С несчастными». Учителя речами
Я успокоен был и шел туда,
Где бледные, с потухшими очами,
Сидели тени. Слезы никогда
На лицах их в Аду не высыхали.
Чтоб жгучий дождь не сделал им вреда,
Они руками тощими махали,
Отбрасывая пламенный песок:
Так иногда, язвимый комарами
И осами, усталых псов кружок
То мечется, то лапами сгоняет
Несносных мух… Я оторвать не мог
Своих очей от призраков: смущает
Меня их скорбь под огненным дождем,
Который, как и прежде, не смолкает.
Но кто они? Их образ незнаком
Был для меня: ни разу я не встретил
Их на земле в дни прежние. Потом
На каждой шее призрака заметил
Я сумки разных красок. Украшал
Те сумки знак особенный[97 - Украшал / Те сумки знак особенный. – Поэт пересчитывает гербы разных ростовщиков.]. И светел
Дух каждый становился и дрожал
От радости, когда с особым знаком
Свою суму глазами пожирал.
Я подошел поближе, чтоб под мраком
Их рассмотреть, и на одной суме,
Которая желта была, под лаком
Льва синего я разглядел во тьме.
Затем я не оставил обозренья:
На красной сумке видно стало мне
Гусыни небольшой изображенье,
Которая, как снег, была бела.
Вот далее явилось привиденье,
И белая сума его была
Украшена свиньею голубою,
И эта тень тогда произнесла:
«Скажи, зачем ты занесен судьбою
Сюда и в эту яму погружен?
И знаешь ли, кто рядом здесь с тобою
Появится? Я вижу, смертный сон
На голову твою не опустился,
Так знай, что Витальяно[98 - Витальяно дель Денте – известный ростовщик того времени в Падуе.] осужден,
И хоть в Аду пока он не явился,
Но вечно здесь он осужден страдать.
Так уходи ж отсюда!.. Поселился
Как Падуанец, здесь я, чтобы внимать
Такие флорентинцев восклицанья:
«О, рыцарь полновластный! Будем ждать,
Что он сойдет в мир вечного страданья
С той сумкой, где три клева он носил…»
И призрак, кончив горькое сказанье,