Void Requm. Ниер-Винд

– Эмм… – взгляд зацепился за разводы на полу. – Ты тут демонов вызывал?!

– Я пролил вино.

– Хорошо… – в полголоса протянул тот. – Что у тебя с рукой?

Ответом был лишь глубоких вздох.

– Хватит скрытничать, я и так уже все видел, – пожал собеседник плечами и сдернул с друга полотенце.

– Твою мать, Крис! Сейчас в морду получишь! – возмущенно прошипел парень.

– Думаю, спрашивать, от чего это, бессмысленно? А, это Грэг постарался? – догадался товарищ. – Да я ему кости переломаю за такое.

– Слушай, если хочешь действительно помочь – бери иглу.

– Эм… что? – приподнял бровь Крис.

– Я не достану до спины самостоятельно.

– Ты хочешь, чтобы… Я?..

– Да, – процедил Эйс.

– Нет! – уперся Крис. – Слушай, давай я просто позову Кай?

– Даже не думай, – парировал тот. – Она не должна об этом знать.

Эйс знал ее. Если начнет любопытничать, добром это не кончится.

– Но я ведь… – продолжал Крис.

– Я тоже, – перебил Эйсон. – Научишься в процессе. Жаль у меня нет глаз на затылке.

– …Не медик, – завершил второй.

– Плевать. Бери иглу.

Дружба Эйса с Кристофером Мадкеем держалась уже около десяти лик. Первое время они старательно избегали друг друга, хоть и жили через улицу. Ходили по двору как гордые павлины, готовые в любой момент наброситься из-за любой мелочи, будь то даже косой взгляд в свою сторону. Но потом они поняли, что намного легче сотрудничать и вместе гонять всякую шпану. Это было два человека одной стихии с подобными интересами. Они дополняли друг друга. Эйс всегда был более рассудителен и спокоен. Он предпочитал решать споры с помощью острых слов, а не грубой силы. Но помахать кулаками тоже был не прочь. Крис же пускал кулаки в ход постоянно, будучи не особо умелым в ораторском искусстве.

Эйсу было неприятно вспоминать, каким жалким он тогда был. Беспризорник, сирота. Первые осознанные воспоминания начинались в возрасте около пяти лик, и они четко отражали отвратные условия детского приюта. Это было не то заведение, где собираются дети, брошенные родителями на улице, расфуфыренные и с бантиком на головке. Совсем другое место: сюда привозили разный генетический сброд из далеких земель, даже из других королевств. Восточной внешности хуракальцы, вечно мерзнущие на севере воректийцы, серокожие уроженцы Ириаля, и даже загорелые в пустыне иширцы… Он помнил бледнолицего эльфа со шрамом на все лицо. Вранская девчонка с твердеющей шелухой на шее и скулах… Все, как один, были похожи на загнанных в угол зверьков. Маленькие дети, лишенные мирских благ, без личности, без защиты, без прав думать и чувствовать. Он плохо помнил произошедшее тогда, эта часть жизни покрылась черными пятнами. Вот он был здесь, и вот он уже рядом с человеком, увешанным склянками – сейчас он понимал, что это был какой-то алхимик. Тогда ему казалось, что его спасли, но это было заблуждением. Дети из того приюта не были нужны никому. Это были не люди. Скорее, вещи. Из документов, если это можно так назвать, у них были только именные карточки, привезенные из далеких стран. Алхимик вечно что-то готовил, и мальчику совсем не нравилась та обстановка, которой его окружают: дурно пахнущие жидкости, жуткие существа в банках с раствором формалина, трубки и большие черные крысы в клетках. Эти воспоминания тоже затягивало пеленой. К счастью, загадочный человек вскоре пропал. Его коморка в старом жилом доме осталась в полном распоряжении шестиличного мальчика.

Первым делом, Эйсон избавился от банок. Возвращаться в приют его не прельщало, а здесь была крыша над головой. За все время в укрытие алхимика не сунулся ни один непрошенный гость. Голод заставлял мальца попрошайничать, страх – удирать от стражи. С воровством ему не везло, с компанией – тоже. В лучшем случае, приблуду гнали пинками. Крис стал заветной рукой помощи в череде безысходности. Его отец признал конфликт сына неправильным, и отправил мириться. Крис нехотя предложил Эйсу вместе расклеить по городу плакаты-приглашения на скорое выступление какой-то трупы. Для него это был повод весело заработать парочку звонких фрилл, для Эйса же – возможность хотя-бы раз купить нормальной еды, вместо той несносной байды, которую выдавали у городских трущоб бездомным. После прохода пары улиц, их заметило несколько пареньков старше на лик-два. Один перевернул им ведерко с клеем, другой – разбросал плакаты. А потом они потребовали взнос за порчу стен в их районе. Эйс с Крисом переглянулись и вломили им. Ведерком и щетками. Обчистили карманы и сбежали. Это были первые деньги, полученные друзьями вместе. С тех пор они поняли, что умение правильно приложить силу не менее прибыльнее честного труда. Но вместо грабить тех, кто был слабее их, парни начали играть на деньги с ровесниками. Карты, кости, ножички. Но самым любимым занятием оставались кулачные бои. Именно на них они начали снимать с незадачливых забияк все их карманные деньги. Постепенно, эти игры переросли в нечто покрупнее.

Семья Криса всегда тепло относилась к Эйсону. Его мать пекла лучшее в мире печенье, ласково трепала сынишке и его другу волосы. Она очень уважала традиции, могла часами рассказывать байки и легенды, на любой праздник обязательно приглашала Эйса к ним в дом. Для них он всегда был званым гостем. Отец друга служил в городском гарнизоне, от него всегда пахло дешевым гуталином и табачным дымом. Он любил давать сыну физическую нагрузку, рассказывал о долге и морали, о том, что безопасность и благо строится, в первую очередь, на правилах. От него-то Крис и перенял все свои причуды, связанные с честью: всегда помогать людям, прилагать все усилия, чтобы сделать мир лучше.

Сейчас оба парня жили на новых местах. Эйс ушел из той гнилой комнатушки сюда, как только договорился с хозяевами и смог добывать достаточно денег на подработках, ставках и опасных авантюрах с участием уличных банд. Отец Криса надоумил сына пойти в академию, а сын захватил с собой товарища. Эйс получил официальные документы по исполнению пятнадцати лик, собрал небольшую сумму и незамедлительно подал все это в заветное учреждение. Теперь они учились в одном и том же месте, но на разных факультетах и в разные смены. В то время как Эйсон выбрал себе биомеханику, что предвидело создание и рихтовку разнообразных искусственных конечностей и органов, Крис склонялся к физической силе, потому пошел по стопам отца, начав обучение в гарнизоне, с мечтой когда-то подняться до рейдера, охраняющего торговые перевозки или ученые экспедиции. Но несмотря на такие различия друзья продолжали видеться и постоянно проводили вместе уйму времени.

– Так больно? – игла пронзила плоть.

– А ты как думаешь? – возмущенно прошипел Эйс.

– Прости… Так как тебя угораздило? – продолжил шить Крис.

– Упал.

– Ладно, понял, что не мое дело. Но все же постарайся меньше падать?

В ответ было молчание.

– Я тебе там сумку принес. Вчера нашел на улице.

– Спасибо, не отвлекайся…

– Слышал, вчера загрызли нескольких людей, – не унимался Крис. – Некоторых съели заживо, некоторым просто перекусили шею… Стража разбирается с этими случаями. Но народ паникует, как бы с ними не произошло ничего подобного.

– Агрх…! Я тащусь, но не мог бы ты больше внимания уделить ране?!

– Извини, виноват, – игла пошла ровнее.

– Сам что думаешь об этом? – поинтересовался Эйс, скорее, чтобы отвлечься.

– Я думаю, что нужно что-то делать. Или разбираться, или валить отсюда. Люди мрут, и никому нет до этого дела. Ты-то сам где вчера был? – как-то проницательно покосился на него Крис.

«Лучше тебе не знать, что там творилось», – подумал Эйсон.

– Я конечно не профи… – проговорил товарищ, затягивая очередной шов. – Но как-то так.

Игла перестала терзать плоть, когда затянулась последняя петля и оторвался остаток нити. Странно, но до этого дня Эйс думал, что шить по коже чрезвычайно болезненно. После второй раны боль перестала так резко бить по нервам. Она притупилась, а болевой порог подскочил куда-то вверх.

Парень поднялся, подошел к зеркалу и начал рассматривать в нем спину. Получилось довольно неплохо: аматорские стежки, по крайней мере, не дадут ранам раскрыться при первой же возможности. Из мест проколов сочилось, гость передал другу полотенце. Эйс стер излишки крови и едва облегченно выдохнул: остальное – забота времени.

– Что за… – вдруг шокированным голосом протянул Крис. Он нагнулся и достал из-за кровати окровавленную рубашку, которая слиплась от густой алой жидкости. – «Вино», говоришь? Я ценю личное пространство, чужие дела, но это…

– Это не моя кровь, – выпалил Эйс.

Один глаз собеседника округлился больше, чем другой.

– Фух… – выдохнул парень, закрыв лицо рукой. – Знаешь, тебе, наверное, пора?

– Э?.. Я!.. – что-то заикнулся Крис, но рубашку вырвали из рук, а сам он оказался выпихнутым за дверь.

– Пока-пока, приходи еще, и так далее… – протянул Эйс оставшись в одиночестве, выбросив скомканную рубашку в мусорное ведро.

Переживать по поводу различных слухов или доноса страже не приходилось. За все время они оба хорошо выучили друг друга, поэтому знали, что один не предаст другого. О походах куда-то не могло быть и речи.

***

Прошло две недели. Плечо не загноилось, вопреки ожиданиям. Раны окрепли, превратились в плотные бурые рубцы. Процесс регенерации подходил к финишу, но при движении левой рукой его до сил пор передергивало. Память по тому случаю закрепится на теле шрамами. Первыми шрамы такого размера. И Эйс был бы рад, если бы эти шрамы остались только на физическом теле. Он закрылся в комнате и никуда не выходил. Сознание гложил страх. Часто, он просыпался посреди ночи в холодном поту. Каждый сон приносил с собой одно и то же обличие – воплощение его ужаса. Совершенно неспособный сконцентрироваться, парень замкнулся в себе и уже не понимал, были его воспоминания явью, или только вспышкой больного воображения перед глазами. Из него исчезали остальные эмоции, существо выпило их досуха. Внутри застыл его неприятный осадок. Жизнь превратилась в жутко-серый кусок полотна судьбы.