечернего времени выходного дня. Князь Гостомысл Алексеевич Понуров осмотрелся. Четверо мещан за столиком у стены играли в карты – видимо, в покер; а может быть, в преферанс. Красивая пожилая пара у другой стены тихо, как-то очень трогательно и благонравно беседовала за коктейлями. Два ражих широкоплечих матроса у стойки пили пиво из пузатых литровых кружек и что-то возбуждённо обсуждали. Мягкое освещение, негромко звучала симфония номер пять Чайковского.

Трактир выдержан в традиционном стиле, в духе начала 20 века. Всё натурального дерева – мебель, трактирная стойка, стеллажи с бутылками. Стены и потолок обшиты широкими досками морёного дуба. В углу у входа настоящий музыкальный автомат времён 1950х годов – в рабочем состоянии, но сейчас используемый скорее как часть антуража. На стенах множество фотографий Дождьгорода – с 20х годов прошлого века по сегодняшний день, разных годов плакаты с рекламой пива и других алкогольных напитков. Гордостью владельца трактира был большой плакат с изображением актёра Ярилы Громова[1 - Я. А. Громов (1931—2002гг), популярный всемирно известный русский киноактёр, сыгравший более 60 разноплановых ролей в кино], рекламирующего тёмное «Жигулёвское». «Жигулёвское портеръ – Только его и пью! Только такъ, только с нимъ! Я. Громовъ» – гласила надпись. Внизу плаката красовался крупный автограф великого артиста: «Первостатейный кабакъ! Такъ держать! Ярила Громовъ».

В 1973 году в Дождьгороде один день снимали сцену фильма «Преступление и наказание», картину, которую потом на Западе назовут величайшим «psychological blockbuster`ом». После съёмок в трактир зашёл Громов, игравший Свидригайлова, и по просьбе отца нынешнего трактирщика оставил на плакате со своим изображением размашистый автограф красной тушью. Плотный и рослый красавец-лицедей действительно пил только жигулёвский портер и уговорил семь больших кружек.

Дождьгород был заложен в 1919 году, на месте села Мокрое Смоленской губернии. По преданию, в конце 18 века над Мокрым больше двух месяцев беспрерывно лил дождь – отсюда город и получил своё название. Мокрое славилось своими гончарными мастерами – фарфор его ценился не только в России, но и во всём мире.

Строительство началось с возведения храма, Белой Церкви, впоследствии ставшего центром поселения. Уже тогда, рядом с бытовками строителей было построено временное бревенчатое здание трактира, который открыл местный мелкопоместный дворянин Петр Васильевич Гаврилов. Здесь рабочие питались и вечером выпивали, и заведение стало приносить хорошую прибыль, а через полгода целиком окупилось.

Крест-накрест были проложены две главные дороги – так, что на их пересечении оказался храм. Одну дорогу обсадили по обочинам молодыми дубками, другую – саженцами вишни; позднее эти дороги получат название Дубового и Вишнёвого проспектов.

Когда храм был возведён, вокруг него началось строительство нежилых зданий, а затем, далее по периметру, и жилых одно- и двухэтажных домов. Центр Дождьгорода отстроили за рекордные сроки, и большинство строителей, получив бесплатное жильё, остались здесь, став его первопоселенцами. В это время был перестроен трактир Гаврилова – кабак теперь размещался в хорошем основательном каменном строении из двух этажей.

Город постепенно разрастался. По переписи населения на май 2020 года в городе проживало 23112 человек

Князь Понуров сел за стойку, подальше от матросов. Взглянул на портрет действующего государя императора Александра 4, как-то жалко и неуместно смотрящийся среди многочисленных бутылок с алкоголем. Царь на портрете почему-то был изображён совсем молодым, ещё без бороды.

– Добрый вечер, ваше сиятельство-с, – к Понурову подошел моложавый половой в красной косоворотке и темных флансах[2 - Фланса – плотная ткань, русский аналог джинсов. Массовое производство начато в 1930х годах].

– Добрый, дружище, добрый, – отозвался князь густым грудным басом.

Князю Понурову 39 лет. Это мужчина богатырского телосложения и исполинского роста – почти три аршина. Сильно вьющиеся, густые соломенные волосы подстрижены необычайно смело для взрослого дворянина: длинная волнистая чёлка, ниспадающая на лопатки и грудь – и наголо выбритые виски с затылком. Могучие усы, окладистая курчавая борода цветом чуть темнее волос – за которой князь ревностно ухаживал. Крупные, правильные черты лица. Широкие ярко-синие глаза под кустистыми жёлтыми бровями, которые он никогда не подбривал. Прямой нос.

– Что-то, гляжу, народу нынче у вас не густо, – заметил князь.

– Так Горкунов же третьего дня-с новый кабак открыл. Безумные скидки, говорят, в честь открытия. Всё вроде как по высшему разряду-с: новомодная музыка, большой танцпол, игровые автоматы… striptease даже, после одиннадцати.

– Ого! Купчина наш действует с размахом, по обыкновению! Striptease в кабаке, кто бы подумал! – густо хохотнул Гостомысл Алексеевич. – И где же он открыл сие чудо?

– На юге-с. На перекрёстке Белоцерковной и Серебряной. И с названием заморачиваться не стал, так и назвал: «На перекрёстк?».

Князь достал из бокового кармана пиджака большую гнутую курительную трубку, кисет с табаком и серебряный темпер. Трубка была ирландская, с вместительной конической чашей, покрытой матово-коричневым лаком.

– Не разоритесь теперь? – спросил Понуров.

– Да ну! Акция закончится, народ к нам вернётся. Это уж как пить дать, – сказал половой. – Так чего изволите-с?

– «Жигулёвское» портер, пол-литра, в бокале. И стаканчик «Гавриловки».

«Гавриловка» – фирменная 50градусная настойка трактира, старый семейный рецепт: более 20 трав, пять морсов и пять сортов мёда.

– «Жигулевское» разливное? – почтительно осведомился половой.

– Разумеется. Ещё бы в кабаке бутылочное заказывать!

– Частенько спрашивают, между прочим, – заметил человек.

– Извращение, на мой взгляд, – усмехнулся князь.

– К пиву что-нибудь желаете-с? Фисташки, гренки, арахис, сыр, креветки-с?

– Фисташки.

– Сию минуту-с, – и половой отошёл к пивному крану.

Неспешно набивая трубку, Понуров ещё раз оглядел зал. В самом дальнем углу, в полусумраке, он увидел за столиком коротко стриженную светловолосую барышню, которую раньше не приметил. Лица толком рассмотреть не удалось, но чем-то девушка его заинтересовала.

Половой поставил перед князем на плетёную подставку бокал с тёмным пивом, маленький конический гранёный стакан «Гавриловки» и блюдце с фисташками.

– Благодарю, – молвил Гостомысл Алексеевич.

– С нашим удовольствием-с, – отозвался человек.

На взгляд Понурова тот излишествовал со словоерсами. Когда князь вновь перевёл взгляд в дальний конец трактира, коротковолосой барышни там уже не было. Он отпил тягучего густого «Жигулёвского», сделал глоток настойки. Сжав мундштук трубки зубами, охватил чашу пальцами, уплотнил табак указательным пальцем, чиркнул спичкой и сосредоточённо раскурил трубку, медленно проводя пламенем спички по кругу. Чайковский закончился, теперь звучал Шопен.

Со второго этажа, где располагались подсобные помещения и кабинет трактирщика, по винтовой лестнице спустился в зал владелец трактира, Николай Васильевич Гаврилов – среднего роста, полноватый и лысоватый.

– Какие люди! – весело воскликнул он, завидев Понурова. Они учились в одном классе первые два года гимназии и до сих пор поддерживали дружеские отношения.

Николай Васильевич подошёл.