Где семя благородное римлян,
Быть может, неожиданно пробьется.
Я отвечал: «Доныне, может быть,
Вам не пришлось бы с смертию бороться.
Доныне бы могли вы в мире жить,
Когда б моим молениям внимали…
Но в памяти я бережно хранить
Ваш образ буду, с трепетом печали
Припоминая прошлые года,
Когда еще вы в мире обитали
И были в нем отцом моим, когда
К бессмертию мне путь прямой открыли,
Путь славы и упорного труда,
И я – клянусь – с собой в одной могиле
О вас воспоминанье схороню…
А все, что мне вы в будущем открыли,
Я запишу и вместе сохраню
С другими предсказаньями до слова:
Их тайный смысл тогда я оценю,
Когда его мне разъяснить готова
Святая дева[85 - Святая дева – т.?е. Беатриче.] будет, если я
Когда-нибудь с ней повстречаюсь снова.
Но знайте вы, – скажу я, не тая:
Готов на все я в жизни испытанья,
Была бы лишь чиста душа моя.
Не страшны для меня все предсказанья…
Так пусть, не подчиняясь никому,
Фортуна награждает, и старанье
Приложит каждый к делу своему».
Тогда учитель тихо мне заметил:
«Не изменяет память лишь тому,
Кто слушал чутко всех, кого он встретил».
И подвигался дальше я вперед
И ждал, чтобы Брунетто мне ответил.
Кто жалкий жребий вместе делит с ним
И кто его товарищи в несчастье.
Он отвечал: «Их много здесь. К иным
Питаю я невольное участье,
О многих же не стоит говорить,
А время мчится быстро. Вне пристрастья,
Однако, их умею я ценить:
Из звания духовного на свете
Поистине могли те люди слыть
Учеными, и все попали в сети
Единого греха… Вот Присциан[86 - Присциан из Кесарии – известный римский грамматик VI столетия.]
Идет в толпе, где плачут тени эти,
И слезы их текут по язвам ран.
А вот Франциск д’Аккорсо[87 - Франциск д’Аккорсо – знаменитый проповедник.]. Если б даже
Ты захотел увидеть сквозь туман