Тайна Роксколла

– После первой лекции. Вы подозвали меня по имени, хотя перекличку не проводили. На пузырьке только фамилия и инициалы. Откуда вы узнали, как меня зовут?

Тайгин тепло улыбнулся.

– О, я просто догадался. Видишь ли, ты очень похожа на маму, а я имел счастье познакомиться с ней.

Глава 3. Проблеск

Семнадцать лет назад

Роксколл

– Так и сказали? Прилюдно обвинили в фальсификации данных и несоблюдении условий международного соглашения? – удивился Филонин.

Тучи разошлись и в кабинет проник широкий золотистый луч солнца, какое бывает только в морозные дни. Скользнул по полу, по столу, засиял в изящных фигурках оленей из разноцветного стекла и в вазочке с конфетами. Тамара подставила лучику лицо, но тепла не почувствовала. Елисей Алексеевич встал и задернул неплотные шторы. Свет остался, хоть и немного померк. Филонин вернулся за массивный дубовый стол, сел в кресло, обитое бархатистой тканью.

Кабинет директора – единственное место в Роксколле, не похожее на лабораторию. Филонин славился гостеприимностью еще до того, как занял свой пост. Тамара радовалась, что нашла убежище у друга, хоть до этого момента чувствовала себя захватчицей. Уже третью неделю она гостила в Роксколле, убеждая персонал в том, что приехала по приглашению Филонина. Но ни от кого не ускользнуло крайнее удивление, появившееся на лице директора, когда нынешним утром, вернувшись из города, он увидел в главном корпусе Тамару.

– На весь мир обвинили?..

– Обвинила, еще как обвинила, – подтвердила она.

Елисей Алексеевич налил чай в фарфоровую чашечку, такую тонкую, что стенки просвечивали. Тамара пригубила чай и обожглась – надо сначала подуть.

Волнуюсь, что ли? – спросила она себя.

Прошло больше месяца с Международной Конференции по Экологии и Улучшению Среды Обитания Человека, а Тамара до сих пор не могла успокоиться. Корила себя за несдержанность. Какая ошибка! Как можно было такое допустить?

– И это перевели? Шуньтен, Киберика, Розанда – все иностранные делегаты услышали ваши слова?

– Да, Елисей Алексеевич.

– Вы смелая женщина, Тамара Николаевна! Даже безрассудная, – Филонин хохотнул, но в его голосе отчетливо слышались восторженные нотки. – Могу себе представить, как изменились лица наших чиновников!

Да, можно представить сборище толстых лысеяющих чиновников: как карикатурно вытягиваются их лица, а губы складываются в возмущенное “о-о-о!”. Но такое можно увидеть лишь в глупых фильмах. В жизни же они были подтянутыми, в дорогих костюмах, с глазами умными и непроницаемыми.

На что ты надеялась? Рубанешь правду-матку, и все изменится как по волшебству? – подумала Тамара, и слезы навернулись на глаза.

– Тамарочка, Тамарочка! – забеспокоился Филонин и бросился наливать ей воды.

Мысленно она перенеслась в день конференции. В Излучинск съехались делегации экологов со всего мира. Точнее со всего, что осталось от мира с наступлением нового ледникового периода. Благодаря изобретению ПУМов – погодных установок Морозова – человечеству удалось выжить в городах-гигантах вроде Излучинска. От Излучинска и дальше ожидали какого-то прорыва, ведь обстановка продолжала ухудшаться: сами города-гиганты стали бомбой замедленного действия, в первую очередь, из-за того, что выделяли слишком много тепла. А уж про выбросы угольных станций Тамара и думать боялась.

Экологи всего мира десятилетиями предсказывали критическое повышение температуры планеты. Ожидали глобального потепления, запустынивания, но не похолодания. Зима и оледенение грянули так внезапно, словно сама природа достала заветный чемоданчик с красной кнопкой, активирующей механизм спасения.

Но хуже всего то, что человечество не выучило урока и продолжало жить так, словно случившееся было очередным успешно взятым барьером в гонке за выживание.

Когда выступили восемь из девяти главных экологов, Тамара пришла в отчаяние. Все ее коллеги прекрасно знали о превышении нормы загрязнения по семи ключевым показателям, но отчитывались об улучшении обстановки и говорили о движении в светлое будущее. Точно такой доклад Тамара и сама держала в руках. Ей достаточно было зачитать официальную статистику, господа делегаты пожали бы друг другу руки и отправились на торжественный банкет.

Но Тамара не смогла. Текст доклада ей всучили за несколько минут до выхода к трибуне и, едва взглянув на него, Тамара поняла, что такую несусветицу своими словами пересказать не сможет. Во время выступления доступа к фактическим данным всех экологов лишили (очевидно, намеренно), и все же Тамара назвала реальные цифры из собственного исследования, которое она готовила к конференции несколько месяцев подряд. Вспомнила же, черт ее дернул! И на тысячную не ошиблась.

С должности главного эколога ее, конечно, сразу сняли. Столько лет строить карьеру и лишиться влияния, пусть и ничтожного, в одно мгновение!

– Я так сожалею, Елисей Алексеевич, – выдавила Тамара, когда поняла, что больше не сможет сдерживать слезы. Филонин уже сидел на корточках возле ее кресла и подавал ей салфетки. – Сколько сил потрачено впустую!

– Тамара, я вас понимаю. Тут уж все в одной лодке…

Всходя на трибуну, Тамара понимала, на что она решилась. Она рассчитывала на камеры, на прямые эфиры, на то, что ее услышат по всему миру и прислушаются. А выходит, мало кого интересуют научные конференции! Взять вот Филонина – с утра до ночи в работе, и о скандале узнал только сейчас.

Тамара знала, что она уже много лет ему нравится. Вот пожалуйста, пустила слезу, и сразу – «Тамарочка»!

– Тамарочка, а что же с этими показателями? Вы полагаете, климатические изменения еще обратимы? – с искренним участием спросил Елисей Алексеевич. Он нежно держал ее за руку, но Тамаре было неприятно.

– Полагаю, да, обратимы.

– Я вам помогу! Давайте поступим так: я подниму все связи, поищу людей, которые ратуют за ваше дело. Не спешите отказываться, наверняка найдутся те, кто готов поддержать вас! Мы встретимся, обсудим дальнейшую стратегию…

Но Тамара уже знала, что люди ничем помочь не смогут. Разве что сам Филонин.

И ты мне поможешь, – подумала она и спросила:

– Вы рассмотрели мою заявку?

– Вашу заявку? – на лице Филонина появилась растерянность, будто он совсем забыл, для чего Тамара приехала в Роксколл. – Ах да! Я обсудил это с коллегами. Имплант[2 - Словарная норма этого слова – «имплантат». В данной книге некоторые герои употребляют «имплант», т.к. по замыслу автора, в языке описываемого мира наблюдается тенденция к употреблению сокращенных форм слов.] создавался не для усиления интеллектуальных способностей, а в первую очередь для нормализации биохимии мозга и рестуктуризации нейронных связей. К тому же, разработки пока на ранней стадии…

– Но Леда – та, что ударилась головой – на ней, кажется, уже проводят испытания?

– Тамара, это крайний шаг. Вам такое вмешательство без надобности. Я бы на вашем месте всячески берег свою голову, ведь такой выдающийся ум еще поискать!

Тамара сощурилась. Да, Филонина так просто не обставить, – подумала она и решила пока не спорить.

– Елисей Алексеевич, вы мне льстите, – сказала она, улыбнувшись. – Был бы мой ум выдающимся, я бы так не опростоволосилась!

– Что поделать – чувства, эмоции! Все мы люди! Вы пока отдохните. Слишком мало времени прошло, этот конфликт еще слишком свеж в ваших воспоминаниях. Отправляйтесь в город или же…

– Я бы хотела остаться здесь, – перебила Тамара.

– Прекрасно! Я буду только рад.

Они какое-то время молчали, глядя друг другу в глаза и улыбаясь.

– Извините, кажется, мы засиделись. Не буду вас задерживать. Что вам со мной время терять? – сказала она, поднимаясь. Филонин подал ей руку. – Спасибо, Елисей Алексеевич!

– Можно просто – Елисей.

Филонин проводил ее до двери. Когда Тамара оказалась в коридоре, спокойствие и уют кабинета директора мгновенно растворились в суете института. По коридорам под мертвым белоснежным светом ламп сновали ученые и институтские практиканты: в голубых и зеленых халатах; кто-то бледный, с осунувшимся лицом, кто-то бодрый и загорелый (заядлых лыжников легко было узнать по белым следам от горнолыжных масок) кто-то напевал песни, а кто-то недовольно бурчал себе под нос. Это еще что, на нижних этажах, в отделении восстановления фертильности, вообще не протолкнуться среди медперсонала и истеричных дамочек.

Но вниз Тамара пока не собиралась. Сначала нужно было обеспечить свое пребывание в Роксколле. Она свернула на пожарную лестницу и поднялась выше.

Под самой вертолетной площадкой на крыше, на техническом этаже устроили уютную каморку – «ПУ ПУМ» – пункт управления погодной установкой Морозова. Тамара любила здесь бывать. Потому что практиканты, дежурившие сменами, беззастенчиво пользовались обогревателем, а в остальной части института всегда было зябко. Сегодня дежурила Тася.