Сплетенные судьбы

– Найди путь к своему сердцу и услышь, что чувствуешь, – сказала гадалка, и все.

Что опять делать, четких ответов по делу нет, очевидная вода сквозь меня.

Ну руки опустить что ли?! Нет, так просто я не сдамся. «Надо посмотреть, что руны покажут. Конечно».

– Так, разложим – ага… «Прими мир в себе».

Да что ж такое!

Вот и кошка черная дорогу перешла, а, кстати, по моему знаку зодиака черная кошка к удаче.

– Привет, слушай, Олеся, подскажи, вот у меня произошло тут… ага, что думаешь? Ага, не можешь знать ты… я сама должна… Ну странно, что за подруга тогда?

Как интересно, что люди ищут ответы, принимают решения в течение всей жизни, сколько из них принято сердцем? В вечном поиске себя, смысла люди ссылаются на книги, опыты других: так формируют свою интуицию, отношение к миру в обширном понимании. То есть, отчасти даже если принимать решение, а не искать, ты принимаешь решение не только за себя, этот опыт идёт волной в мир и занимает там свое место, после чего следующий искатель также будет опираться и на плюс твой опыт.

Глава четвертая. Жертвоприношение

Двое влюблённых лежали на земле и смотрели высоко в небо. Держались за руки, шептали нежности. Тёплый воздух окутывал мир и эту пару.

Именно они были идеальны и сегодня, и вчера, что будет завтра? Смогут ли сохранить то ценное, что имеют сейчас? А приумножить?

Читать стихи, писать, картины, снимать фото на плёнку, проявляться, творить, чудить – хотелось всего в этот момент одновременно. Так свободно им друг с другом.

Это их последний день в этой жизни, они сделали этот выбор сами.

Верховный сказал:

– У вас ребенка быть не должно, но есть одно «НО»! Если он родится, то вы отдадите ему все свои будущие жизни, и он будет жить и испытает все чувства сквозь прожитые жизни.

И они сделали выбор.

Она беременна, через час придет карета скорой помощи, чтобы забрать ребенка.

Он будет лежать в красивой корзине, рядом будет лежать колода таро, пыльно красивая. Это будет его первая жизнь.

Ирина Абашева (vk.com/id42032168)

Полозова книга

1724

– На краю двунадесятого июнесе, когда громадна желта луна правит свою неделью, из топи появляется великий Полозь. И он начинает рыскать о земли, искати свою невесту. Целый день продолжает он свое странство, и аще не находит, то горе настигает ближайшии селеньи.

Свеча от дыхания ведуньи колебалась и отбрасывала на стенах призрачные тени. Сама прорицательница покачивалась из стороны в сторону. Глаза закатились, обнажая желтые белки в разводах воспаленных сосудов.

– Да неужто снова проснулся! – всплеснул руками старейшина. – Спал жеж сто лет и вот снова.

– Это твои делишки его разбудили, – один из мужиков ткнул соседа. – За каким лешим полез пещеру рыть? Каменья, каменья. Алчность твоя его и пробудила.

– Я пару камней всего достал, а вот твои сыновья мешок муки из города умыкнули. Вот из-за кого кара.

Мужики принялись ругаться, выясняя на ком лежит вина за пробуждение Полоза.

– Тихо! – старейшина треснул кулаком по столу.

Огарок свечи подпрыгнул, повалился набок. Ведунья успела подхватить его до того, как темнота окутала всю комнату.

– Сейчас важнее решить, кто дочку готов в жены змею отдать. А то завтра уже озлится и растерзает нас.

Голоса в избе притихли. Мужики потупили взор.

– Митрофан у тебя семь девок, – наконец подал кто-то голос.

– А что я-то? У Никодима вон три, но живут до того скромно. Если на один рот уменьшится, семье благость будет.

Опять началась перебранка. Вдруг кто-то проговорил:

– А, может, выкормыша у Василисы заберем и отдадим? Не кровинка же, сердце рваться не будет.

Несколько минут тишины, и в избе одобрительно загомонили. Никто и не заметил, что за окном метнулась тень.

Василиса бежала со всех ног домой. «Не отдам! Мой робитенок! Не отдам ее!»

Она вбежала в избу и откинула занавесь. Выдохнула. Машутка спала, тепло подперев кулачком щеку. Надо бежать!

– Машутка, вставай! Дотю, скорее!

Она принялась метаться, обирая котомку. Машутка вначале протестующе заплакала, но увидев обеспокоенное лицо матушки, послушно присела на лавку.

– Василиска открывай! – стук в дверь.

Не успела! Она метнулась к девочке.

– Маш, лезь в трубу и сиди тихо. Что б не произошло, – и добавила громко. – Иду, иду. Дай шаль накинуть.

Девочка послушно залезла и затаилась. Василиса отерла дверь. Мужики гурьбой ворвались в дом, воровато озираясь по сторонам.

– Где выкормыш твой? – взревел Никодим, сжимая кулаки.

– Сбегла, – Василиса пожала плечами. – Еще вчерась.

Мужики принялись рыскать по дому. Вывернули два сундука с тряпьем, шкаф. Даже кровать перетрясли. Василиса молча молилась, чтобы они поскорее ушли.

– Ух, Василиса, узнаю, что сокрыла – выпорю. Сам. Лично, – Никодим огромный, как медведь, навис над ней.

Василиса даже не подняла взгляд.

– А-а-а-апчи! – раздалось в трубе.