Сгорая по минутам

– Сеня!

Женя хлопнула себя по лбу и повалилась на раскинутый плед. Три девушки вокруг неё прыснули, сдерживая приступ смеха.

Если бы кто-то взглянул на их компанию со стороны, то вряд ли бы почувствовал что-то странное. В этом парке каждое лето куча людей устраивали импровизированные пикники, и четыре подруги никак не выделялись на фоне остальных отдыхающих, тем более, сидя поодаль в тени высокого раскидистого дуба. Только вот каждая из них несла в своём сердце опыт множества прожитых воплощений – но этого, к сожалению или к счастью, нельзя было увидеть глазами.

В общем-то, все прочие люди тоже, вероятнее всего, жили уже не единожды. Отличие было лишь в том, что они этого не помнили.

– Всё просто – ты устала, – назидательно произнесла пепельноволосая девушка, покрепче закручивая бутылку с минералкой.

– Лишь бы так, Сонь, – пробормотала Женя, щурясь на солнце. – Но пока что это – единственное, от чего я устаю.

– А Лёше ты рассказывала? Ну, хотя бы вкратце, – осторожно осведомилась другая подруга, мягко перебирая волосы Евгении тонкими изящными пальцами. Сеня – по паспорту Лебовская Есения Алексеевна – тут же на неё цыкнула:

– Агата!

– Ну вряд ли он подумает что-то… что не надо, короче, – пожала плечами та. – Скажет, что перегадала на Таро. Все проблемы от эзотерики. Пожалеет зато. Может быть, эти сны вообще от того, что у вас с ним какие-нибудь нерешённые проблемы в отношениях, и твоё подсознание…

– Подсознание это, конечно, та ещё ху… – философски изрекла Соня, но остановилась на полуслове, когда мимо пробежал ребёнок. Проводив его взглядом, она кивнула и элегантно закурила сигарету. Вообще, в парке курить не разрешалось, но если очень захотеть, то никто тебя и не увидит.

– У нас с ним проблема только одна, – помрачнела Женя, – и я её уже решила. Давным-давно.

Несколько секунд все молчали. Никто не хотел начинать эту тему в очередной раз.

– Ты когда пила последний раз? – участливо осведомилась Сеня, наблюдая, как Женя медленно поднимается и устраивается на пледе в позе лотоса.

– На Сонином дне рождения. А что?

– Так это было три недели назад! – Есения всплеснула руками, поражённо глядя на подругу. – Естественно, блин, тут и не такое приснится. Ясно всё с тобой. Я, как профессиональный врач, выписываю тебе литр пива. Принимать внутрь, закусывать разрешается.

Атмосфера мгновенно разрядилась. Девушки дружно рассмеялись и, придя к выводу, что все беды от трезвости, договорились пойти вечером в бар, чтобы снять там все возможные стрессы. Бар посоветовала Агата, в красках расписав, какие умопомрачительные там напитки, бармены и что за вакханалия начинается после двенадцати.

Погревшись под тёплым солнцем ещё минут двадцать, компания неторопливо собралась, продолжая непринуждённо шутить и смеяться, и последовала прочь – предстояло ещё разобраться с некоторыми делами, подготовиться к интересному вечеру и, может быть, вздремнуть, превозмогая невероятную жару.

Никто из них не заметил одинокую фигуру под другим, столь же большим, деревом. Человек сидел прямо на траве и провожал девушек задумчивым и каким-то немного безумным взглядом, а потом вдруг вскочил и торопливо пошёл в ту же, что и они, сторону, шаркая по асфальту слишком чистыми для такого пыльного города белыми кроссовками.

Глава 2. Игра света и тени

Все внятней Времени смертельные угрозы:

О горе! впившись в грудь, вливая в сердце мрак,

Высасывая кровь, растет и крепнет Враг.

– Шарль Бодлер, «Цветы зла»

Подруги разошлись неподалёку от дома Агаты. Они хотели проводить Женю чуть ли не до входной двери квартиры, аргументируя это тем, что её может украсть какой-нибудь разъярённый злодей. Та кое-как отмахнулась, не переставая смеяться, и заверила каждую лично, что в случае нападения сумеет за себя постоять. Но как только Евгения осталась одна, в груди снова зашевелился липкий страх.

Чтобы избавиться от него, девушка включила громче какую-то особенно агрессивную песню в наушниках и состроила непривычно надменное лицо. Если сделать вид, что ты в себе донельзя уверен, то в какой-то момент сумеешь поверить в это сам.

Город вокруг жил собственной жизнью. Никаких кошмаров. Никаких убийств. Кто-то сосредоточенно шёл по своим делам, кто-то выгуливал собаку, кто-то отдыхал на скамейке, покачивая коляску с маленьким ребёнком. Женя улыбнулась про себя.

Забавно – младенец, завёрнутый в сотню одеял, мог душой оказаться гораздо старше собственной матери.

А вот пёс, вероятнее всего, был просто псом. Та система реинкарнаций, которую обнаружили однажды Евгения и её подруги, не совсем вписывалась в буддистское представление, хоть и ушла от него недалеко. Человеческие души существенно отличались от душ животных или растений, были устроены сложнее, и потому воплощались каждый раз исключительно в людском обличье. Не все, конечно. В конце концов, даже у них имелся определённый срок годности, так что какие-то отправлялись в своё собственное обиталище – и это уже было загадкой, как и вопрос, откуда появляются новые души. Но до такого уровня познания не дошёл ещё никто. Это было что-то за гранью, лежало вне пространства и вне времени, и попытки добраться до сути никогда не оборачивались ничем хорошим.

Женя прикрыла глаза.

Запястья на мгновение загорелись фантомной болью.

Она ещё слишком хорошо всё помнила.

И даже…

– Привет!

– Блять!

Женя практически подскочила на месте и, молниеносно развернувшись, ударила ладонью что-то мягкое.

– Эй, зачем дерёшься? Это я! – Перед ней во весь рот улыбался высокий парень с тёмными взлохмаченными волосами.

– О боже, Лёша, зачем так пугать! Я и так вся на нервах, и ещё иду, задумалась, ничего не вижу, ничего не слышу, наушники только убрала, и тут, блин, привет, а кто привет, а где привет, может быть, меня сейчас украдут, и… – скороговоркой забормотала Евгения, но быстро успокоилась, оказавшись в крепких объятьях. В таких объятьях обычно тонут, как в мягкой перине.

– Ну, всё нормально. Чего ты разнервничалась? Я просто шёл к тебе, увидел, что идёшь, – так же быстро заговорил Лёша, мягко поглаживая девушку по голове. Голос звучал медитативно и успокаивающе. Женя почувствовала, как тугой узел в груди медленно расслабляется. – Увидел, подошёл, думал, что услышишь, а ты драться начинаешь. Я пока ещё даже не сделал ничего, чтоб драться. Хочешь, на бокс походим?

– Дурёха, – засмеялась Женя. – Давай поднимемся, чтобы в подъезде не стоять. А то нас бабки заживо съедят за то, что подошли друг к другу ближе, чем на два метра.

Как будто бы в доказательство этих слов ближайшая бабка хищно нахмурилась и уткнулась носом в газету, отодвинувшись в самый дальний угол скамьи.

– А почему на нервах? Что-то случилось? – спросил Лёша, пока девушка отпирала дверь квартиры. Та неопределённо пожала плечами.

– Да просто… Плохо сплю. Ничего серьёзного.

– Если бы было не серьёзно, ты бы с кулаками не кидалась.

– Да не кидалась я с кулаками! – Женя опять засмеялась, пытаясь без рук снять с себя обувь. – Ого, ты что, новые кроссовки купил? Дорого-богато, конечно, блестят прямо.

– Вчера, – Лёша аккуратно снял с себя кроссовки и поставил их рядом с потрёпанными Жениными кедами. Это особенно подчеркнуло их и без того безукоризненную белизну.

– Я теперь буду рядом с тобой как замарашка, – хихикнула девушка. – У Ку-у-у-урского вокзала-аааа…

– Да перестань! – беззлобно воскликнул Алексей. Между ними завязалась шуточная драка, но уже через пару минут возлюбленные устало повалились на диван, не переставая смеяться.

– Так что с тобой происходит? Давай, признавайся, – выдохнул парень, помогая Жене уложить голову на его колени.

– Просто плохие сны. Чепуха. Нужно попить мелатонин, – она перевернулась лицом к Лёше и нежно провела пальцами по его щеке. – И всё у меня будет в порядке. Просто без тебя плохо спится.

Это было правдой. Женя не любила спать одна. Ни в одной из своих жизней. Каждый раз, когда рядом не было его, всё начинало разрушаться.