Любовь перевернет страницу

– Но сейчас не особо много открытых направлений, да и рейсов из нашей страны прямых нет, да и цены… Да у меня и денег-то нет.

– Ага, теперь ты признаешь, что быть на содержании у Веры – не самая лучшая идея? – нос Томы снова приблизился.

– Помолчи, – я легонько щелкнул сестру по лбу.

– Но вообще-то есть одно место, где нас с тобой очень-очень хотят видеть.

Она подмигнула, и я напрягся. «Чтобы она не сказала дальше, затея окажется сумасбродной, а может, даже опасной для жизни», – отозвалось внутри.

– Точно! – Тома вскочила и расставила руки и ноги в стороны, словно готовясь ко взлету, ну а я тем временем приготовился к распятию. – Давай вдвоем… рванем к Поле в

Израиль!

Грозовые раскаты пронеслись сквозь натянутые пальцы рук и ног моей сестры, взлетели к потолку и обрушились мне на голову со всей силы, а из меня лишь выдавилось недоуменное:

– А?

Я запрокинул голову, чтобы рассмотреть лицо Томы. Свет от люстры отражался в ее зрачках как разлетевшиеся на ветру искры костра.

– Я уже поговорила с Полей, она ждет нас. Она даже одолжила раскладушку у знакомой. Спать придется в одной комнате: мы с Полей на кровати, ты – на раскладушке рядом. Но ничего, потерпишь ведь?

– Ты сейчас шутишь, да?

– Твоя сестра еще никогда не была так серьезна. Поедем на месяц или лучше – на два. Море, солнце, евреи – тебе понравится, и ты позабудешь самого себя. Может, и книгу там свою допишешь?

Она приподнялась на носки и театрально «стекла» вниз, положив ладонь на лоб:

– Герою разбивают сердце, и ему ничего не остается, как купить билет в один конец, отправиться к морю и… утопиться!

– Не слишком уж затратная смерть выходит?

– Зато много драмы и захватывающих за душу пейзажей. Есть где разгуляться воображению.

Я откинулся назад и вытянутся на полу. Тома повторила за мной. Мы соприкоснусь ступнями и принялись бороться ими.

– Мы можем улететь уже на следующей неделе.

– У меня нет денег, надо поговорить с Верой.

– Поля купит нам билеты. Потом как-нибудь отдашь. Ну а если Вера не против оплатить, то ладно, возражать не буду и я.

Тома ослабила давление, а я, наоборот, толкнул ноги вперед. Колени сестры подогнулись.

– Вот я все ругаю тебя, ругаю, а сама в такой же ситуации – без Полины ничего не могу сделать.

– Но ты ведь сейчас учишься. Причина твоей безработицы хотя бы уважительная, – я почесал шею и отвел взгляд в сторону.

– Рада, что ты чувствуешь разницу между нами, – она закатила глаза, – хоть иногда мой брат способен мыслить как обычный человек из обычного мира.

Сомневаюсь, что в те дни я вообще способен был мыслить, но не я не стал волновать сестру этим пронесшимся мимолетным подозрением.

– Какой бы заманчивой ни была твоя идея, я не могу поехать за счет Поли.

– Ой, да брось. Говорю же, потом отдашь!

– Это не та сумма, которую можно взять в долг и до бесконечности тянуть с отдачей.

– А разве ты не планируешь стать популярным успешным писателем?

– Нет, не планирую. Если моя книга принесет хоть одному человеку хоть каплю радости – для меня, как для автора, этого будет достаточно.

Тома пнула меня ногой. Лицо ее стало серьезным.

– Послушай, Ян. Тебе надо уехать от всего этого, развеяться, погреть кости. Но я хочу, чтобы за время этой поездки ты сделал выводы. И я хочу, чтобы выводы эти были правильными. Используй время с умом. Я не знаю, что ждет тебя впереди, но признай: тебе надо измениться. Все в твоей жизни слишком уж давно идет по касательной.

– Я знаю это и сам, – промямлил я, схватив себя за носки.

– Если знаешь, то хорошо. Ты сидел дома так долго, ты уходил в себя, почти ни с кем не общался. Где все твои друзья? Где Вера? Где вообще твоя жизнь? – Тома деланно озиралась по сторонам. – То, что произошло с Верой, может, и трудно пережить, но пережить придется. Пусть этот конец станет для тебя новым началом. Получается так, что кто-то словно бы нажал кнопку «пуск» и придал тебе ускорение – используй этот толчок. Перестань красться по окраинам, наберись смелости, уверенности в себе и шагни в центр своего круга – заживи так, как и должен жить мой талантливый брат.

– Эй, откуда это у тебя такие мысли? – спросил я.– Когда это ты научилась так мудрено говорить, разве мастер слова тут не я?

– Только на бумаге, ты сам это говорил.

Тома подползла ко мне и обняла.

– Ты меня задушишь…

– Не задушу – будешь жить по крайней мере до тех пор, пока не станешь популярным писателем. Понял?

– Не знаю… Жизнь без Веры…

Я замолчал и опустил взгляд, но из меня буквально вырвалось пронзительное: «Ау!»

Тома сильно ущипнула меня за щеку.

– Жизнь без Веры, жизнь без Веры, – передразнила она меня. – Найдешь себе другую Веру, получше. Ты же у нас такой милый!

Слова сестры прожгли меня, и я поморщился. Небо заволокло тучами, наши тени удлинились.

– Я вряд ли смогу жить без нее. И не найду я себе никого.

– Ну если так говорить, то, конечно, не найдешь. Хочешь так жить – пожалуйста, дело твое. Но еще раз повторю, в Израиле обдумай все хорошенько! Ты туда не развлекаться едешь, а становиться новым собой.

Она поднялась и командным тоном спросила:

– Согласен или нет?

– На что?