Ворон обгладывает кости

Качая головой, блондинка пошла к общаге, не оглядываясь. Инна и Полина как раз сели пить чай.

– Ой, Сашка, как погуляли? – воскликнула Зубова. – Чай будешь?

– Буду.

– А где Жанна? – полюбопытствовала Морозова.

– У общаги. Не знаю, почему не идёт.

– А как погуляли-то?

– Ради Бога, не спрашивайте, – попросила Саша с лёгкой улыбкой, усаживаясь за стол. – Лучше показывайте свой маникюр…

Когда Жанна вошла в комнату, девушки мирно попивали чай и болтали. На подругу Соболева даже не посмотрела.

* * *

Всё воскресенье Саша не разговаривала с Жанной. Утром понедельника ничего не изменилось. Войдя в аудиторию, девушка заняла обычное место в середине второго ряда, Крюкова молча села рядом.

Александра из последних сил уговаривала себя держаться выбранной линии поведения. Неумение быть на своей собственной стороне всегда являлось её бедой. Тоненький сомневающийся голосок в голове всё нашёптывал: а вдруг не права? Жанна попросила тебя сходить с ней, а ты что? Попросилась домой? И на кого после этого обижаться, что подруга предпочитает общество Анжелы? Но другой голос, прикидывающийся твёрдым и уверенным, отвечал первому: «Я соглашалась погулять, посидеть в компании, но это не означало, что я готова остаться наедине с семью пьяными парнями! Я и так терпела до последнего! Мне было страшно!»…

Владлен вошёл в аудиторию где-то за минуту до звонка. Соболева огорчилась и смирилась с тем, что разговор придётся отложить до конца пары. Вёл себя Влад в обычной манере. Ни с кем не разговаривал, ни на кого не смотрел. На уроке, когда учитель задал Александре вопрос, а она замялась, отвечая, голубоглазый красавчик презрительно фыркнул и закатил глаза, отчего девушка почувствовала себя невероятно глупой. Исключая этот неприятный момент, пара прошла вполне спокойно и быстро.

Прозвенел звонок. Саша побросала вещи в сумку и выскочила в коридор вслед за Стрельцовым.

– Влад, постой!

Парень остановился, обернулся и в недоумении на неё воззрился. Вокруг сновали студенты и преподаватели.

– Ты ко мне обращалась? – осторожно спросил Владлен.

– Да, – кивнула смущённо девушка. – Я буквально на два слова.

Маг с интересом её разглядывал. Александра смутилась под его взглядом сильнее, а тут ещё одногруппники пошли мимо, удивлённо на них косясь. Ведьма почувствовала, что заливается румянцем.

– Я хотела… в общем… спасибо тебе. – Брови Стрельцова удивлённо поползли вверх, но Саша взяла себя в руки и решила довести начатое до конца. – Да. Большое тебе спасибо. Ты здорово выручил меня в субботу, а я даже не поблагодарила. Растерялась просто очень. Извини…

– Извини? – воскликнул он. – Ты шутишь? – недоверчиво спросил парень.

– Нет, – сконфузилась Соболева. – Я действительно тебе благодарна. А что?

Он молча глядел на неё в растерянности.

– Ты остановила меня, чтобы поблагодарить?

– Да, именно так. Хотела сказать «спасибо» и говорю: «Спасибо». В моих словах есть что-то обидное?

Влад потрясённо выдохнул и посмотрел ей в глаза. Неожиданно его губы тронула лёгкая улыбка. Он шагнул к ведьме вплотную, не отводя взгляда, его улыбка теперь казалась чуть насмешливой.

– Сашенька, – ласково произнёс Стрельцов с высоты своего роста, – милая моя, не давай мне повода прицепиться к тебе. Хорошо?

– В каком смысле? – чуть нахмурилась Александра.

– Тебя легко задеть, – тем же ласковым тоном пояснил он. – Не давай мне такой возможности. Игнорируй меня. Ладно?

– Ладно, – еле слышно ответила блондинка. – Ещё раз спасибо.

Влад тихо рассмеялся.

– Пожалуйста, – кивнул он с полуулыбкой и пошёл прочь.

Саша в смятении глядела ему вслед. До чего странный получился разговор! О чём это он?! Какая непонятная просьба… Ведьма не сразу пришла в себя и сумела сдвинуться с места.

Входя в класс, где преподавала Левицкая, Соболева автоматически поздоровалась с учительницей, думая о том, как необычно было разговаривать с Владом. Эти его непонятные реакции, эмоции… Должно быть, во всём этом есть логика, но ей она непостижима. И всё-таки вспоминать разговор девушке было приятно. Когда он был рядом, Саша чувствовала себя в безопасности, как-то уютно.

Студенты и даже многие преподаватели всерьёз ненавидели Владлена, а высшая ведьма отчего-то жалела. То ей казалось, что он устал, и устал именно от собственного плохого поведения, а оно как замкнутый круг, из которого не вырвешься. То парень глядел в окно, и она говорила себе, что смотрит он туда с тоской, потому что одинок и несчастлив. И эта сумка на соседнем стуле казалась Соболевой признаком того, что он не умеет общаться, боится людей и ведёт себя агрессивно только для того, чтобы никто не догадался, как ему страшно. Наушники, вечно воткнутые в его уши, относились для ведьмы к той же серии, что и сумка – «Не подходите!». И как ненавидеть такого несчастливого человека?..

Одногруппники на неё поглядывали. Александра же избегала встречаться с кем-то взглядом (с Жанной, сидевшей рядом, в том числе). Чтобы не пришлось ни с кем разговаривать, она достала телефон и включила музыку, улегшись на парту. Учитывая шум, царивший в помещении, на её музыку едва ли кто-то обратил внимание: с разных концов класса доносилась самая различная музыка. Попалась Саше как раз её любимая песня и это был не новейший хит, а довольно старая песня Аркадия Хананашвили «Лицедей».

– Что за старьё ты слушаешь? – послышался презрительный голос Стрельцова. Девушка приподняла голову и посмотрела на него. – От этой песни тащится твоя бабушка?

Соболева чуть пожала плечом виновато.

– Нет, – со смущением ответила она. – Мне? нравится эта песня.

Влад закатил глаза и торопливо заткнул уши наушниками.

Тем временем медовый голос Аркадия Хананашвили пел о муках лицедея: о том, как он перестал ощущать себя цельным человеком, словно в нём поселились двое: и ему уже не понять, где – настоящий человек, а где – лишь маска, которую он надевает, чтобы развлечь публику. О том, как его швыряет из одной эмоциональной крайности в другую: от безудержного веселья – к глубокой печали, от печали – к всепоглощающей ярости. Как ему хочется то жить, то умереть…

Эта грустная песня с каким-то драматическим сюжетом действительно нравилась Александре. Главного героя песни ей было жаль. Тяжело, наверное, потешать всех, когда у самого на душе никакой радости нет, и кошки скребут. Пожалуй, люди часто играют роли, скрывая от окружающих настоящие чувства.

– Эта песня что ли про человека, страдающего раздвоением личности? – раздался над головой Соболевой голос Полины.

Высшая ведьма вновь подняла голову и встретилась с вопросительным взглядом Зубовой.

– Не думаю. Эта песня ведь про лицедея, артиста. С другой стороны, возможно, оно у него начинается.

Девушки рассмеялись. Играл припев песни. Слушая его, блондинка обвела взглядом помещение и наткнулась на внимательный взгляд Вероники Левицкой.

– Какой специфический выбор музыки, – задумчиво произнесла учительница. – Вам нравится эта песня, Александра?

– Да, – кивнула девушка. – А вам нет?

– Отчего же? Хорошая песня.

– Вы её слышали раньше?

– Разумеется! – рассмеялась Левицкая. – Арсений у нас любит творчество этого исполнителя, пусть слушает далеко не все песни. «Лицедей» в числе его любимых.