Поход к двум водопадам

Поход к двум водопадам
Дарья Сергеевна Доцук

Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова
Восьмой класс, в котором учится Вера Одинцова, – это почти настоящая стая, где бьешь ты или бьют тебя. Мальчишки и девочки – два соседствующих клана со своими вожаками.

Вера хочет вырваться из этого омута, который затягивает и заставляет действовать по своим законам. Она прячется за музыкой и сказками, которые сочиняет. И неожиданно именно эти увлечения помогают ей изменить всё вокруг.

Для среднего школьного возраста.

Дарья Доцук

Поход к двум водопадам

© Доцук Д. С., 2017

© Рыбаков А., оформление серии, 2011

© Клименко Н. А., иллюстрации, 2017

© Макет. АО «Издательство «Детская литература», 2017

* * *

О Конкурсе

Первый Конкурс Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков был объявлен в ноябре 2007 года по инициативе Российского Фонда Культуры и Совета по детской книге России. Тогда Конкурс задумывался как разовый проект, как подарок, приуроченный к 95-летию Сергея Михалкова и 40-летию возглавляемой им Российской национальной секции в Международном совете по детской книге. В качестве девиза была выбрана фраза классика: «Просто поговорим о жизни. Я расскажу тебе, что это такое». Сам Михалков стал почетным председателем жюри Конкурса, а возглавила работу жюри известная детская писательница Ирина Токмакова.

В августе 2009 года С. В. Михалков ушел из жизни. В память о нем было решено проводить конкурсы регулярно, каждые два года, что происходит до настоящего времени. Второй Конкурс был объявлен в октябре 2009 года. Тогда же был выбран и постоянный девиз. Им стало выражение Сергея Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ». В 2011 году прошел третий Конкурс, на котором рассматривалось более 600 рукописей: повестей, рассказов, стихотворных произведений. В 2013 году в четвертом Конкурсе участвовало более 300 авторов. В 2016 году были объявлены победители пятого Конкурса.

Отправить свою рукопись на Конкурс может любой совершеннолетний автор, пишущий для подростков на русском языке. Судят присланные произведения два состава жюри: взрослое и детское, состоящее из 12 подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Лауреатами становятся 13 авторов лучших работ. Три лауреата Конкурса получают денежную премию.

Эти рукописи можно смело назвать показателем современного литературного процесса в его «подростковом секторе». Их отличает актуальность и острота тем (отношения в семье, поиск своего места в жизни, проблемы школы и улицы, человечность и равнодушие взрослых и детей и многие другие), жизнеутверждающие развязки, поддержание традиционных культурных и семейных ценностей. Центральной проблемой многих произведений является нравственный облик современного подростка.

В 2014 году издательство «Детская литература» начало выпуск серии книг «Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова». В ней публикуются произведения, вошедшие в шорт-листы конкурсов. Эти книги помогут читателям-подросткам открыть для себя новых современных талантливых авторов.

Книги серии нашли живой читательский отклик. Ими интересуются как подростки, так и родители, библиотекари. В 2015 году издательство «Детская литература» стало победителем ежегодного конкурса ассоциации книгоиздателей «Лучшие книги года 2014» в номинации «Лучшая книга для детей и юношества» именно за эту серию.

Поход к двум водопадам

Глава 1

Портрет Веры Варламовой

Раздался звонок – и оголодавший восьмой класс, побросав изложения Ирине Борисовне на стол, ринулся к дверям. У дверей свои правила: они выпускают строго по одному, но моих одноклассников это не останавливало, они напирали, толкались, шумели и трещали, наверстывая за перемену все то, о чем пришлось молчать на уроке.

Зяблик даже взглядом со мной не перекинулась: мы больше не дружили, вернее, это она со мной не дружила. Она теперь с Машей Русаковой и Ниной Щукиной, потому что с ними круче, чем со мной. Даже косу стала заплетать такую же, как у них, – ободком вокруг головы. Они, в общем, не возражали, чтобы Зяблик за ними бегала, в ней была своя польза: она хорошо училась, не надоедала и вела себя тихо – все-таки внучка завуча. Маленькая, юркая, с тонким голоском – вылитый зяблик.

Между Антоном и Трошей Копановым опять произошла стычка, но никто не обратил на это внимания. Привыкли.

У Антона было два несчастья: очки и астма. Троша придумал ему много прозвищ: Астмач, Туберкулез, Тубер, Дохлый… Он донимал его даже сильнее, чем Стёпкина, которого держал в роли ручной обезьянки. Но Стёпкина жалеть как-то не получалось, да он и рад был прислуживать.

Несмотря на маленький рост, Троша был коренастый и жилистый, с длинными перекачанными руками и какими-то слишком взрослыми для четырнадцатилетнего парня кулаками. Прямоугольное лицо он, как нарочно, вытягивал, придавая ему напряженное и враждебное выражение. В бледных голубых глазах всегда сквозила издевка. А на лоб свисали три светлых, каких-то детских завитка. Он их то и дело прятал под капюшон, а они все равно вылезали.

Копанов припечатал высокого Антона к доске, приставил к его горлу острый локоть и что-то угрожающе зашипел.

Изо всей школы одна Ирина Борисовна никак не могла привыкнуть к Троше. Она привстала и негромко, но с беспокойством спросила:

– Мальчики, что у вас случилось?

Трошу это всегда обезоруживало: другие учителя сразу начинали орать.

– Ничего, – буркнул он, отпустил Антона и нехотя скрылся в коридоре.

Антон поправил очки, одернул мятую клетчатую рубашку и виновато на меня посмотрел.

«Опять», – сказала я одними глазами.

Он пожал плечами: мол, ерунда, и ушел.

Мы с Ириной Борисовной переглянулись. Она опустила глаза и, как бы коря себя, качнула головой. Со вздохом собрала изложения в стопку и, выравнивая, постучала по столу.

– Садись ближе, Вер.

Я пересела, и мы достали коробочки с обедом. Мы уже привыкли обедать вместе, и я начинала забывать крикливую очередь за шоколадками в буфет и перекусы в компании Зяблика, вечно заглядывающейся на Щукину с Русаковой.

Ирину Борисовну многие учителя недолюбливали, считая слишком современной. Наверное, потому, что у нее был вкус в одежде и рыжая стрижка с косой челкой. Здо?рово смотрится, но как-то не по-учительски. В ней не было высокомерной строгости, как, например, у нашей математички Эммы Николаевны, наоборот, она с удовольствием поболтала бы с нами о чем угодно, только нашим девчонкам это было неинтересно.

К ней относились с подозрением еще и потому, что она была не как все. В тридцать девять лет ни семьи, ни детей, из домочадцев только французский бульдог, по кличке Пуаро, переехала к нам из крупного города, а почему – неизвестно. Ну кто поедет из миллионника в такую глушь? Никто о ней толком ничего не знал – вот и додумывали всякую ерунду.

Говорили, что из института, где она преподавала литературу, ее «попросили» из-за скандала личного характера: якобы она пыталась увести из семьи какого-то профессора. А Татьяна Юрьевна, Зябликина бабушка-завуч, сочинила историю в духе Анны Карениной: мол, Ирина Борисовна сбежала из семьи к молодому любовнику, который ее, разумеется, тут же бросил, и она, не выдержав позора, спряталась в нашем городишке. Ну-ну, еще чуть-чуть – и под поезд кинется.

Я же не видела в переезде Ирины Борисовны ничего удивительного: почему бы учительнице литературы не поселиться в городе, где давным-давно жила ее любимая писательница? К тому же Ирина Борисовна много лет сотрудничала с домом-музеем Веры Варламовой и написала о ней много статей.

Если кто-то и слышал про наш город, то только благодаря Вере Варламовой. И хотя бо?льшую часть жизни она прожила в Петербурге (переводила и писала сказки, основала школу для девочек, выпускала первую газету для девиц «Серебряные чернила», была знакома с Пушкиным и Жуковским, которые хвалили ее переводы), каждое лето возвращалась домой. В ее честь наш город даже переименовали в Варламов.

Портрет Веры Варламовой висел в кабинете русского языка и литературы. У нее был крупный нос, большие скулы, грубые мужские черты. Она больше походила на угрюмого мясника, чем на детскую писательницу. Но стоило прочитать ее сказки и повести, как она сразу переставала казаться насупившейся, сердитой и недовольной, просто выглядела задумчивой и погруженной в себя. Внутри же у нее творилось гораздо больше интересного, чем снаружи.

Мое лицо тоже казалось злым, когда я глубоко задумывалась, Зяблик мне про это постоянно говорила.

Вера – самое популярное имя в нашем городе. Только в моем классе было три Веры, но мне нравилось, что меня назвали в честь Веры Варламовой. Я ведь тоже писала рассказы и сказки. Правда, кроме бабушки и Ирины Борисовны, никому их не показывала.

Недавно я начала повесть о бедной девушке Маргарите, которая нанимается служанкой к богатой вдове, чтобы спасти от нищеты свою семью. А вдова оказалась ведьмой.

За обедом мы с Ириной Борисовной как раз обсуждали первую главу. Она показала мне свои пометки: кое-где проскакивали повторы, некоторые предложения были тяжеловаты, и смысл терялся под завалом слов. Такие вещи Ирина Борисовна видела сразу, как будто они были выделены маркером.

Мы стали разбивать длинные предложения на короткие, убирать лишние слова, думать, как сказать по-другому, по-новому. Ирина Борисовна могла бы сама написать не одну книгу, но ей больше нравилось редактировать. При доме-музее Веры Варламовой она этим и занималась – редактировала журнал «Серебряные чернила». В библиотеке я перечитала все выпуски, там печатали действительно хорошие рассказы настоящих писателей, и я втайне мечтала, что когда-нибудь тоже окажусь на этих страницах.

– Вот видишь, уже есть крепкие, уверенные фразы!