Тайна Роксколла

– Я не знала. Увидела твое имя на доске. И только сейчас сложила паззл. Это немного странно – отец берет на грант собственного сына, дочь директрисы и еще девочку, чью мать он когда-то там знал. Это жутко похоже на кумовство.

– Ты не права, – сказал Шона, придерживая края разодранной штанины. Его друг уже склеивал их с помощью суперклея. – Мой отец берет только способных студентов. Если твое имя оказалось в списке – значит, ты справишься. Я, кстати, тоже не знал, что он выбрал тебя на проект.

– Но я из аналитического класса. А твой отец – биолог.

Шона вскинул голову и изумленно уставился на нее припухшим глазом.

– Мой отец – не биолог, – сказал он. Лиси на мгновенье замялась. Не перепуталось ли у нее чего в голове. Но потом Шона добавил: – Ну, разве что, по первому образованию.

– Друзья, кажется, недовольные личности спешат затесаться в наш отряд. Поспешим оседлать коней и оставить суппостатов вдыхать пыль из-под наших колес? —Хаким хлопнул в ладоши. – Ты как, Лисичка, с нами?

Лиси обернулась, и увидела, что к ним идет Кас. Он нес в руках ее куртку.

– Это за ней, – сказал Шона. Они с Касом глядели друг на друга не слишком дружелюбно. Но Кас, подойдя, пожал Шоне руку и кивнул. Слова благодарности не были произнесены, но четко читались этом жесте.

– Там делать нечего, – сказал Кас, кивая в сторону школы. – Мадам Мятная отменила занятия в выпускных классах до конца дня. Сейчас половина пойдет под следствие.

– Что будем делать? – спросила Лиси. – Где Багира?

– В медкапсуле в директорской. Но, кажется, она в порядке. У меня есть одно дело в центре. Мне устроили встречу с главным следователем по поводу соцбаллов. Скатаешься со мной?

Лиси кивнула.

– Подбросим их? – спросил Шона друзей. – Нам по пути, как раз заберем мой транскат.

– Какие проблемы, – тотчас отозвался Хаким. – Только чур со мной едет Лисичка! Боюсь, этот верзила раздавит мой байк!

Никто возражать не стал.

Глава 5

.

Фуфыря

Сегодня

Излучинск, Пики

Внезапно пошел дождь со снегом. Холодный ветер задул так, что даже в пуленепробиваемом мобиле Вертиго послышался свист, какой бывает, когда воздух пробивается между неплотно подогнанными стеклами.

Но Вертиго не спешила выходить из салона не только из-за разыгравшейся непогоды. Она боялась возвращаться на работу и с тревогой поглядывла на парадное крыльцо Башни. Вертиго подташнивало – такое всегда случалось с ней в беспилотниках – и она разумывала, попадет ли под прицел камер, если добежит сейчас до кустов и тихонько там проблюется. В Пиках, конечно, такое поведение наказывалось. Но Вертиго сама себе выпишет штраф. Главное, чтобы подчиненные не узнали.

Вдруг двери главного входа разъехались в стороны. На улицу со сложенным зонтом в руках выбежал высокий нескладный Смирнов. Лыбился так, что ямочки на щеках виднелись издалека.

Вертиго инстинктивно бросила взгляд в зеркало и поправила и без того безупречно уложенное каре.

Сминов остановился у двери мобиля и раскрыл зонт. Капли дождя забарабанили по гидрофобному материалу зонта и россыпью полетели в стороны. Вертиго подняла дверь мобиля. Смирнов, точно галантный кавалер, подал ей руку.

– Госпожа главный следователь.

Крупные дождевые капли скатывались на лацканы офицерской формы, рваные снежинки таяли в черных, как вороново крыло, волосах Смирнова. Позади него в тяжелом утреннем сумраке мерцала иллюминация Башни – генерального управления прокуратуры Излучинска. Острые стеклянные грани будто ввинчивали здание ввысь. Шпиль терялся в завесе туч.

Какое-то время Вертиго молча смотрела в глаза своему глупо улыбающемуся помощнику. Тошнота, скрутившая ее внутренности, немного отступила.

Она все-таки оперлась на поданную ей руку и поднялась с сиденья мобиля. На мгновенье Вертиго показалось, что Смирнов притянул ее к себе. А потом поняла – не показалось: Смирнов и впрямь придвинул ее ближе, но лишь для того, чтобы вместе укрыться под зонтом.

– Что, скучал по мне, мальчишка?

Смирнов на прозвища никогда не дулся. Ему еще и двадцати пяти не стукнуло, так что для нее он и впрямь мальчишка. Кроме того, слишком зеленым и глупым он поступил под ее руководство, слишком много косячил, чтобы теперь дуться.

– Тут такое без вас было, Олеся Васильевна, – начал докладывать Смирнов, и они двинулись ко входу в Башню. У двери их поджидал киборг-дворецкий, не столько занятый открыванием и так автоматических дверей, сколько оставленный на входе ради престижа конторы. Глядя на него, Смирнов кивнул: – Вон этот уже двадцать лет пашет, а новых прислали – половина бракованные. Как с ними работать, черт их знает!

– Ну-ну. Из Киберики заказывали, не могли же… А-а-х!.. – Вертиго едва удержалась от брани, когда подвернула каблук форменных туфель, переступая с безупречного дорожного покрытия на скользкую плитку в центральном холле Башни. Хорошо, крепкое плечо и твердая рука Смирнова были рядом. – Ах эти… туфли! Совсем от них отвыкла!

Каблук пять с половиной сантиметров. Белая рубашка, воротничок строго с заостренными краями. Черный галстук и серебрянная брошь в виде герба Излучинска: загогулины, символизирующей извилистую реку Излучину, и дерева – города, взращенного и выстоявшего в суровые годы. Если андроиды и киборги идентифицировали Вертиго по чипам, вшитым под кожу, то немногочисленные сотрудники-люди узнавали в ней главного следователя именно по этой форме и этой броши.

Они зашли в лифт, и Смирнов подал Вертиго планшет и наушник.

– Уже Тайгин набедокурил? – спросила она, бегло просматривая списки задач и нераскрытых дел. В ухо бубнил голосовой помощник, но Вертиго убавила громкость до минимума – она все-таки предпочитала слушать отчеты, произносимые мягким баритоном Смирнова.

– Вроде и не набедокурил, – ответил он. На одном из этажей двери раскрылись, один из сотрудников хотел войти, но увидев Вертиго, так и остолбенел. Смирнов, впрочем не упустил возможности пожать ему руку. Двери закрылись, и Смирнов, как ни в чем не бывало, продолжал: – За контакт с Тайгиным сняли соцбаллы одному из учеников «Авроры». Система квалифицировала происшествие как драку, но я просмотрел видеозаписи: Тайгин там ни в чем не провинился. Смех какой-то, они просто столкнулись в дверях. Я решил, что решение этого вопроса лучше поставить на ручное управление и подготовил для вас материалы. В отделе социальных взаимодействий уже ждут вашей отмашки.

– Сам почему отмашку не дал? Я ведь наделила тебя необходимыми полномочиями.

– С чего-то же надо начинать рабочий день, верно?

– Смирнов, – сузила глаза Вертиго. – Не вертись. Сами чего наваяли?

– Неблагонадежный же. Да и странно, что Система в такой мелочи сбой дала. Может, есть еще что-то. Поглядите вы. Не рискну я с ним.

– Ладно, – сказала Вертиго. – Еще научишься. Надо увереннее быть, активнее!

Лифт качнулся, и Вертиго, почувствовав очередной рвотный позыв, поднесла руку ко рту. Смирнов зашуршал в кармане припасенным на этот случай пакетом.

– Не надо. Нормально все.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Нормально. – Вертиго стало жарко. Если щеки Смирнова пылали, как неоновая вывеска в темном переулке, когда он испытывал неловкость, то Вертиго начинала потеть. Она поймала себя на мысли, что никак не привыкнет к нему, к Управлению, к этим мобилям, лифтам – да всему в городе. Порой ей казалось, что сам воздух Излучинска подтравливает ее изо дня в день.