Зверь, выходящий из земли

Флинт не хотел долго держать дверь открытой. Он предложил Крауссу забираться внутрь, и лимузины тронулись с места. «Форд» и «Додж» поехали следом.

– Мы нашли гараж, – начал Бенджамин, – записанный на некого Билла Брэдли. Но фактически им владел Рассел Малиньяджи. В гараже много отпечатков самого Малиньяджи, а также Курамори Комацу. В подвале обнаружен цех кустарной плавки золота. В довесок – бриллианты, выковырянные из ювелирных украшений. Похоже, они давно промышляли грабежами и воровством. Не исключено, что именно Малиньяджи забрал ваше золото.

Краусс ждал какой-либо реакции, но Флинт воспринял новость спокойно. Теперь он понял, чем продиктовано ночное сообщение от Мияги. Осталось лишь выяснить подробности.

– Что с вами случилось? – спросил экс-продюсер, считая швы под глазом следователя. Вблизи его лицо выглядело более удручающе.

– Мы находились в гараже, когда туда явился Малиньяджи. Он открыл огонь из травматического пистолета. Ваш вчерашний гость стрелял в полицейских.

– Как я понимаю, инцидент произошёл после визита Рассела ко мне. Вечером, ночью? У вас имелся ордер? Он видел, кто находится в гараже?

– Вы даёте понять, что знаете Малиньяджи лучше, чем мы, хотя встречались с ним всего дважды…

– Где же «Беретта», если действительно он забрал мою ювелирку?

Флинт вспомнил, что в пентхаусе хранится тот самый слиток, сделанный из «одолженных» Мияги украшений. От улики нужно избавиться.

– «Беретта» пока не найдена, – признал Краусс.

– Зачем же вы пришли ко мне? Причём, так демонстративно. Могли пригласить к себе в кабинет. Мне приглянулось колесо Дхармы.

Автомобили остановились у перекрёстка, горел красный. Следователь наблюдал, как к пешеходному переходу спешат люди с плакатами, закреплёнными на деревянных палках. Затем принялся повторно изучать интерьер лимузина. Провёл пальцами по бежевому подлокотнику кресла, оценивая качество и фактуру кожи.

– Я никак не пойму, кто вы есть, мистер Розвелл. Аарон Вайсман лишил вас своего покровительства, но Митчелл Грин до сих пор запрещает наседать на создателя «Десяти жизней». Какую тайну вы храните? Рассел Малиньяджи убил двух мужчин, избивших вас и угрожавших оружием. Чувство благодарности и желание скрыть детали произошедшего вполне объяснимо. Но вы продолжаете встречаться с этой сомнительной личностью, не боясь подозрений. Ради чего? – Бенджамин посмотрел Флинту в глаза. – Террорист, являющийся пасынком Малиньяджи, попал в шоу. Видимо, таков был уговор. Но после анализа ваших начинаний, высказываний и идей складывается впечатление, что вы не плохой человек. Поэтому у меня возникают противоречивые желания: уберечь Флинта Розвелла от непоправимого и в то же время посадить его за решётку. Я жду, когда вы оступитесь, откроете свою тёмную сторону, но также хочу убедиться, что ошибаюсь в вас. Зачем я пришёл? – Краусс взял небольшую паузу, аккуратно почесывая ссадину на лбу. – Малиньяджи в розыске, ему светит большой срок. Своим показным визитом я надеюсь отпугнуть его, чтобы он не рискнул просить помощи и не топил вас вместе с собой. Как поступить, если он всё-таки выйдет на связь? Решайте сами. Я верю, вы не догадывались о намерениях японца. Но также уверен, вы знаете больше, чем мы. Поделитесь информацией о Комацу и других преступниках. Пригодится любая мелочь. И тогда некоторые невинные люди проживут дольше.

– У меня возникают противоречивые желания… – сказал Флинт, выслушав долгую речь следователя. Он словно бы вновь разговаривал с Мияги. Оба эти человека, обладавшие большей решимостью и возможностями, обращались к Флинту за помощью, в разной мере подразумевающей спасение чьих-то жизней. Хотя сам экс-продюсер не знал, сумеет ли сохранить свою. – Я позвоню, если выясню нечто важное. Но мне нужно время.

Автомобили остановились на ближайшей парковке. Бенджамин сухо попрощался и вышел из лимузина. Дверь закрылась, щёлкнула блокировка замка. Флинт прокрутил в голове диалог со следователем и со щемящим чувством в груди осознал, что снова остался один. Да, в отличие от Донована, Мияги не был ему другом. Но и ситуация требовала сейчас не моральной поддержки, а конкретных решительных действий. Зависнуть и ждать, когда террористы решат сдать его полиции, Флинт не хотел. А решат ли? Может, стоит довериться Крауссу и подумать о спасении других людей? Даже если удастся установить личность Кинслэйера и выяснить, где парень живёт, кто пойдёт выбивать из него информацию? Что в итоге будет давить сильнее: замкнутое пространство тюремной камеры или понимание, что собственная пассивность и эгоизм стоили кому-то жизни? Как бы ни распределились проценты в голосовании, ни один из вариантов не даст полного удовлетворения.

«Да прекрати ты!» – мысленно приструнил себя Флинт, устав от постоянной рефлексии. Он решил действовать поэтапно. Сначала нужно выяснить, кто такой Кинслэйер, а там уже станет ясно, куда двигаться дальше. По сути, Флинт мог следовать плану и отправиться в школу «Sandy Hills» прямо сейчас. Разговор о Курамори с директором Смитом оправдывал перед полицией и встречу с Мияги. Но слова «Всё отменяется» настораживали, сдерживали. Экс-продюсер опасался, что не знает чего-то важного, способного всё испортить. Что же оставалось?

Флинт вспомнил про запасной вариант. Ситуация с купленным диагнозом Комацу и программой для отбора участников выглядела непонятной и запутанной. Одно не сходилось с другим. Образ программиста быстро возник перед глазами: высокий, смуглый из-за костариканских корней, с чёрными, убранными назад волосами и индейским профилем; всегда одет в рубашку с коротким рукавом и джинсы. Но вытащить из памяти хотя бы имя не получалось.

Флинт достал смартфон, ввёл адрес сайта телеканала «Т». Даже если полиция и спецслужбы отслеживают его интернет-трафик, они не увидят в этом ничего подозрительного. Открыв страницу со списком сотрудников, Флинт принялся не спеша пролистывать её вниз. На губах возникла саркастичная улыбка, когда в данном списке он не обнаружил себя. Флинт продолжил листать, пропуская руководителей различных дирекций. Вот. Сандро Навас. Адрес и телефон не указаны, есть только «е-мейл». Ничего страшного, раздобыть их не составит большого труда. Флинт уже собирался закрыть браузер, но всё-таки сделал заключительный свайп. И тут же в глаза бросилась ещё одна фамилия. Кинсли.

«Кинслэйер» – пронеслось в голове экс-продюсера. Мартин Кинсли также числился одним из программистов. Именно он отвечал за сайт телеканала. В голове возникла картина, на которой Сандро Навас беседует с рыжим худощавым парнем в белой водолазке и синих брюках. Кинсли… Кинслэйер… Имелась ли у него татуировка на шее? Флинт не помнил. Сейчас фантазия могла дорисовать что угодно. На сайте отсутствовали фотографии сотрудников. Но Флинт точно знал, у кого они есть.

– Привет, – он улыбнулся, заметив череду эмоций, промелькнувшую в голубых глазах.

– Я… я больше не ваша помощница.

Линда на ходу училась быть гордой. Девушка понимала: Флинт пришёл к ней домой не ради объяснений в любви и признания, что долгое время не осознавал своих чувств. Но всё равно ощутила смущение, представ перед возлюбленным сонной, одетой в футболку и спортивные штаны. И даже испугалась, что её слова прозвучали слишком грубо. Прошло менее двух недель с тех пор, как она приходила навестить бывшего начальника. Но даже после поражения смуглой незнакомке столь недолгое расставание с Флинтом оказалось для Линды мучительным. Девушка не особо расстроилась из-за потерянной работы. Мистер Розвелл платил очень хорошо, пару лет она могла не думать о деньгах. Однако Линду тяготила мысль, что их регулярные встречи прекратились навсегда.

Линда испытывала определённое удовлетворение оттого, что Флинт ни разу не позвонил ей с целью как-то утешить. Он не проявлял унизительной жалости и не держал помощницу как «запасной аэродром». Он был честен и потому всё так же любим.

– Знаю. Я не собираюсь давать тебе поручений. У меня очень важное дело. Можно войти?

Чувствуя, что уже не хочет сопротивляться, Линда открыла дверь шире и впустила Флинта. К чёрту гордость! Главное, он здесь и пробудет с ней какое-то время. Флинт вошёл и оказался настолько близко к девушке, что ей захотелось обнять его, прижаться посильнее. Линда поддалась порыву. На мгновение тот застыл в смятении, но отстраняться не стал. Наоборот. Разогнав жужжащий рой мыслей, он тоже заключил её в объятия. Он соскучился. Да, Флинт не выбрал Линду как спутницу жизни. Ну и что? Он не отказывался от девушки, не собирался выдворять за пределы своего мира. Такое странное, эгоистичное желание – держать любящего человека на определённой дистанции, не прогоняя, но и не впуская в сердце. Странное – потому что никто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной. Эгоистичное – потому что ты берёшь больше, чем отдаёшь. Флинт запретил себе искать в этих объятиях какое-либо предательство по отношению к Альяне. Линда играла другую роль в его жизни. Пусть не главную, но всё равно значимую. Роль, на которую не хотелось вешать ярлык.

Две минуты они молча обнимали друг друга. Когда объятия завершились, Флинт огляделся и понял, что никогда не приезжал к Линде в гости. Он помнил адрес, но не знал, как выглядит её квартира, потому попросил о небольшой экскурсии. Его встречала просторная гостиная со стенами мягкого розового цвета, высоким белым потолком и большой хрустальной люстрой в центре широкого голубого круга. На белом полу, по краям проекции этого круга, стояли два голубых дивана изогнутой формы. Из гостиной двери вели в отдельно спроектированную кухню, небольшой кинозал и спальню. Линда смущённо улыбнулась, когда в спальне Флинт увидел не заправленную кровать. Она принялась приводить постель в порядок, чем вызвала ответную улыбку Флинта. Впрочем, уже через секунду его взгляд вцепился в ноутбук на белом овальном столе у окна.

– Покажи фотографии с последнего корпоратива.

– Зачем? – удивилась Линда. Раньше начальник не проявлял к ним интереса.

Флинт доверял помощнице и знал: если попросит, девушка никому не проболтается о содержании их беседы. Он рассказал о расследовании причастности ЦРУ к убийствам детей и подозрениях, что один из сотрудников телеканала связан с Курамори Комацу. Флинт хотел с кем-нибудь поделиться, чтобы свежим взглядом оценить масштабы и серьёзность своей затеи. Он помнил слова Альяны: «Каждый, кто примерит на себя роль Мессии, будет распят». Но всё-таки рассчитывал остаться в живых. Флинт не раскрыл детали знакомства с Мияги, а Линда не спросила, почему начальник не идёт в полицию. Если он решил вести расследование вместе с Пфайффером, значит, того требовала ситуация.

Девушка предложила возлюбленному сесть и включила компьютер. Она отыскала нужную папку, подписанную как «Т5», где «Т» означало название телеканала, а «5» – номер сезона «Десяти жизней». Флинт принялся внимательно просматривать фотографии. Сразу бросилось в глаза, что на большинстве кадров запечатлён он сам. Это не удивительно, ведь снимки делала Линда. Но Флинт решил не комментировать своё наблюдение.

Вот Альфред Киммих восседает в кресле в образе настоящего босса, дымит дорогой сигарой и жадно смотрит на округлый зад молодой официантки. А здесь Кайл Мара с бокалом вина в руке произносит речь. Его гладкая лысина блестит так, будто в ней установлен свой источник света. На следующих кадрах пухлощёкий Хоакин Райз и его красавица-жена демонстрируют танцевальные навыки засидевшимся телеоператорам и звукорежиссёрам. Далее Линда делает совместное селфи с Телли Райли. Обе широко улыбаются. Телли на семнадцать лет старше Линды, но продолжает выглядеть на тридцать с хвостиком. Вот ещё три улыбки. Довольный Сандро Навас обнимает за плечи темнокожего мужчину с бакенбардами. Рядом с ними в кадр смотрит задорный смайлик, собранный из нулей и единиц. Худощавый рыжеволосый парень специально повернул голову влево, демонстрируя татуировку.

– Ты его знаешь? – Флинт всматривался в курносый профиль с выдающейся вперёд нижней губой. Парень носил очки, при данном ракурсе они не позволяли ощутить взгляд.

– Мартина? – уточнила Линда. – Так, немного. Рыжий не может игнорировать другого рыжего, даже если один из них крашеный. Разговаривали пару раз в буфете за чашкой кофе.

– Это он.

– Друг японца, убившего Ноа?

– Да.

– Вы уверены? Мартин показался мне приятным, добродушным парнем.

– Курамори Комацу тоже показался приятным парнем…

Линда не нашла, что возразить.

– Осталось придумать, как найти его вне здания телецентра.

– А что вы хотите с ним сделать?

«Кто пойдёт выбивать информацию из Кинслэйера?»

Флинт всерьёз задумался. Доверительной беседы ждать не приходится. Нужно жёсткое давление с помощью грубой силы и страха смерти. Нужно оружие и безжалостный холод в глазах. Но способен ли Флинт приставить нож к горлу? А если не он, то кто? Что, если Мартин – не террорист? Что, если Навас…?

– Пока не решил, – Флинт тяжело вздохнул. – Будет видно.

– Я попробую узнать что-нибудь о Мартине: телефон, где живёт и в какие заведения ходит.

– У кого?

– Вы больше общались с руководством, я – со всеми остальными.

– Но я обещал не давать поручений, – с хитринкой в глазах сказал Флинт. Конечно же, он не собирался отказываться от помощи.

– Ну… если выпьете со мной чая, я забуду о том обещании, – улыбнувшись, ответила девушка. – К тому же, вы заняты хорошим делом.

За чашкой ароматного ройбуша экс-продюсер и его помощница договорились встретиться здесь же завтра в полдень без каких-либо предварительных звонков. Если за перемещением лимузинов до сих пор следят, никто не должен догадаться, что Флинт приезжал к Линде с заданием. В дополнение он попросил добыть телефон Наваса. Прежде, чем решаться на отчаянный шаг, требовалось кое-что уточнить.